— Хватит хныкать. Ты виновата, в следующий раз будь лучше... Плакса, — беспощадно заявила Светлячок и ушла вместе с мороженным в свою комнату.

Мая растерянно проследила за ней глазками, потом глядела на свои пустые руки некоторое время, после чего поднялась, решительно кивнула и посмотрела на Фан Линя.

— Мастер, я готова продолжить тренировки.

Фан Линь улыбнулся и сказал:

— Вот и хорошо.

А про себя мужчина отметил, что Светлячок на деле очень заботливый ребёнок.

Ну или в следующий раз нужно покупать сразу два рожка.

...

Она же не только ради мороженного всё это сказала?..

...

234. Задушевная беседа

Если ученик просит своего учителя о тренировке, последнее дело ему отказывать. Правда сегодняшняя тренировочная программа намечалась особенная. Фан Линь повёл Маю в зал, — комнату из нескольких кресел, дивана, столика перед ним и телевизора возле стены, — и положил на тот самый столик голубой кристаллик. Мая с интересом стала рассматриваться блестяшку, в то время как Фан Линь свалился на диван и тронул камень своим телекинезом.

Вспыхнул ясный свет, казалось, кристаллик брызнул сверкающим туманом, — он завихрился, завертелся и образовал ясное зеркальце. Ещё немного времени, и в нём нарисовалась картинка, изображавшая ту самую арену, на которой девушки сражались всего несколько часов назад — Светлячок тоже незаметно к ним присоединилась, усевшись на кресло.

Фан Линь вытянул руку и потянул палец влево, быстро мотая изображённые картинки.

Кристаллик этот назывался камнем памяти, и в нём был записан весь первый день турнира. Если бы не это чрезвычайно удобное приспособление, Фан Линь разумеется никогда бы не оставил трибуны раньше самого последнего боя, — ну или по меньшей мере не позволил бы Мае их оставить, — ведь знания о своём противнике, о его тактике, умениях и силе были просто необходимы для воина.

Если воин не был гением, разумеется. Гению всё это было ни к чему, и поэтому сам Фан Линь никогда не смотрел чужие схватки, даже если ему было интересно, просто чтобы каждый новый соперник преподносил ему на арене сюрприз. Но разумеется своим ученицам мужчина старался не подавать дурной пример, а потом все трое они отсмотрели больше трёх десятков сражений.

Светлячок ни на секунду не сводила со сверкающего зеркальца глаз; Мая в какой-то момент нашла записную книжку и стала делать заметки. На всё про всё ушло почти три часа. Наконец зеркальце погасло, Фан Линь сразу поднялся и сказал:

— Двадцать седьмой, сорок третий и сорок четвёртый. На них особое внимание, пересмотрите несколько раз. Ясно?

Светлячок кивнула сразу. Мая — с некоторым запозданием, но тоже очень живенько.

— Вот и хорошо. Вернусь через пару часов… Или больше, — сказал мужчина, а после добавил, когда уже стоял на выходе. — Не забудьте помедитировать минимум три часа перед боем.

И захлопнул дверь.

Фан Линь вышел в зелёный дворик своего дома. Затем прошёлся по каменным плитам и через калитку на улицу. На дороге мужчину уже ожидала машина. Он присел в неё, заработал двигатель, мир в окне тронулся, и, наблюдая как убегает пейзаж, Фан Линь задумался, зачем же этот человек позвал его в такой поздний час?

Когда мужчина вернулся с арены в арендованный дворик, он обнаружил прямо на входе послание, подписанное без лишней скромности: Господин Президент. Фэй Сяочэнь приглашал его повидаться. Зачем? А кто его знает, но почему бы и нет.

Поездка в общем счёте продолжалась полчаса. Промежуток времени, пролетевший совершенно незаметно, пока Фан Линь разглядывал занимательные пейзажи — дорога уводила вверх, вдоль внутренних стенок великого котла, и можно было наблюдать поэтому, как медленно утопают в темноте сперва очертания трибун, а затем и сверкающий звездочки разбросанных вокруг них магазинчиков. Далеко, возле стен, сияли окна, а над ними проглядывалось краешком настоящее звездное небо.

Прекрасные виды, но Фан Линь видал в своей жизни и более чудесные пейзажи, а потому, когда машина остановилась, мужчина сразу же оторвался от окна и вышел. Он попал во дворик перед большим поместьем. Новомодным, многоэтажным. Перед ним был фонтанчик, пускающий сверкающую влагу. Входные двери были с лампочкой сверху.

— Прошу за мной, господин Линь, — сказал стоявший перед фонтаном старик. Фан Линь последовал за ним, но не в само поместье, а вокруг него, по каменной тропинке. Она привела мужчину в холмистый сад. Вокруг росли деревья, извивались ручейки, через которые перекинулись крутые мостики. С одного дерева свисали подвязанные на верёвочках горящие кристаллы. Они бросали свет на столик, стоявший в его сенях, за которым сидел длинноволосый мужчина в белом.

Стульев возле этого столика было два.

Фан Линь молчал занял второй из них.

— Водки? — Спросил Фэй Сяочэнь, подвигая к нему деревянную рюмку.

— Я бросил.

— А вот это, пожалуй, самое удивительное известие из тех, что приходили мне о тебе в последнее время, — хмыкнул мужчина, и сам выпил рюмочку.

— Ну что, расскажешь мне, что произошло, и откуда у тебя такая милая пара учениц? Одну ты украл из клана Тан, другую из моей Академии.

— Они сами меня нашли.

— А ты прямо магнит для женщин, как в старые добрые.

— Не считаю их полноценными женщинами.

— Вот как. А их ты об этом спрашивал? Что-то мне подсказывает, что юные девушки немного другого мнения о своём статном учителе.

Фан Линь не нашёл, что ответить, и лишь криво улыбнулся.

— Просто будь осторожней, дети хрупкие создания, — сказал, отстраняясь, Фэй Сяочэнь, а затем снова стал наливать себе рюмку.

— Ну что, расскажешь, что приключалось с тобой за последние пару месяцев. Я скучаю по твоим историях. Как я слушал их в своё время, на пороге библиотеки. Чудесные времена.

— А твоя разведка ещё ничего тебе не доложила?

— Ох, многое, очень многое, но мне просто хочется вспомнить былое. Ну давай же. Чем дольше ты тянешь, тем больше вероятность, что я просто умру со старости.

Фан Линь хмыкнул, посмотрел на сверкающие кристаллики у себя над головой и вздохнул.

— Ну ладно, старик. Слушай…

…

…

…

Постепенно земля светлела. Постепенно котёл, оборачиваясь на своей орбите, поворачивался донышком к солнцу. Кристаллики на дереве погасли, бутыль опустела. Фэн Сяочэнь допил последнюю рюмку, поставил её на столик, задумчиво посмотрел в небеса и произнёс:

— Ничего не изменилось.

— Я бы не сказал, — ответил Фан Линь, раскачиваясь на своём стуле.

— Ты видишь свою жизнь из первых глаз, в то время как я наблюдаю за ней со стороны. Я не знаю подробностей, но вижу суть, которая для тебя может ускользнуть в их череде. Поверь мне: ничего не изменилось.

— Хм, — Фан Линь только хмыкнул в ответ. — Складно стелешь после бутылки водки.

— Это не водка, а моя лекарство.

— Я не заметил. Плохо со здоровьем?

— Такой уж аромат. Мне нельзя пить, но иногда хватает одного только запаха, чтобы расслабиться… Впрочем, нет ничего лучше приятной беседы.

— Незачто.

— Но кстати говоря у меня к тебе был ещё один важный разговор. Касательно турнира и его участкников…

235. Дин Шэн

— Во-первых, — продолжал говорить Фэй Сяочэнь, с лёгкой улыбкой.

— У меня небольшая просьба.

— Просьба?

— Мне нельзя всё это тебе говорить… Что довольно забавно, ибо именно я придумал эти правила, и всё же… Пусть твои девочки сделают небольшую поблажку моей.

— Звучишь как сутенёр.

— Хм… — мужчина потёр нос.

— Ладно. Как её зовут?

— Ван Ли.

— Ту мечнику, — Фан Линь вспомнил мечнику с крашеной чёлкой. И снова до боли знакомое ощущение захватило грудь мужчины. Где-то он её уже видел. Но где? Странно.

— …Я не прошу, чтобы твои ученицы ей проигрывали. Разумеется, нет. Просто пусть они её не сильно ранят если что, а то помня сегодняшнее…