Север отвел взгляд, перебирая в пальцах нитку на покрывале.

— Потому что, — девушка накрыла его руку своей, привлекая внимание. — Видя, что ты жив и каким ты стал, я перестаю жалеть о своем решении.

— Марька, — снова протянул он с благодарностью.

Марийка взяла со столика два стакана с живухой и вручила один ему.

— За встречу? Только тихо, а то папа услышит.

Они тихонько "чокнулись", выпили и снова устроились на подушках.

— Значит, твой батя делает пернатники. Вот откуда столько живухи.

— М-м. Вроде того.

— Если он столько зарабатывает, то почему вы не уедете в город? Здесь же невозможно жить.

— Как видишь, вполне.

— Но тут же нет никого.

— И что?

— Но как же… Я был уверен, что ты уже кого-нибудь себе нашла, и у тебя своя семья.

— Семья? — скептично, но мягко удивилась Марийка. — С кем? Шныря с бабушкой почти сразу уехали. А Горошек вообще за Гарькой таскался, пока ему не надоело и он тоже куда-то пропал. А с другими я и так близкой дружбы не водила, потому что, как ты верно подметил, моего папу все боялись. А помнишь Несю?

— Старшая дочь пекаря? Вредина похожая на кролика?

— Не вредина. Она просто серьезная. Короче, через три года как ты убежал, у них с Билькой родился сын, и они уехали в Ясные Топи.

— Там же водяных пруд-пруди. И выпь чуть не за каждым кустом.

— И все же они решили, что такое соседство лучше пересмешников.

Марийка продолжала рассказывать про их старых знакомых. Север, увлеченный ее голосом продолжал задавать вопросы и старался отвечать не односложно. Но язык от усталости заплетался. Слова Марийки постепенно перестали обретать очертания в его голове. Парень продолжал цепляться за мягкий полушепот, который словно за руку уводил его в мир снов, в кои то веки спокойных и приятных.

***

Когда на чердаке стало тихо, Влад перевернулся на бок. Раскладушка при этом заскрипела как старая телега. А та ее часть, что была под ногами, взяла и сложилась с характерным лязгом. Парень от неожиданности тихо ругнулся, но не стал ничего поправлять. Отпугнутый сон, упрямой волной накатил обратно накрыв его с головой.

Засыпая, он смотрел в окно, по которому стучали капли. Влад медленно моргнул и оказался детской пижаме. Сидя на полу в темной незнакомой гостиной, он рассматривал осколки елочного шара в луже крови на полу. Лежащее рядом мертвое тело почему-то не пугало его. Мальчик с интересом вглядывался в растянутую морду щенка на боку разбитого шара. В соседнем осколке отразилась искаженная фигура мужчины, возникшего в дверях за его спиной. Незнакомец долго стоял и просто смотрел на мальчика, будто решая что с ним сделать, а потом двинулся к нему.

Влад испуганно оглянулся и обнаружил себя на раскладушке. Чернота за окном сменилась сине-серой хмарью. В такую непогожую рань меньше всего хотелось вставать с постели и куда-то идти. Но окружение чужого дома напомнило ему о суровой реальности.

Однако мужчина из сна никуда не делся и стоял у буфета перед раскладушкой.

— Вставай, — сказал он. — Поедем в город.

Узнав голос Ивара, Влад сначала расслабился, но снова насторожился.

— А как же Север… он должен был....

— Знаю. Но он останется. Не волнуйся, я отправлю тебя домой.

Влад растерянно молчал. Он предпочел бы, чтобы Север вернул его домой, как и обещал. Хоть он и растяпа, но к нему Влад успел привыкнуть, а Ивара он знает от силы второй день. Что ж, ничего не поделаешь. Не пойдет же он трясти человека просто потому, что боится ехать с незнакомым дядькой. В конце концов, он не маленький мальчик, а у Севра и своих проблем хватает. Жалко только, что попрощаться нормально не успел.

— Поможешь мне погрузить мешки? — с надеждой спросил Ивар, видя, что юноша колеблется.

— А. Л-ладно, — рассеянно ответил Влад.

***

Телега стояла в хлеву под навесом. Прошлым вечером он не заметил ее в темноте — во все глаза смотрел на единорога. Это была даже не телега, а целая будка с маленькими окошечками без стекол. Конструкция, напоминающая деревенский туалет на колесах была запряжена… пересмешником?

Влад испуганно замер, уставившись на пернатую тварь. У нее, как оказалось, не было крыльев, но зато были стройные лошадиные ноги. Влад с облегчением выдохнул, разглядывая необычный костюм. К пернатой шкуре, покрывающей круп лошади, прилагалась и морда с клювом и отверстиями для глаз. Кобыла в наряде пересмешника сонно жевала удила и охотно подставила шею для почесушек.

— Как тебе? — спросил Ивар, возникший за спиной так бесшумно, что Влад с перепугу отдернул руку от лошади.

Мужчина усмехнулся в бороду и поставил тюки с пернатыми накидками, на чистый краешек сена.

— Нравится?

— Очень. А… Почему вы в таких не ходите?

— Пробовали, — отрезал Ивар, затаскивая тюк в будку. — Оказалось, эти твари хоть и глупые, но не слепые.

Влад представил, как пересмешник видит прямоходящего собрата, разочарованно качает головой и разрывает ряженого дурака на клочки.

Загрузив телегу, Ивар вывел ее улицу и закрыл ворота. Влад влез на деревянное сиденье и чуть не свалился с него, когда на свое место рядом с ним мощно опустился мельник. Повозка тихо покатила в дождливую даль по размокшей дороге. Рассвет смотрел им вслед через тоненькую щель между горизонтом и тяжелым пластом темных туч.

С нарастающим тревожным предчувствием Влад провожал глазами удаляющийся дом. Вопреки его тайной надежде, никто так и не выбежал оттуда, не замахал руками и не велел остановить повозку.

Единорожиха, которую, как оказалось, зовут Солька, без отдыха тащила телегу бодрой рысцой весь день и только к вечеру сбавила ход, и то, по команде хозяина. Она не казалась усталой или напуганной. Костюм пересмешника делал ее практически невидимой для хищников. "Собрат" не занятый едой не заслуживал их внимания.

А вот Ивар и Владислав ближе к обеду перебрались в будку. Дощатая коробка закрывалась приставной дверью, которая вешалась на крючки. Сейчас она висела на таких же крючках рядом с выходом. Пока пересмешники не знали, что внутри кто-то есть, закрываться было не от кого. К тому же пернатники воняли так, что к горлу подкатывало даже с открытой дверью.

В открытом проходе виднелись оглобли и пернатый лошадиный зад на фоне разных пейзажей.

Местность постоянно менялась, то перетекая из поля в густой холмистый лес, то обрастая высокими скалами, между которыми петляла незаезженная колея. Когда они приближались к тоннелю под небольшой горой, которую красиво высвечивал по контуру ярко-желтый закат, Влад захотел сфотографировать это и вспомнил, что оставил телефон в деревне. Все внутри упало от огорчения. Но он не стал ничего говорить. Не поедут же они обратно.

Телега нырнула в темноту тоннеля, и Ивар зажег масляную лампу.

— Что-то не так? — спросил он, почуяв перемену в настроении Влада.

— Да нет, ничего.

— Не по себе от их "песен" да? Понимаю. Мы сами еще не привыкли.

— Вы про "конюха и кентавриху"? Да. Я теперь месяц спать не смогу.

— Это-то само собой, — усмехнулся мельник. — Но я про пересмешников.

— Поначалу, пугали. Но Север мне все объяснил, — пожав плечами, ответил Влад и про себя добавил "когда меня чуть не съели".

— Повезло тебе с Севкой. Представляешь сколько людей они успели выманить и переловить, пока все, наконец, поняли, что это всего лишь звуки?

Влад не без стыда вспомнил, как повелся на детский плач, который вообще-то и звучал-то не так уж правдоподобно, чтобы высовываться из пещеры. А ведь он не считал себя идиотом. Как не считали себя дураками и люди испугавшиеся прибывшего поезда, хотя тот был всего лишь на экране. Только поезд был безобидной картинкой. А Влад мог стать птичьим обедом, если бы не опытный человек под боком.

— Чего вы отсюда не уедете в Явь?

— А там что, лучше?