Годы бегства от обидчиков принесли свои плоды: скорость, ловкость и стройность. Ни кочки, ни узловатые корни, ни ветки, бьющие в лицо, не мешали Владу нестись по лесу с прытью велоцираптора. Первые полминуты. Связанные сзади руки придавали аэродинамичности, к сожалению, только в аниме. А сквозь туман не было видно ничего дальше трех шагов. Поэтому Влад не заметил как земля вдруг свернула вниз, и на бегу влетел в овраг. Извалявшись в грязи и листьях, пересчитав камни и ветки, он докатился до дна и затих, чтобы перевести дух и прислушаться, есть ли погоня.

Отдышавшись, он попытался встать, но передумал, когда лесное безмолвие разорвал жуткий крик. Голос принадлежал его похитителю, но звучал не угрожающе, а испуганно и болезненно, словно с него заживо сдирали кожу. Вопль резко оборвался и растворился в туманном безветрии.

Сырой воздух наполнился хищным клекотом, хрустом костей, треском рвущейся ткани, хлюпаньем внутренностей и чавканьем.

Стараясь двигаться, как можно тише, Влад забился подальше в овраг, под куст. Не имея возможности закрыть руками уши, он зажмурился и изо всех сил попытался проснуться.

Север имел завидную способность спать где и как угодно. Причем так крепко, что любая хорьковая семья приняла бы его как своего. Он мог спать хоть верхом на лошади, хоть привалившись к стене, на камнях, и на полу, в любом настроении и в любом положении.

Он проснулся спустя час после того как снотворное перестало действовать. Лицом в мокрой земле он проснулся впервые. Ну хоть не в реке, и на том спасибо.

Пролежав в такую погоду на улице целую ночь, нормальный человек мог бы уже "откинуть коньки" или как минимум тяжело заболеть. Но Север даже не простудился, только немного продрог. По жилам молодого крепкого охотника текла навья кровь — горячая кровь нечисти, хоть и разбавленная двумя поколениями бабушек и дедушек. Правда, какая именно тварь оставила свой след в его роду, никто уже точно и не помнил.

К сожалению, в комплекте с навьей кровью не шла навья мудрость. Иначе Север догадался бы раньше, что кто-нибудь проследит за ним и отберет добычу.

Он поднялся и огляделся. Оказалось, внимательный коллега кроме оборотня прихватил еще и рюкзак, в котором была еда, одежда и сувениры для матери и сестры. И арбалет тоже забрал, новый, многозарядный, дорогущий, хоть и достался бесплатно. От этого было еще обидней.

— Вот, крыса! — с досадой выдавил он сквозь стиснутые от холода зубы, а потом ахнул, схватился за грудь как сердечник, и чуть сознание не потерял от облегчения, когда в руку и ребра ткнулся маленький бугорок. Он расстегнул куртку и вынул из внутреннего кармана кусок "слипшегося сахара" — так выглядел прыг-камень, единственный способ попасть домой, в Навь. Странно, что коллега не спер его, наверное спешил поскорее утащить оборотня.

Север успокоился, спрятал свою прелесть обратно в карман и, щурясь от противной мороси, побрел на поиски воды. Несмотря на сырость вокруг, до одури хотелось пить. Подстегнутое жаждой чутье безошибочно привело его к колонке. Парень нажал на рычаг, и под ноги ударила струя ледяной воды, обрызгав до пояса. Север запоздало отпрыгнул, молча потряс мокрыми ботинками и штанинами и снова нажал на рычаг, пустив в этот раз более аккуратную струю.

Он с жадностью напился и пригладил мокрой рукой некогда мягкие и каштановые, ныне — слипшиеся в сосульки, потемневшие волосы. Конечно, с помощью морока он мог бы запросто постучаться к кому угодно в квартиру, отогреться в горячем душе и переодеться в сухое — делал так не раз, — только у похитителя оборотня и так была целая ночь форы. На ванну и чашечку кофе не было времени.

Плескаясь в студёной воде, он краем уха услышал приближающиеся голоса.

— Мам, хватит, пошли домой! Так мы его не найдем!

— Почему ты меня не разбудил вчера?

Прошлым вечером, когда Влад ушел провожать подругу, Анна присела в кресло у телевизора, чтобы отвлечься от беспокойного ожидания, и заснула до утра.

— Говорю же он у Алиски, — настаивал Павлик. — Наверное, с ними поехал. А там сигнала нет.

— Он бы вчера позвонил!

— Мам. Ты ж его сагрила.

— Чего?

— Ну, обидела. Не парься. Он увидит твои стопицот звонков и сам позвонит.

Но мать уже не слушала его, зацепившись взглядом за незнакомца у колонки.

— Молодой человек! — громко обратилась она. — Извините. Можно вас на минутку?

Север вжал голову в плечи. Он так заслушался, что забыл спрятать себя мороком. Но и теперь уже не стал. Он обернулся и принял настолько дружелюбный вид, насколько позволяла его схожесть с ленивцем, вылезшем из местной речки.

— Вы не видели мальчика? Пониже меня. С темными волосами. Куртка еще такая серая с.., Паш, покажи, — женщина старалась говорить спокойно, но дрожащий голос и торопливая речь выдавали ее тревогу. Было видно как трудно ей сдерживать слезы.

Мальчик, недоверчиво глядя на высокого лохматого и грязного парня как хомячок на кенгуру, показал фотографию в своем телефоне.

С экрана на охотника смотрел его недопойманный оборотень — только не побитый и напуганный страдалец, и тем более не свирепый монстр-людоед, а самый обыкновенный подросток с типичным миролюбивым презрением во взгляде, обычный юноша из обычной любящей семьи. И родные ищут его. Совесть робко куснула Севра за ребро. Ему и в голову не приходило, что его действия обернутся разрушенной семьей.

Нет. Ерунда. Не разрушенной, а спасенной от оборотня. Вряд ли они были в курсе, с кем жили в одной квартире. Рано или поздно, парень бы кого-нибудь загрыз. Ведь он уже это сделал пятнадцать лет назад. И потом, на протяжении нескольких лет отправленные за ним охотники пропадали без вести.

Север поджал губы и отрицательно замотал головой.

— Ясно, — женщина разочарованно поникла. — Извините.

Споря, мать и сын пошли дальше. Глядя им вслед, Север покусал губу, уже не такой уверенный в правильности своего поступка, но так и не решился окликнуть. Что бы это изменило? Они бы только еще больше разволновались. А он еще сам не знал, сможет ли добраться до оборотня. Если тот еще жив, вообще.

Север раздобыл на замусоренном пустыре, среди строительного хлама отрезок чугунной трубы. Затем нашел маленькую темную арку между домами, встал в самой ее середине и убедившись, что его никто не видит, достал прыг-камень и кинул его себе под ноги.

С тихим хлопком яркая вспышка озарила круглый свод, и пустая арка облизнулась остатками искр.

За два месяца пребывания в Яви, Север привык к ее звукам. Днем и ночью мир простых людей наполнял оглушительный вой электричек, писк светофоров, шум фонтанов, гул лифтов, скрип качелей, музыка, играющая в магазинах, телефонах и транспорте. Вечером приходила очередь телевизоров бороться с тишиной и одиночеством. Их включали просто так и занимались своими делами в другой комнате, порой не замечая, что поселившийся в квартире на правах полтергейста чужак из другого мира, переключает каналы.

Однако все это служило якорем спокойствия, внушающим ложное, но такое желаемое чувство защищенности: "Где громко — там безопасно".

После всего этого родная Навь ощущалась дном пруда. Ни птиц, ни отдаленного шума машин с трассы. Каждый шаг и вздох казались оглушительными в плотной тишине необитаемого леса. Хотелось спрятаться в какой-нибудь яме или дупле, и подождать пока за тобой не придут взрослые.

Север вцепился в трубу так, что пальцы свело и осторожно двигался сквозь туман, помня главное правило Нави "Будь тише воды иначе будешь ниже травы". Успокаивало только то, что стрелка внутреннего компаса четко указывала на оборотня. Осталось только нагнать и отбить у вора украденного оборотня. Для здорового лба с чугунной трубой это не должно было стать проблемой, но Север все равно переживал. Насилие — не самый его любимый способ добиваться своего. За двенадцать лет учебы охотничьему делу он в этом так и не преуспел. Поэтому надеялся, что сможет договориться.