Я собираюсь заметить ей, что мы и сейчас далеки от цивилизации, но, в принципе, яростная реакция предпочтительнее космического небытия.

— Слушай меня внимательно, Эдоардо. Мне плевать, что ты думаешь и чего хочешь. ДГБ говорит, что ты рвёшь свою задницу в одиночку и изо всех сил пытаешься наверстать упущенное. ДГБ ожидает, что я сделаю свою часть работы, чтобы догнать тебя, и поэтому ты отбросишь своё проклятое гипертрофированное эго в сторону, я окажу тебе необходимую поддержку, и ты больше никогда не переступишь через мою голову, принимая инициативы грёбаного засранца, не обсудив это со мной, как ты сделал с парнем из «Барбекю». — Она ударяет открытой ладонью по столу и устремляет на меня свой взгляд. — Понятно?

Я бы солгал, если бы сказал, что не почувствовал странную волну дрожи от затылка до конца позвоночника.

— Да, Камилла.

— И это всё? Нечего возразить? — Камилла недовольно качает головой.

— Да, о прекрасной поездке к подножию гор…

— Ты забыл правило? «Что происходит за этими стенами, остаётся за этими стенами».

— Каждое правило имеет своё исключение. И вообще, я не знал, что ты знаешь даже пару ругательств.

— Не волнуйся, дебил имбецильный, они у меня в следующем уроке курса «Хамство — продвинутый уровень». Но, возможно, ты предпочитаешь более венецианскую mona, чтобы меньше тосковать по дому. (Прим пер: mona — на венецианском диалекте п*зда)

— Мона, — повторяю, с восхищением. — Мы можем поговорить о поездке?

— Нет!

— Тогда давай поговорим после работы? Может быть, за выпивкой?

Камилла скрещивает на груди руки, одаривая меня наглой ухмылкой.

— Извини, после работы у меня дела. Личные.

Кто знает почему, первый образ, который приходит мне на ум, — это шеф-повар с нелепой причёской, изучающий содержимое её блузки и думающий, что он великолепен.

— Но если тебя не слишком затруднит, мы в любой момент можем поговорить об обмене данными между ядром и интерфейсом продукта! Кто знает, может, мы сможем вести нормальный диалог больше двух секунд.

Я пытаюсь скрыть улыбку, но она замечает.

Намёк на упрёк искажает её губы.

— И что? Ты собираешься двигаться или предпочитаешь сообщить ДГБ, что не собираешься сотрудничать?

Это может быть хорошей стратегией.

Использовать Камиллу ради её знаний, пока она не перестанет быть мне полезной.

Так поступил бы тот, кто играет с низким риском.

К сожалению, есть вопрос о крошечном неразрешенном покалывании, которое мучит меня с тех пор, как я начал спорить со своими суждениями однажды вечером семь дней назад, когда не был трезв, очень далёк от себя и очень близок к тому, чтобы бредить, посылая на воздух все спасительные намерения.

— Конечно, я хочу сотрудничать. — Я освобождаю для неё место за своим столом, отодвигаясь в сторону. — Проходи, присаживайся. У меня есть всё время, которое потребуется тебе.

Камилла хмурится на меня, но слушает.

Она отсоединяет ноутбук от блока питания и устраивает его рядом с моим, затем делает то же самое с вращающимся креслом.

Человек, играющий с малым риском, мгновенно отбросил бы зародившуюся идею, пока Камилла сидит в моём узком радиусе, скрестив ноги, а я улыбаюсь ей и делаю вид, что нахожусь на её стороне.

Только вот жаль: я никогда не играю с низким риском.

Камилла

— О нет. Нет, нет, нет! Как такое возможно?

Каждое утро я без помех подключаю к зарядной станции батарею моего 500-го. За все годы я лишь однажды, в самом начале, ошиблась в процедуре и осталась без колёс.

И вот сегодня я повторила ошибку.

В самый неподходящий день.

Приседаю рядом с Fiat на парковке Videoflix в конце девяти изнурительных часов, больше половины которых я впервые провела локоть к локтю с Эдоардо, и беру соединительный кабель, рассматривая отсоединённый разъём, беспомощно лежащий у основания электрической колонки.

— Чёрт меня побери, — хнычу я.

Сама виновата. В эти дни я так нервничаю, и просто чудо, что сумела выполнить свои обязательства на работе. Сегодня утром я глубоко задумалась и, должно быть, забыла проверить, правильно ли подключён кабель.

Я отсоединяю разъём и со стороны автомобиля, наматываю его на руку, не зная, что делать.

«Почему именно сегодня, почему?»

— Проблемы?

С кабелем в руке я резко оборачиваюсь. Для сублимации невезения мог появиться только он.

Будто за сегодня я не насмотрелась достаточно.

Эдоардо появляется рядом с моим 500-м, как и следовало ожидать от полтергейста-стахановца двадцать первого века.

Ботинки дерби, модные брюки с узором в клетку и рубашка (всё сшито на заказ), подчёркивающая под пиджаком его стройное телосложение.

Образ завершают солнцезащитные очки, выглядывающие из-под густых волос. Приятно осознавать, что в отличие от меня, девять часов в офисе никак не сказываются на его безупречном внешнем виде.

— Никаких проблем, спасибо, — отвечаю холодно. — Можешь просто раствориться в тумане.

— Я бы с удовольствием, но ты стоишь перед дверью моей машины.

Взгляд падает на машину, припаркованную рядом с моей.

— ДГБ дал тебе Maserati в качестве служебной машины?

— Она моя.

Она его.

Разумеется, его.

— Хорошая большая, загрязняющая окружающую среду машина, идеально подходит для компенсационных механизмов личности, — скандирую я, открывая багажник.

— Камилла, ты всегда так предвзята.

Теперь, когда я освободила ему дорогу, он открывает машину и направляется к зарядной станции. И… подождите минутку. Какого чёрта он отсоединяет разъём на другой стороне колонки?

— Это чудо — гибрид. И, в отличие от твоего, я предполагаю, что он заряжен. — Эдоардо садится за руль, придерживая дверь открытой, и кивает. — О да, полная батарея.

— Мудак, — шиплю себе под нос.

— Ты, случайно, ничего не сказала?

— Миленько! А теперь уйди с дороги, я вызову такси.

Эдоардо выходит из машины, проходит мимо меня и закрепляет кабель в багажнике.

— Залезай.

— Садиться в полузаряженную машину, которая быстро оставит меня на обочине? Нет, спасибо.

— Поставь свою банку на зарядку и садись в мою, — нереально спокойно поясняет он. — У тебя назначена встреча, верно? Я подвезу.

— Наш лифт неожиданно сорвался вниз и упал с десятого этажа, в результате чего ты получил сотрясение мозга?

— Ты так решила потому, что я хочу быть вежливым и подвезти тебя? — спросил он учтиво.

Всё прекрасно. Жаль, что чарующая аура, которую он умеет напускать вокруг себя по желанию, перестала обманывать меня на прошлой неделе.

— Ты знаешь басню о лягушке и скорпионе?

Эдоардо издаёт гортанный смешок.

— Я не собираюсь топить тебя в гнилом пруду. Тем более я не собираюсь разбивать Ghibli. Она слишком красива, чтобы заслужить печальный конец об ограждение.

— Вау, ты почти смешной… когда делаешь вид, что это не ты!

Его самодовольная улыбка исчезает.

— Очевидно, ты не очень-то стремишься попасть на встречу вовремя, — отвечает он, поджав губы.

Встреча? Чёрт!

Я уже грандиозно опаздываю…

Я достаю из багажника кабель и быстро подключаю его к машине, проверяя, подключены ли розетки и начинается ли зарядка. Затем, проглотив свою гордость, хватаю сумку и обхожу авианосец чистой итальянской роскоши к пассажирской двери.

Я на полном серьёзе собираюсь принять его помощь?

Прежде чем потянуть на себя ручку, я поднимаю взгляд. Над капотом, с другой стороны машины, вижу лицо Эдоардо. Редкий пример плохо замаскированного неожиданного удовлетворения.

Конечно, такой поступок абсурден — достигнув определённого уровня идиотских решений, — но в общем подсчёте одним больше или одним меньше не имеет никакого значения.

***

— Ты можешь высадить меня здесь.