— Слушайте! — Врана подняла руки, призывая к вниманию. — Успокойтесь и дайте проехать! У нас много раненых!

— Кто тебя главной назначал, чтоб за нас решать? Никто в дом не пойдет, пока старосту не привезете и Змеев дар! Мы его больше заслуживаем! Столько страдали и все зря?

— Про старосту забудьте, — сказала Врана. — У Татия давно было плохо с головой. Он остался в городе.

— Убили! Мы так и знали! Еще и сюда явились?!

— Да не убили его! В клетке он сидит! — возразил фавн с саней. — Спятил он на старости лет. На Влада бросился!

— В клетке?! Как вы посмели?! А где наши ребята? Вы их бросили?

— Затея старосты заранее была обречена! — Врана говорила негромко, но твердо, вынуждая невольно прислушиваться. — Никакого дара не будет! От него одно только зло! Мы спокойно жили без него и так же будем жить! А ваши ребята сами выбрали свою судьбу. Они имели голову на плечах, но разговорам предпочли слепой бой. Если и вы будете стоять на своем, то мы и правда уедем. Останетесь тут одни! Сами будете охотиться, воду носить и дома строить!

— Вот и уезжайте! Лучше умереть, чем жить рядом с предателями! — хищно ощерившаяся русалка показала пальцем на Гарью с Севром. — Наших бросили, а этих привезли!

— Да вы на себя посмотрите! — указала Врана. — Совсем озверели!

Дальше народ действительно озверел. Русалки приняли угрожающий облик. Старый как мир тролль со сморщенным рылом вмиг оскалил острые зубы, грозясь пустить их в ход, несмотря на то, что их осталось через один. Каждое чудовище пыталось устрашить другое, не замечая насколько это нелепо.

Гарья рассеянно смотрела на разгневанные морды. Ругань с обеих сторон смешалась в один сплошной уродливый гомон, от которого зазвенело в голове. Все перед глазами стало как будто замедленным, смазанным, меняющим цвета.

«Зря мы приехали. Теперь нас точно убьют» — собственная мысль прозвучала как чья-то чужая, подброшенная мимоходом.

В какой-то момент к девушке с криком «Чего пялишься, понравился?!» попытался приблизиться высоченный молодой сатир с лицом, изувеченным болезнью или Гарьиным искаженным виденьем. Но тут между ними встал Север. Видимо, он еще и что-то сказал сатиру, потому что тот одной рукой взял охотника за грудки и поднял над землей.

— Горит! — раздался над толпой испуганный крик. — Дом горит! Смотрите!

Отпущенный Север упал на пятую точку, приложившись головой о сани. Потирая затылок, он удивленно покосился на Гарью, наклонившуюся, будто хочет чего-то сказать. Но девушка так и повалилась на снег без слов и без чувств.

Гору Влад нашел. Могучая стена тянулась от леса до самого берега. А вот, чтобы найти вход в тоннель, пришлось гулять вдоль скалы туда-сюда. Врана описывала местность со своего роста. А Влад, даже в человеческой форме едва доставал ей до плеч. Местность тоже могла измениться. Пещеру могло завалить. Волчок стал рыть снег в местах похожих на возможный вход. Он поймал себя на чисто собачьем удовольствии рыть быстрыми когтистыми лапами скрипучий плотный слой снега и в процессе чуть не забыл зачем это делает. Плотный наст в одну из попыток все-таки треснул и оборотень, тщетно упираясь всеми лапами, съехал в пещеру.

Отряхнувшись, он посмотрел на дыру которую свалился. Она оказалась всего лишь маленьким просветом над огромным входом основательно и плотно засыпанным землей пополам с ветками. Падающий через окошко свет растворялся в черноте тоннеля, откуда веяло холодом. Могильным как правило.

Самое время, решил Влад, проверить скарб, который ему собрал Хафён. Желудок давно клянчил еды. Оборотень очеловечился наполовину, снял с себя жилетку и полез в карман. Внутри нашел мясо: две жареные тушки кроликов. Одну Влад проглотил так быстро, что не успел почувствовать вкус. Облизнувшись, озадаченно и тоскливо посмотрел на оставшуюся и запихнул обратно в карман.

Там же обнаружилась бутылка с водой. Пластиковая. Влад покачал головой. «Эх, Хафён-Хафён, не бережешь ты природу, Навь твою». На этикетке было написано «Живой родник». А выглядел он как мертвый, напоминая старый чай с вареньем, который доливали, не смывая прошлые остатки.

«А если отравлен?» — как бы между прочим спросил внутренний параноик.

«Тогда и еда тоже. И что теперь — возвращать?» — философски икнул себе в ответ Влад, но открывать бутылку не стал. Все равно откручивать крышку звериными руками неудобно, а обращаться в человека — холодно. Он потом попьет, когда встретит Снежка, если тот принесет нормальной воды. А пока бутылка сгодится как противовес.

Перед тем, как вернуть ее на место, Влад обшарил карман еще раз и наткнулся на странную продолговатую штуку, оказавшуюся заткнутой пробиркой с чем-то мутным внутри. Он поднял ее и покрутил в неуклюжих звериных пальцах, просматривая на свет. Внутри густой дымки было что-то длинное и изогнутое, похожее на космического червя или провод, как в бомбе

Стекляшка выскользнула из лапы и, прежде чем она коснулась пола, оборотень отскочил в сторону, насколько позволяли стены. Сосуд не взорвался, и из него не выскочил адский червь. Зато муть под стеклом исчезла, и внутри вспыхнуло люминесцентным светом жар-птичье перо. Влад подобрал пробирку и, щурясь, рассмотрел поближе.

— Ну, Хафён, — восхитился он. Низкий звериный голос добавил в тон немного презрения. — Ну, голова.

Здорово, конечно, что перо не сгорало, но света от этой красивой игрушки было от силы на расстояние вытянутой лапы. Сгодится разве что в качестве ориентира в полной тьме, если подбрасывать его вперед. Благо стекло толстое. А если и разобьется — не велика потеря.

От легкого экспериментального броска жар-лампа прокатилась вглубь пещеры и ее свет выхватил из темноты сморщенное рыло с плоским носом, которое в туже секунду скрылось во мраке.

Влад с перепугу прикинулся статуей, вылепленной по тому рисунку оборотня, что Север таскал с собой. Особенно точно удалось скопировать выражение морды.

— Эй?! — спросил он, испугавшись своего голоса, звучащего под каменным сводом еще «прекраснее». — К-кто там?! Выходи не бойся! Не трону, об-бещаю!

Никто не вышел и не ответил — значит, существо неразумное. А раз неразумное, то чешуйки побоится и проблем не доставит.

Влад решил не обращаться в волка, а идти так, прижимая к себе чешуйку как подушку безопасности.

"Хорошо хоть дорога одна, не заблужусь", — думал он, пиная жар-лампу впереди себя. Эхо перекатывания стеклянного цилиндра доносилось с высокого потолка, спереди и сзади, как будто волчок был тут не один. Точнее, так и было. Но существо больше не показывалось, хотя звук нагнетал ощущение, что за Владом постоянно кто-то идет. Обернись или протяни руку в плотный мрак — и наткнешься на местного обитателя. Беспрерывный шепот Змея только усиливал это ощущение, заставляя все время нервно оглядываться, слушать и принюхиваться.

Ночное зрение, опираясь на скудный свет пера, все-таки давало более-менее ясную картину. Но радости с того было мало, когда тоннель раздвоился. Влад постоял, таращась то на один проход, то на другой, потянул носом воздух. Отовсюду одинаково пахло сыростью и землей. Осмотревшись внимательней, он заметил под лапами две колеи от колес. Влад пошел по ним, успешно проходя развилку за развилкой, пока след совсем не исчез.

Перед волчком открылось целых три пути на выбор, а земля и стены были изрыты крупными бороздами, словно тут работала бригада маленьких экскаваторов. Ориентироваться на подпорки было невозможно: за весь путь ему попалась только одна балка и та валялась погрызенная в щепки. Понять что-то по размеру проходов Влад тоже не мог: тоннель и так все время менялся, то сужаясь, то раздаваясь вширь или в высоту. Оно и понятно, его же рыли не для романтических прогулок. Но тварь, которая тут поселилась и рыла свои ходы, видимо, умудрялась соответствовать заданным стандартам. Морду ее, кстати, Влад не успел разглядеть, но судя по размеру, существо было не больше овчарки. Как же она, интересно, до потолка достает? Или то был детеныш?