Глаза Гарьи предупреждающе сверкнули.

— Думаешь, жопу отъел и теперь сильнее всех?

— До твоей мне еще далеко, но… Ай, блин! — он согнулся от меткого пинка сапогом по голени.

От боли заслезились глаза. Хорошо, что под маской было не видно. Пока он, сжав ее запястья, соображал, как на это ответить, Гарья схватила его за медвежью морду и потянула вниз, заставив наклониться. Затем, подцепив ногу Севра сапогом, ткнула его локтем в грудь. Со странным привкусом дежавю, Север грохнулся на спину и злостно засопел. Удар был довольно болезненным (прямо в синяк от копыта) и унизительным. Сорванная деревянная маска со стуком упала на брусчатку.

Музыканты "зажевали" вальс и остановились. Люди вокруг любопытно притихли. Стража в смятении смотрела то на княжну, то на главного ловчего, не зная, что делать. Князь поднял руку, веля им замереть, и с интересом наблюдал за происходящим.

— Больная идиотка. Ничего по-человечески не можешь, — прошипел Север. — Неудивительно, что мама не выдержала твоей заботы.

— Что ты там тявкнул? — к вопросу прилагался пинок в колено.

Север поднял ногу, закрываясь от следующего удара, но из вежливости к слабому полу не посмел выставить ногу выше и лягнуть сестру. Девушка беспрепятственно подошла, наклонилась и вцепилась в отвороты кафтана, приподняв брата с земли. Она сжимала ткань с такой силой, что воротник врезался Севру в шею сзади.

— Дура, форму испортишь! — вися на воротнике, он был вынужден одной рукой опираться на землю, а второй побольнее сжал предплечье сестры, надеясь, что она не выдержит и отпустит.

Гарья со злости приложила его спиной о землю, точнее о камни, которыми была выложена площадь. Север ударился затылком и отпустил руку сестры.

— Ах, простите, господин! — повинилась она, театрально всплеснув руками. — Я и забыла, с каким великим человеком говорю! Наверное вы были заняты важным делом? Иначе бы непременно нашли время навестить мамочку. Она без вас так скучала, но, увы, поехала умом и померла. Вот как бы и вся история.

— Что ты несешь? — скривился Север, поднимаясь на ноги.

— То, что ты спрашивал, — мстительно прорычала Гарья. — Да-да. Она чокнулась по полной. Даже собственное имя забыла. И папино. И мое. Твое только не забывала. Все звала и звала как помешанная. Все переживала, где же это ее бедный сыночка. Меня она даже не замечала, хотя никто за ней больше не ухаживал. Что ж, за то и поплатилась.

Слова Гарьи раскаленными искрами ошпарили Севра, и он даже не задумался что говорит, слова вырвались сами.

— Может простотыбыла такой себе дочерью?

На это Гарья моментально привела самый весомый аргумент, что у нее был — кулак. Только цели он так и не достиг. Север, перехватил ее руку. Правда удержать ее стало труднее, чем минуту назад. Может сестра и чуть похудела, но явно не утратила прежней мощи.

Они столкнулись злыми взглядами. Север сжимал пальцы на дрожащем от напряжения запястье девушки, пока ее терпение не лопнуло. Глаза вспыхнули гневом, не помня себя от бешенства, Гарья кинулась на брата с кулаками без всякой техники или стратегии.

Охрана по команде князя бросилась было разнимать драку, но им пришлось отвлечься на неожиданно возникший пожар.

Электрический фонарь вдруг раскалился, заискрил и подпалил овивавшую столб гирлянду из бумажных цветов. Огонь быстро сжег украшение, а затем распробовал и знамя, висевшее на этом же столбе на древке. С него пламя забралось на треугольные флажки, висевшие над площадью. Перекушенная огнем растяжка скинула украшения на гостей и столы, чудом не попав на дерущихся, которые были слишком заняты разборками, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Север все еще щадил сестру, лишь заламывая или скручивая руки, чтобы обезвредить ее, но не покалечить. Удавалось ему это за счет чистого везения. Гарья в режиме беса не рассчитывала силу и щедро выплескивала на брате всю злость, накопившуюся с самых далеких дней, когда тот сбежал из дома.

Народ стягивался к площади посмотреть, как на фоне горящих декораций два взрослых человека бьют друг другу морды. Ладно взрослых — княжна против знатного охотника. Такое не каждое столетие увидишь.

Север лишний раз поосторожничал, боясь сломать Гарье что-нибудь ненужное и пропустил удар в живот. Согнувшись пополам, он упал на четвереньки, а от следующего пинка свернулся калачом на земле. Нависая над братом, Гарья не контролируя себя и не заботясь о том как выглядит со стороны, отчаянно колотила, пинала и таскала его за костюм из последних сил. Север только и мог, что отмахиваться, а потом просто закрываться руками и принимать удары.

Наконец, двое охранников схватили ее светлость под руки и стали оттаскивать. Запыхавшаяся, красная и растрепанная девушка добавила напоследок пару пинков, а потом сердито вырвалась из чужих рук.

— А знаешь, я даже рада, что она умерла! — сказала она, поправляя перекосившееся платье и чудом не слетевшую диадему. — Она столько раз уходила тебя искать, что удивительно, как только не попадалась пересмешникам. Я заколебалась каждый раз за ней ходить. И чего ради? так что хорошо, что ее нет. Хоть не увидит, каким ты стал.

Она развернулась, перелезла стол — так быстрее и круче, чем обходить, — и в сопровождении служанок удалилась во дворец.

Пожар, наконец, потушили, и люди, собравшиеся поглазеть на драку стали расходиться в поисках другого развлечения. Один человек вырвался из толпы и подбежал к Севру.

— Ты как? Вставай. Надо уходить отсюда.

— Это что за шут? — громко спросил Лютомир, кивая на Севра.

— Так это Севка! — крикнул кто-то из толпы так весело, словно делится смешной историей. — Он нашего охотника за оборотнем в туалете запер и вместо него в Явь ушел.

Элексий встал, сердито высматривая балабола, но так и не нашел его среди кучи масок и ярких костюмов.

— А, — старик пренебрежительно отмахнулся. — Уведите его. На колесо.

Все, кто был поблизости, ужаснулись и загомонили, переговариваясь. Колесо — не только гениальное изобретение для добычи электроэнергии, а еще проверенный на провинившихся (в основном нелюдях) пыточный аттракцион.

— Погодите, ваша светлость, — из толпы на площадь протиснулся мужчина в серой форме с белой вышивкой. — Это брат госпожи Гарьи. Вы же не убьете ее родственника?

— А кто говорит о смертной казни? Пробежится, подумает о содеянном и выйдет.

— Давайте лучше я его заберу, и он понесет наказание по законам охотничьей дружины. За подпорченный праздник он уже свое получил. Госпожа Гарья доказала свою верность. И оборотень нашелся. Зачем омрачать праздник?

Лютомиру на самом деле было лень разбираться с мелким охотником. Но для порядку он помолчал, изображая муки решения.

— Забирай, — фыркнул он устало и повернулся к музыкантам. — Ну. А вы чего смерли? У нас тут не похороны!

Музыканты заиграли, сначала вяло и невпопад, но постепенно выровнялись.

Севра уводили уже под бодрую польку.

Руководство охотничьей дружины, оно же общежитие, склад и конюшня, располагалось недалеко от площади. Длинное здание срасталось переходами, пристройками и лестницами с городской стеной точно так же как дворец, но отличалось меньшей эстетичностью и большим удобством внутри. Днем и ночью в коридорах не умолкал шум болтовни, ругани и смеха.

Сегодня все ушли на гулянье. Сбивчивый топот трех человек звучал одиноко и неуместно на пустой лестнице. Командир быстро шагал впереди, не оборачиваясь. Двое его подопечных, Элексий и Север ковыляли далеко внизу. Точнее первый практически тащил второго на своих хрупких плечах.

Север мог только ноги переставлять. Одной рукой он висел на товарище, а другую поджимал к животу. Левый глаз полностью заплыл. А в правом все кружилось, двоилось и плясало. Но все его телесные увечья не шли ни в какое сравнение с тем, что было у него на душе. Встреча с сестрой вернула его в детство. Только далеко не в светлом смысле. Север чувствовал себя так, словно его окатили помоями из ведра. Наверняка Гарья довольна собой. Она нарочно наговорила ерунды, чтобы его разозлить. Север понимал, что верить ее бреду нельзя. Но теперь при мысли о маме в голове возникали еще более жуткие картинки, чем он представлял раньше: она, обезумев, ходит по деревне, ищет его, зовет и плачет, а потом лежит в постели и умирая продолжает звать кого-нибудь, но никто не приходит.