Он обвел деревенских взглядом, но никто не мог ничего сказать, или не хотел. Впрочем, думаю, не мог. Не к тем дедуля обратился, вот если бы он оправил людей по домам, или же вам пробежался, то узнал бы от местных баб, куда нас определили. Мужики же лишь крутили головами, растерянно глядя друг на друга, и молчали.
— Ну! — рявкнул старик.
Старый, сморщенный, что твой башмак, а голосина о-го-го! По моей холодной и мокрой от пота спине побежали мурашки.
Он мог орать, мог топать ножками и плеваться, он мог начать их пытать, все одно никто ничего бы ему не сказал. За них это сделал я. Мне было так интересно и так не плохо слышно, что я подался чуть вперед, рука соскользнула, и я треснулся подбородком о подоконник. Возможно, я сломал что-то, или челюсть или деревяшку, об которую эта челюсть и ударилась, но треск заставил всех местных разом повернуться в мою сторону. Даже их подслеповатые спьяну глаза сумели меня разглядеть. Руки медленно поднимались, кулаки сжимались, а указательные пальцы распрямлялись и все как один тыкали в меня. Мне хватило ума, чтобы нырнуть в комнату. Ума хватило, а вот ловкость подвела. Я снова зацепился подбородком за подоконник и рухнул на пол, издав столько шума, что хватило бы на пару слонов. Именно благодаря тому, что на моем подбородке появился новый синяк, я успел увидеть, как череп на посохе повернулся в мою сторону, как сверкнули красным огнем его пустые глазницы, а так же услышать, как звонко клацнули его зубы.
Меня схватили за плечо и отбросили от окна. Сэр рыцарь злобно сверкнул глазами в мою сторону, но ему было далеко до черепушки старичка, и действия этот взгляд не возымел никакого. В руках рыцаря появился арбалет. Совсем крохотный, почти игрушка. Роланд припал на колено, приложил оружие к плечу, прицелился и громко выругался.
Вы же помните, что я говорил о не любви рыцаря к стреляющим штукам? Луки он совсем не уважал, да и к арбалетам относился прохладно, предпочитая оружие, что может рубить или колоть. Может быть это и опасней, но рыцарь предпочитал смотреть в глаза, умирающему от его удара. Не спрашивайте почему.
Однако шансом сократить количество врагов он пренебрегать не собирался. Арбалет в его руках щелкнул, поднялся к плечу, щелкнул еще раз и рыцарь снова выругался.
— Умеешь им пользоваться? — развернувшись ко мне, спросил он, но увидев мои восторженные глаза, закатил свои и еще разок выругался.
Он успел выпустить еще три болта, прежде чем отбросил арбалетик в сторону и хищно улыбнулся.
— Ну, вот теперь поговорим, — хищно осклабился он, поднимая с пола меч. — Ты со мной?
Я? С ним? Конечно, да! Я подхватил первое, что попалось под руку, и рванул за рыцарем. Но путь мне преградила Бели.
— Ты куда это собрался? — она толчком отправила меня в комнату. — Роланд уже взрослый, сам разберется. А детишкам там делать нечего! — припечатала она.
Я грустно посмотрел в спину слетающего по лестницам Роланда, но что возразить не нашелся. Подняв с пола арбалет, покрутив его в руках, я грустно подумал о том, что не имею ни малейшего понятия как им пользоваться. Руки сами извлекли болт из сумки рыцаря, взвели тетиву, наложили стрелу, поднесли к глазам. Я развернулся и ведомый странной силой подошел к окну.
— Мягче, — произнес хриплый, до боли знакомый голос в голове. — Мягче! Прицелься! Хорошо! спускай.
Я спустил, отчаянно не понимая, что делаю. Тетива взвизгнула, болт унесся прочь. Мгновение спустя на улице раздался крик. Один из мужиков в коричневой куртке дернулся, выронил меч, пошатнулся и упал на бок. Дернулся пару раз и затих.
— Хорошо, — устало произнес Черт. — Дальше сам, — зевнул он и больше не сказал ни слова.
Зато сказала монашка.
— Охренеть! — выдохнула она, глядя на меня круглыми, что жернова глазами. Подошла к окну, отодвинула меня, взглянула на улицу.
— Охренеть! — снова выдохнула она, нахмурив брови.
Она пыталась сказать что-то еще, но я уже мчался вниз по лестнице, размахивая кистенем.
Ох, хотел бы я вам сказать, что врагам нашим крепко от меня досталось, но не скажу. Зря я взял кистень. Будь у меня время подумать, я бы точно не стал использовать его, но я так обрадовался шоку монашки, что совсем не обратил внимания на то, что хватаю. Первый раз я врезал себе им по хребту еще в комнате, но радость моя была так велика, что на это я внимания не обратил. Второй раз мне досталось на лестнице, когда я не преодолел еще и половину пути. Третий в дверях. Поняв, что единственный человек, которого я могу им покалечить это я сам, я отбросил его в сторону и с голыми руками бросился на площадь.
Черт пытался меня остановить. Суккуб тоже. Они так орали в моей голове, что я едва не оглох.
Выскочив на площадь, я споткнулся о мужика в коричневой куртке мирно лежащего на дорожке и пытающегося зажать посиневшими пальцами рану в боку. Он охнул, но рук от бока не отнял. Я подобрал его меч, вот это оружие по мне. Кого тут надо резать? Как выяснилось всех. Роланд успел проткнуть пожертвовавшего меня свое оружие мужика и еще одного зарыл мордой в пыль. Все же остальные, включая старичка, пребывали в весьма добром здравии, но в весьма мрачном настроении. Сам же Роланд висел в метре над землей и корчил рожи, глядящему на него старикану. Старикан же был настолько поглощен разыгрываемым Роландом специально для него представлением, что совершенно не обратил внимания на мое появление. А вот череп на его посохе обратил. Он громко стукнул зубами и уставился нам меня пустыми глазницами. Должно быть, хотел напугать, да дураки не знают страха!
Я бросился вперед, держа меч прямо перед собой, уперев рукоять в живот. Никогда, слышите, никогда так не делайте! Если, конечно не хотите ощутить боль, от которой мутнеет в глазах и съеденная за весь день еда мгновенно оказывается вне желудка. Ну, хоть старика я достал. Как же! Никого я не достал. За мгновение до того, как я должен был насадить его на клинок, передо мной вырос один из его людей и выставил перед собой щит. Вот в него-то я и врезался.
Мужик удар держать умел, но я слишком быстро бежал, и он отлетел, сбив старика с ног. Роланд рухнул на землю. Я тоже. Но пока я валялся на земле, начисто позабыв, какого черта я сюда примчался, Роланд подхватил меч и одним ударом рассек посох пополам. Старик взвыл. Упал на колени и, кажется, даже заплакал. Мужики в коричневых крутках застыли, на мгновение, а затем, отпихнув Роланда, собрались вокруг стонущего, ползающего по земле старика.
Деревенские пришли в движение. Они медленно отлипали от стены, поднимали неизвестно откуда взявшиеся колы и вилы, понемногу окружая ощетинившихся, мечами и прикрывшихся небольшими круглыми щитами, пришлых.
— Врежем им! — рявкнул кто-то.
И они врезали. Волна деревенских мужиков накатила на окруживших мага людей и откатилась, оставив в пыли три тела. Накатила снова и снова откатилась, потеряв еще двоих. Один, еще живой пытался уползти. Щиты сдвинулись. Один из мужиков в коричневой куртке сделал шаг к уползавшему и добил, вонзив тому меч в спину. Но и сам уйти не успел. Роланд подкатился под него и рубанул ножом по ноге. Мужик упал на колено и получил ножом в бок. Остальные сомкнули щиты. Собственно щиты были маленькие и могли прикрыть разве что пузо, или предплечье, но большее этих кружков не хватало.
Маг нашел посох, отбросил в сторону нижнюю его часть и вскочил на ноги. Я подобрал камень. Маг поднял посох. Глаза черепа засветились огнем. Я бросил камень. Старик пошатнулся, выронил посох, схватился за голову.
Роланд поднялся на ноги, медленно, не сводя взгляда с кучки пришлых, вытер нож об одежду мертвеца и засмеялся. Смех его должен был заставить противников нервничать, но он потонул в визге и женских криках.
Вы когда-нибудь видели, как женщины идут в атаку? Злые женщины. Нет? Вот и не стоит этого видеть. Это я понял, когда на площадь вывалилась толпа визжащих баб. Они ничего не могли противопоставить мечам кроме кухонной утвари, но ей они владели отменно. В сгрудившихся вокруг мага воинов полетело все, что могло летать. Скалки, котелки, сковороды, поленья и камни. Дождь из предметов, что еще недавно служили для услады желудков и домашних дел обрушился на мага и его людей и мне кажется, что они бы предпочли камнепад, или вступить в драку с сотней королевской гвардии, чем получать по головам ночными горшками. Да, такие тоже имелись, и возможно даже не пустые.
