И всё же мне достаточно, чтобы он находился менее чем в метре от меня, как я превращаюсь в кучу иррациональности и неправильного выбора, желания оскорбить и наброситься на него, к несочетаемой смеси инстинкта и провокации, погони и заблуждения, эндорфинов и разбитого сердца.

— Клянусь, я даже не знаю, с чего начать, чтобы объяснить, насколько живой он заставил меня чувствовать себя. С ним я была нужным человеком в нужное время, вегетарианским кремом на клубнике, холодным просекко после тяжёлого дня, поцелуем-фейерверком, который приходит стремительно и разрушительно после месяцев борьбы. А гармония в постели, которую, мать господня, так трудно с кем-то найти? Сколько? Конечно, нельзя всё основывать на этом. И правда! С ним было не только это, весь пакет был… бум. А когда ты ставишь планку так высоко, ограничивая тем самым установленный стандарт, это лишь вопрос времени: потерять хватку и упасть в пустоту без страховки. Ты упадёшь, и тебе будет чертовски больно… почему никогда не получается остаться на высоте?

— Камилла, — зовёт Беа, но я даже не слушаю её.

— Вот если бы сейчас он был здесь, я бы сказала ему: «Эдоардо, ты сбил меня с высоты, и я падаю. Не могу игнорировать, что ты относился ко всему, во что я верю, как к придорожному мусору. Но я могу хотя бы притвориться, что мои чувства к тебе, сравнимы с тем, что я для тебя значила — ничего!»

Единственный шум, который следует за моей проникновенной речью, — это отзвук модной сезонной песенки, которая затихает, а затем передаёт эстафету следующей.

Грета поднимает голову с подушки и смотрит на меня округлившимися глазами.

Беа в шоке.

— Хорошо, как ты можешь слышать, она… трезвая и хозяйка своей жизни, — говорит Беа по телефону.

— Я неудачница, которая только что распрощалась с единственным, что давало ей чувство удовлетворения и кормило её. До одури влюблённая в бессердечного аристократа, а также очень пьяная от рома со вкусом лайма и мяты!

Неприятный спазм охватывает мой желудок.

Я подношу одну руку к животу, а другую — ко рту.

Отлично! Именно так я надеялась завершить свою карьеру.

— А теперь извините меня, я выйду, меня сейчас стошнит.

Эдоардо

Распознать переломные моменты в жизни легко.

Это те, когда мир продолжает спокойно жить в своей суете, а ты застываешь посреди дороги, казалось бы, без всякой причины, с одним лишь вопросом, непрерывно бьющимся в голове: «Неужели я добирался так долго?»

Я стою в пентхаузе в наполовину расстёгнутом смокинге, смотрю на экран телефона — единственный источник света в комнате. Проверяю статус звонка.

Она до сих пор на линии.

— Думаешь, сработает?

— А по-твоему? — В трубке раздаётся неопределённый вздох, который я интерпретирую, как: «Ты с ума сошёл? Почему ты так решил? Серьёзно?»

Я должен быть в отчаянии, но мои губы растягиваются в уверенной улыбке.

И тогда я приступаю к последнему этапу плана, прежде чем объявить войну законченной — снова выйду на поле и выложу на стол все карты.

Камилла

— Спасибо за ваше время, синьора Феррари. — Менеджер, женщина средних лет с костлявым лицом и устремлённостью человека, который не пропустит установленных сроков даже при гастроэнтерите, поднимается со стула. — Беседа получилась интересная.

Я тоже поднимаюсь.

— Согласна.

— На этой предварительной стадии оценочные вердикты не предусмотрены.

Я киваю.

— Никогда не стала бы претендовать на это.

— Именно поэтому я собираюсь пойти против правил и сказать, что вы мне очень понравились.

— Ох.

Я сдерживаю себя, чтобы не отвлекаться.

Я добралась до конца собеседования, избегая незакреплённых мин и классических лингвистических ловушек. Не хочу сейчас всё испортить просто потому, что у меня возникает искушение потереть лицо и поправить рубашку.

До сих пор мной поддерживался невербальный язык: Я профессионал, серьёзный и надёжный, знаю что делать, и позабочусь об одной из ваших команд, если вы доверите её мне.

Сообщение, которое бы дала, будь я более естественной: Беспокойство, нервозность и «бля, это единственное интервью, которое меня действительно волнует, оно не может пойти не так, не может!»

Дружелюбное отношение. Уверенная поза.

Рука остаётся на месте.

— Большое спасибо.

— Я передам свою оценку нашему начальнику, — продолжает менеджер, раскладывая бумаги, которыми «мучила» меня в течение последнего часа.

— Я знаю процедуру. — Кроме того, когда я была на другой стороне, у меня было столько собеседований, что я сбилась со счёта. Я хорошо знаю фразы, используемые для отказа или стимулирования. — Вы дадите мне знать, — заключаю с расслабленной улыбкой.

— Я провожу вас, синьора Феррари.

— Вы очень любезны.

Я перекидываю пальто через руку, и надеваю его только после того, как вхожу в лифт, попрощавшись.

На первом этаже я бегло оглядываю вестибюль. Оформление стойки администратора пестрит яркими красками, соответствуя остальным этажам. Почти все они заняты транснациональной корпорацией, в которой чудесным образом нашлась вакансия, соответствующая моему профилю.

Честно говоря, прочитав объявление в интернете, я не была уверена, что подам заявку. Времени на подготовку оставалось мало, настроение было ниже плинтуса, к тому же после Videoflix мне казалось, что я ничего не стою.

Но мои подруги разморозили из мотивационного отделения историю о двери и воротах, судьбе и вещах, которые случаются, когда кажется, что всё рушится… и я их послушалась.

А теперь нужно подождать.

Подняв лацканы пальто, я прохожу мимо автоматических дверей и ступаю на тротуар пешеходной зоны, которую украшают элегантные клумбы. Передо мной одна из двух гигантских башен Вертикального леса.

В кармане звонит телефон.

— Ты невероятно пунктуальна.

— Как всё прошло? — шепчет Беа.

— Ты можешь говорить? ДГБ и тот другой разве не контролируют твои звонки?

— Я спряталась в туалете. Здесь босс — тот, кого ты любишь и ненавидишь, — не слышит меня. Итак? Собеседование?

Иду дальше по тротуару, огибая центральную часть Порта Нуова.

— Менеджер была хорошо настроена. Ей понравились мои проекты по управлению. Но ты же знаешь, как проходят собеседования в транснациональных корпорациях. Они часто делают это просто для того, чтобы пополнить список имён для будущих нужд.

— У них не было открытых вакансий?

— У них всегда есть открытые вакансии, и в то же время они всегда в порядке. Но я рада, что попыталась.

— Кстати, — Беа щёлкает дверным замком, — ты ведь идёшь на собеседование, на которое тебя пригласил Марко?

— Я…

— Синьора Феррари!

— Беа, — вздыхаю я, — меня не слишком интересует финансовый отдел…

— Пожалуйста, мой муж… э-э, принял твою ситуацию так близко к сердцу, что лично поговорил о тебе с клиентом!

— И это само по себе не внушает оптимизма. Возможно ли, что в этой стране мы всегда торопим события?

— Это толчок, движимый искренним профессиональным восхищением. Кроме того, явка на собеседование ещё не означает, что тебя возьмут на работу, не так ли?

С моим невезением? Они сразу предложат мне контракт мечты. И тогда отец с позором лишит меня фамилии и наследства.

Слушаю, как цокают мои элегантные чёрные туфли-лодочки на тротуаре рядом с оживлённой дорогой.

— Иду, иду. Всё равно это рядом, и мне нечего делать…

— Молодец, вот это настрой!

— Я собираюсь сказать следующее: «Спасибо, что пригласили меня, вы — моя последняя надежда, дальше светит работа в Макдональдсе».

— Преувеличиваешь.

— Я ничего не понимаю в финансах. Надеюсь, я не попаду в эпическое дерьмо! В любом случае я пришла.

— Держи меня в курсе, окей?

— Я постараюсь зарезервировать свободное окно в моём очень плотном графике.