— Что, бл*ть, ты творишь? Джейсон, ты...

Я как можно разборчивее назвал адрес. Дважды.

— Скажи полиции, пусть поспешат. Я захожу внутрь.

— Джейсон!

Я бросил трубку и сунул телефон в карман. Приближаясь к дому, я не думал о возможной опасности. Мне было плевать, что со мной случится. Мне было важно лишь вытащить Скайлара живым.

Одно дело — знать, сколько незнакомцев умерло из-за меня, но когда жертва — Скайлар, это кошмар совершенно нового уровня. Беззаботный, ни в чем не повинный Скайлар, который был лучиком солнца в моем темном мире. Скайлар, чей рот не переставал болтать. Скайлар, который смотрел на меня так, будто я был целым миром, тогда как я был всего лишь несчастным засранцем.

Я решил обойти дом. Что-то подсказало мне, что это правильный подход.

Если я и сомневался относительно места, это продлилось недолго. Когда я подошел к двери черного хода, залаял пес. Вот оно. Я нашел его.

Но не опоздал ли я?

Я дрейфовал. Не задремывал, а уходил куда-то далеко, в теплое, солнечное и безопасное место. Куда-то за пределы этого кошмара. Бесконечный лай пса выдернул меня в реальность, и я застонал. Поерзав, я попытался принять более удобное положение, но мои руки и ноги были связаны... так крепко, что в пальцах зарождалось покалывание и онемение.

Бетон под моей щекой был холодным и мокрым, и он словно просачивался под мою кожу, заставляя меня дрожать. Моя одежда липла ко мне, испачканная мочой и рвотой, но я был слишком изможден, чтобы испытывать стыд. Вонь, смешивавшаяся с мускусным и сырым запахом недоделанного подвала, щекотала мой нос.

Я не знал, где нахожусь. Когда я очнулся, это произошло в данной комнате, в окружении четырех бетонных стен. Потрескавшийся бетонный пол подо мной под наклоном уходил к сливному отверстию в углу. Его окружал ржавый ободок. На полу виднелись отметины, царапины и следы, указывавшие на то, что помещение не всегда пустовало.

Одно окно под потолком выходило на уровень улицы. Оно было крохотным, и его закрывала темная занавеска. Лишь около пяти сантиметров окна виднелось там, где занавеска не была задернута до конца. Это позволяло полосе солнечного света просачиваться в комнату. Единственное подтверждение того, что ночь сменилась днем. Дверь, которая вела в остальную часть дома, была стальной и оставалась запертой.

Парень, называвший себя Реджи, приходил несколько раз за ночь с весьма злобным с виду ротвейлером. Реджи пинал меня по ребрам и по лицу, дразнил меня, говорил, что я совершил большую ошибку и скоро поплачусь за это. Когда один из ударов Реджи с достаточной силой угодил мне в живот, меня стошнило. Когда он держал нож под моим подбородком, рассекая кожу и говоря мне, что я умру, я обмочился.

Затем он надолго исчез. Я был один в темноте. Напуганный. Испытывающий боль, которой никогда в жизни не испытывал. Затем я плакал до тех пор, пока уже не мог оставаться в сознании.

Теперь солнце встало. Но я не знал, день сейчас или утро.

Бодрствовать становилось все сложнее и сложнее. Мне хотелось закрыть глаза и просто исчезнуть. Уплыть куда-то далеко.

Пес гавкал снова и снова, удерживая меня в сознании.

Я пытался сформулировать мысли. После телефонного звонка Джейсону Реджи схватил меня за волосы и дернул так, чтобы я посмотрел ему в глаза. Я вскрикнул, и кровь из разбитой губы потекла по подбородку.

— Не думаю, что он дурак. Я дам ему час на попытки выяснить, где мы. Или он придет сюда для живого шоу, или нам просто придется снять для него видео. Один час.

Затем он впечатал меня лицом в бетонный пол с такой силой, чтобы расквасить лоб. Кровь ручейками текла по моему лицу.

Сколько прошло времени? Из-за ощущения изолированности было невозможно следить за ходом времени.

Кровотечение прекратилось, но щека все еще была липкой от засыхающей крови. Я замерз. Замерз так сильно, как никогда в жизни не замерзал.

Пес безумствовал.

Звук тяжелых шагов по деревянным ступеням эхом разнесся вдалеке. Реджи шел сюда. На мои глаза навернулись слезы, зубы застучали. Я боролся со своими путами, но не мог пошевелиться. В груди набух страх, и я зарыдал, моля о помощи, чтобы кто-нибудь, кто угодно, вытащил меня отсюда.

За лязгом ключей в замке последовал тихий щелчок. Стальная дверь царапнула бетонный пол, когда он открыл ее.

Я поднял взгляд, лежа неуклюжей кучей связанных конечностей на полу и не в силах пошевелиться. Я никогда не испытывал такого страха. Он был таким осязаемым и острым, что я чувствовал его вкус. Он вибрировал в каждой части моего тела. В глубине души я знал, что не выберусь живым. Я знал, что все закончится здесь.

Реджи презрительно посмотрел на меня с порога. Пес все еще лаял и рычал наверху.

— Полагаю, у нас гости. Я рад, правда. Я твердо верю, что единственный способ поистине выучить урок — это воочию испытать на себе последствия. Ты согласен?

— Чего ты хочешь? — из носа текло, пока я лепетал эти слова. Движение губ снова вскрыло ранки, и слюна обрела металлический привкус. Как у крови. Я попытался найти в себе хоть унцию смелости, но я пребывал в таком ужасе, что дрожал и не мог остановить океан слез. — Я ничего не сделал.

— Ничего? Ты ничего не сделал? Ну, думаю, мы посмотрим, что Джейсон об этом скажет. Он должен скоро присоединиться к нам. Я оставил дверь открытой для него. Рекс сейчас его приветствует.

Реджи вальяжно вошел в комнату.

— Поднимись и сядь, — он подошел и пнул меня, когда я не подчинился.

Я свернулся калачиком, оцарапав лицо о бетонный пол.

— Я сказал, сядь.

Моя грудь содрогалась от слез, но я стал извиваться и попытался изменить положение ног, но они онемели, ныли и не подчинялись так быстро, как мне того хотелось бы. Когда я сумел встать на колени, Реджи оказался позади меня и обвил рукой шею, до конца подняв меня на ноги и в процессе перекрыв мне поступление воздуха.

Вжатый в его тело со связанными сзади руками, я ничего не мог поделать, чтобы спастись. Его рука сжалась еще крепче, губы опустились к моему уху. Давление в голове выросло до астрономических пропорций. Отчаянно нуждаясь в воздухе, я забился, но чем сильнее я боролся, тем теснее становилась его хватка.

— Уймись, — прошипел он. — Все веселье обломается, если ты отключишься до того, как он сюда спустится, — когда я не перестал сопротивляться, он сверкнул выкидным ножом перед моими глазами. — Прекрати дергаться немедленно, и я дам тебе дышать. Если будешь продолжать в том же духе, я покончу со всем прямо сейчас.

Это противоречило всем инстинктам выживания, но я перестал бороться. Слезы катились по щекам, легкие отказывали и умоляли о кислороде.

Хватка Реджи на моей шее ослабла, и я ахнул, втягивая прохладный, восхитительный воздух в свои легкие.

— Вот так. А теперь веди себя хорошо. У нас гости, — затем он крикнул: — Я знаю, что ты здесь, Джейсон. Прошу, присоединяйся к нам. Рекс тебе не навредит. Боюсь, он только лает и не кусается. Жалкая пародия на животное, — затем он прошептал, обращаясь ко мне: — В отличие от меня. Я кусаюсь. Боишься? А должен.

Я услышал, как скрипят половицы над моей головой. Дрожа от страха, я хотел закричать Джейсону, чтобы он уходил, но в то же время я больше не хотел оставаться наедине с этим маньяком.

— Господи милостивый, Джейсон. Шевели задницей. Не торчать же нам тут весь день.

Шаги спустились по лестницам. Хватка Реджи на моей шее снова усилилась, и мне опять стало сложно дышать. Он поднес нож вплотную к моей сонной артерии.

— Я не советую тебе ерзать. Хватит и крохотного пореза в неудачном месте.

Мое тело сотрясалось от неконтролируемых рыданий. Я не мог их остановить. Перед глазами все так размывалось, что когда на пороге появился Джейсон, мне пришлось несколько раз поморгать, чтобы различить его.

Ужас переполнил его глаза, когда он посмотрел на меня, на Реджи, а затем на нож, прижатый к моей шее.