— Нет! Я выросла в Нью-Йорке. Там никто не знает, как водить машину.

— Ого. Это нужно исправить.

Она смеется.

— И ты собираешься пожертвовать собой ради этого дела?

— Это не жертва, если я буду согласен, — я ухмыляюсь.

Марко, экстраординарный кокблокер5, прерывает нас, сжимая мою шею своими потными руками.

— Время для джелато?

— Хм, не знаю. Ты уже вчера ел джелато.

— Пожалуйста! — он сжимает мою шею еще крепче. — Ты самый лучший дядя на свете.

— Спасибо. Это было тяжелое соревнование с самим собой, но я рад, что победил.

Хлоя хихикает, и я хочу слушать это чаще.

— Так да? — хнычет Марко.

— Почему бы тебе не побегать еще немного? — беги. Прячься. Рви траву, как я делал, когда был в твоем возрасте. Все, что угодно, чтобы дать мне хоть унцию уединения с Хлоей.

— Потом меня начнет тошнить, — он притворно отплевывается.

От глубокого смеха Хлои мой член просыпается, как будто пришло время поиграть.

— Тогда садись, — я похлопываю по траве. Если это сработало на мне, может, сработает и на нем.

Он перебирается на Хлою, заползает к ней на колени и обхватывает ее лицо своими пухлыми руками.

— Принцесса, ты можешь меня отвести? Щекочущий дракон ворчит.

Маленький засранец.

Хлоя смотрит на меня, приподняв бровь.

— Я не хочу, чтобы щекочущий дракон на меня злился.

— Пожалуйста, — Марко дуется.

— Ладно. Мы можем пойти, — я выдохнул.

— Да! — Марко хлопает и встает, протягивая руку Хлое. — Ты идешь?

Хлоя открывает рот, явно желая отказать Марко.

Я вклиниваюсь.

— Ты же не хочешь разочаровать четырехлетнего ребенка, поскольку дети склонны держать обиду. А этот малыш — худший из них. Он заставил меня целую неделю наряжаться Эльзой, потому что я не хотел смотреть с ним «Холодное сердце».

Она хихикает про себя, собирая вещи, которые разбросала на траве.

— Конечно. Почему бы и нет? Мне больше нечем заняться сегодня вечером, — она легко поднимается с земли.

Я делаю попытку встать, но потом вспоминаю, что больше не могу делать это так легко. Вена над глазом пульсирует, пока я готовлюсь.

Черт. Это была ужасная идея. Вставать гораздо хуже, чем садиться.

— Эй, — Хлоя наклоняется и смотрит на меня двумя сапфировыми глазами.

— Марко называет тебя Железным Человеком, верно?

Я поднимаю бровь, игнорируя сокращение мышц живота от новой волны нервов.

— Да.

Шрам над ее губой подергивается, когда ее губы раздвигаются.

— А знаешь, что делает Железного человека особенным?

— Его костюм?

Она смеется и наклоняется к моему уху. Горячий поток воздуха из ее рта посылает искры по моему позвоночнику.

— Нет. Железный человек особенный, потому что он такой, какой он есть, независимо от того, что о нем думают люди. Он не извиняется, и людей тянет к нему, как магнитом. Лично мне все равно, сколько времени тебе потребуется, чтобы встать — минуту или час. Важно только то, что ты это сделаешь.

Какого черта жизнь подкинула мне эту девушку? Мне суждено уничтожить ее прежде, чем у нее появится шанс уйти. Она слишком хороша для таких, как я.

Я сглатываю комок в горле.

— Это твоя речь в день игры?

— Это моя речь о том, чтобы вытащить голову из задницы. Я оставляю речи для особых случаев, таких как секс-марафоны и вставание с постели по воскресеньям.

Мой член заинтересован в обоих вариантах с ней. Хлоя — идеальное сочетание сладости и сексуальности, у меня встал от одного ее присутствия и слов.

Она отодвигается от меня, унося с собой свое тепло. Марко просит ее посмотреть, как он мчится по траве, и она подходит к нему.

Я делаю то, что сказала мне Хлоя, и отбрасываю мысль о том, что она смотрит на меня. Вместо этого я сосредотачиваюсь на том, как встать. Я беру свой протез и перекидываю его через левую ногу. Опустившись на колени, я выставляю левую ногу вперед и упираюсь ею в землю, прежде чем встать.

Я смахиваю грязь, прилипшую к моим рукам. Никто не обращает на меня внимания, и я наслаждаюсь теплом, распространяющимся в груди от моего достижения. Вместо привычной ненависти к себе я чувствую прилив сил. Не только потому, что я смог встать, но и потому, что я нашел кого-то, чей первый инстинкт не заключается в том, чтобы сделать из меня ребенка или избежать разговора о моей травме. Честно говоря, кажется, что Хлое на это наплевать. Она относится ко мне как к равному, чего я не могу сказать о многих людях. Мне захотелось узнать ее настоящую, а не ту ложь, которую я создал в своей голове. И я уже не совсем против этого.

* * *

Я не могу оторвать глаз от Хлои, слизывающей шоколадное джелато со своей ложки.

Почему я решил, что пригласить Хлою сюда — хорошая идея? Мое тело вышло из-под контроля, реагируя на все, что делает Хлоя. Я не должен считать облизывание ложки эротичным. Очевидно, что за время изоляции я опустился до новых низов. До таких низов, которые включают в себя визит в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Не то чтобы я приводил женщин к себе домой, чтобы потрахаться. В последний раз это случилось больше года назад, и женщина занималась со мной сексом только из жалости. Я понял это по ее взгляду после того, как вылез из джинсов. Вместо того чтобы снять ногу, чтобы было удобнее, я оставил ее и все равно продолжил акт. Я надеялся, если я буду с кем-то заниматься сексом — это поможет мне чувствовать себя лучше. Но этого не произошло. После того случая я больше не стал заморачиваться, потому что в спальне я чувствовал себя хуже, чем когда-либо.

К настоящему моменту я практически возрожденный девственник. Так что, да, смотреть, как Хлоя облизывает свою ложку, для меня сейчас все равно, что смотреть порно. Печально, но, судя по тому, как мой член угрожающе воюет с молнией на джинсах, это правда.

Хлоя отталкивает свой стаканчик с джелато, и мой член начинает плакать.

— Ну, это было очень вкусно. Спасибо, — она смотрит на меня, а затем переключает свое внимание на Марко. — Я была рада снова увидеть тебя.

— Ты придешь завтра на лодку? — он хлопает ресницами так, что я узнаю Майю в детстве.

— О. У меня есть дела.

— Какие дела? — промурлыкал я.

— Эм… работа.

— Где ты работаешь?

— В кофейне рядом с пекарней на главной дороге, — ее взгляд падает на колени.

— Завтра мы плаваем. Ты можешь прийти! — требует Марко.

Печально осознавать, что мой племянник имеет больше тяги к женщинам, чем я, а ему всего четыре года. Несомненно, когда он подрастет, то станет настоящим очаровашкой.

Хлоя вскидывает голову, ее глаза ищут моей помощи.

Я пожимаю плечами.

— Говорить ему «нет» — утомительно, — правда. — Во сколько ты заканчиваешь работу?

— Я заканчиваю в полдень.

— Тогда час дня подойдет?

— Конечно, — ее голос звучит как угодно, только не уверенно, но ее лицо остается спокойным.

Я спрашиваю номер ее телефона, на всякий случай, вдруг что-то случится. Она называет цифры, прежде чем оставить нас одних.

— Должен отдать тебе должное, парень. У тебя отцовские навыки получения того, чего ты хочешь, — я протягиваю ему руку для шлепка.

— Квакни меня, да, — он улыбается и шлепает меня по ладони.

* * *

Очевидно, что ретроспектива действительно пятьдесят на пятьдесят. Пригласить Хлою на лодку было плохой идеей. Эта мысль не давала мне спать допоздна прошлой ночью после того, как Марко отправился в кровать.

Я официально признал своего племянника худшим напарником на свете. Ни один из нас не может распознать, когда наши идеи отстой, а это смертельно опасное сочетание.

Как мудак, я пишу Хлое, пока она на работе, о том, что откладываю наши планы, потому что Марко подхватил мерзкую простуду. Это самый старый трюк в учебнике, но у меня совсем нет идей. Это последнее, что хочется сделать, но я должен. Я не смогу вынести, если она увидит меня настоящего, без штанов, скрывающих мою ногу.