— Это могло случиться. Теперь-то мы никогда не узнаем, верно?

— Потому что началась пара, и это все испортило? Какая неслыханная дерзость. О чем только думала профессор Вескови?

— Я не отчаиваюсь. У меняя новая цель.

— И что же это? — спросил Хантер, когда мы выбрались в коридор и, не сговариваясь, направились к фудкорту. У Хантера не было других пар до обеда, а моя следующая пара начиналась через час.

— Увидеть, как он улыбается.

— Ох, сентиментальность так и сочится из тебя.

— Готов поспорить, у него великолепная улыбка.

Я закинул руку на шею Хантера и чмокнул его в щеку, отчего тот бурно запротестовал, отпихивая меня и вытирая лицо так, будто я размазал по нему кислоту.

— Господи, ты отвратительный.

— Ты меня любишь. Ну так вот. Будет две цели. Я также собираюсь застолбить его как напарника для основного проекта.

— Он же не студент.

— Он присутствует на паре, так что это считается.

— Не уверен, что это так работает.

— Ты сомневаешься во мне?

— Вовсе нет. Боженька, помоги доктору Палмеру.

— Это еще что значит?

— Ничего. Напиши Мэву и скажи ему встретиться с нами в Стоун Брю.

Я вытащил телефон из кармана и уже наполовину напечатал сообщение, когда Хантер хлопнул меня по руке.

— Эй, любовничек. Смотри, кто здесь.

Я глянул туда, куда он показывал, и увидел, что Мистер Горячая Штучка собственной персоной держал бумажник и изучал содержимое автомата. Хмурая гримаса по-прежнему прочно держалась на его лице.

Я остановился как вкопанный посреди коридора, заработав несколько нелестных комментариев от студентов, которым пришлось меня обойти. Мне было все равно. Склонив голову набок и приоткрыв рот, я не моргая смотрел на слишком идеальную задницу этого мужчины. На нем были джинсы — хорошие джинсы, которые облегали его зад и предоставляли так много фантазий, что я едва мог их сдержать.

Только когда Хантер помахал рукой перед моим лицом, я вернулся в реальность.

— Иисусе, ну ты совсем пропал.

Я похлопал Хантера по плечу, не сводя глаз с филейной части доктора Джексона Палмера.

— Ты сам напиши Мэву. Я должен... сделать это.

Я уже уходил, когда Хантер пробурчал что-то про то, что вонь возбуждения вызывает у него рвотные позывы.

— Джексон, — позвал я. — Доктор Палмер.

Он не отворачивался от своей задачи, притворяясь, будто не слышит меня.

— Джексон!

Моей первой ошибкой было решение проскользнуть на пару по криминальной психологии, надеясь, что я останусь незамеченным.

Второй ошибкой было то, что я не убежал в тот же момент, когда Скайлар Доусон сел рядом со мной. Блин, этот парень умел разговаривать.

Но моей третьей ошибкой стала остановка у торгового автомата после того, как сбежав из лекционного зала, я едва не расклеился в туалете. От одного лишь упоминания Моргана вся комната вокруг меня закружилась. Если бы я не сбежал, я бы распрощался с содержимым желудка прямо перед загадочным светловолосым парнем, который уселся рядом со мной.

Моя голова раскалывалась. Мне был нужен ибупрофен, но я также умирал от жажды и нуждался в воде, потому и оказался у автомата в момент завершения пары, а не на безопасном расстоянии.

Я пытался разобраться с новой машиной, принимавшей карты, когда услышал, как кто-то зовет меня по имени.

Не кто-то. Скайлар Доусон.

— Джексон. Доктор Палмер. Джексон!

Я стиснул переносицу и сунул карту в приемник с большей силой, чем требовалось. Экран сменялся медленнее, чем мне хотелось бы, и предложил мне выбор. Пока я набирал код для бутылки воды, рядом со мной появился Скайлар, оживленный и бурлящим большим количеством энергии, чем полагается одному человеку. Это ошеломляло. Душило.

— Привет, Джексон. Ой, упс, простите. Доктор Палмер. Почему вы убежали? Я надеялся, что мы могли бы поболтать после занятия, ну знаете, типа, как сейчас, чтобы поподробнее обсудить ваш учебный план. Я еще многое хотел рассказать о своей поездке в Египет, вот только пришла доктор Вескови, и, ну, это стало концом нашего разговора, верно? — он усмехнулся. — Может, мы могли бы выпить кофе или типа того. Вы сейчас свободны?

Автомат зажужжал и задребезжал, после чего звонкий удар сообщил, что мой выбранный напиток выкатился в специальный поднос внизу.

— Или вы можете попить свой Маунти Дью, а я попью кофе. Я лично не фанат таких вещей. Мне не нравятся газированные напитки. Маленькие пузырьки щекочут мое горло и причиняют боль, когда я глотаю. Когда мне было десять, я как-то раз пил Спрайт, и мой друг так сильно рассмешил меня, что газировка брызнула у меня из носа. Что-то газированное в носу — это худшее ощущение на свете. Поверьте мне в этом...

Он продолжал говорить, а я нахмурился и взял бутылку Маунти Дью, хмуро глядя на маленькие циферки перед водой, которую я рассчитывал получить. Я набрал неверный код.

— Твою ж мать, — пробормотал я. Я тоже не был любителем сладких газированных напитков. Не то чтобы я собирался сообщать это трещотке возле меня.

Я вдохнул и выдохнул, и боль пронзила мою голову, пока я откручивал крышечку. Скайлар продолжал болтать. Сладкий напиток покрыл мое горло, когда я отпил глоток, и я поморщился. Это жидкость. Сгодится. Я не собирался покупать еще один напиток по завышенной цене просто из-за удобства.

Я пошарил по карману в поисках нескольких таблеток, которые сунул туда утром перед тем, как покинуть свой кабинет с безумным намерением пробраться на лекцию, которая может помочь со всеми не имеющими ответа вопросами, преследующими меня больше года.

Скайлар перестал говорить о шипучих напитках и переключился на утилизацию, пластиковые бутылки, окружающую среду и что-то в таком духе. Я сощурился, глядя на него, и из-за головной боли сложно было сообразить, почему он говорит со мной. Похоже, он не замечал полного отсутствия интереса с моей стороны или того факта, что я пребывал в агонии и отчаянно нуждался в спокойствии и тишине.

Он говорил с жестами, и выражение лица вторило его энергии. В его глазах жил свет, который исходил наружу. Они были необычного цвета. Не зеленые, не синие, а что-то между. Было ли у этого цвета название? Аквамариновые? Лазурные? Я был слишком не в себе, чтобы придумать другие варианты, и не до конца понимал, почему мне вообще приспичило придумать название для цвета его глаз. Они определенно были уникальными.

Почему этот парень не делает то, чем там студенты обычно занимались между парами?

Очередной укол боли напомнил мне о моей миссии.

Я снова сосредоточился на таблетках, которые выуживал из кармана. К ним прилипли ворсинки, так что я зажал Маунти Дью под мышкой и стал убирать соринки, сморщив нос. В тот же момент кто-то врезался в меня сзади, отчего я споткнулся и по инерции немного пошатнулся вперед. Я налетел на Скайлара, выронив таблетки, которые упали на пол.

Они закатились под автомат.

— Да твою ж мать.

Скайлар схватил меня за руку, удерживая на месте.

— Эй, смотри куда идешь, приятель, — крикнул он через плечо, да так громко, что мне показалось, будто осколки стекла пронзили мягкие ткани моего мозга.

Не отпуская меня, он повернулся и окинул меня куда более пристальным взглядом, чем следовало. Он стоял так близко, что я уловил запах чего-то землистого и природного на его одежде и коже. Это вызвало воспоминания о туристических походах в парке Алгонкин ранней осенью, в мое любимое время года.

Он был на несколько сантиметров ниже меня и мускулистым в той манере, которая доступна только в двадцать с небольшим. Как только приходило сорокалетие, становилось сложнее поддерживать такую форму.

Почему я вообще обращаю на это внимание?

— Вы в порядке? — спросил Скайлар, выдергивая меня из неприличных размышлений. — Тот парень куда-то спешил, да? Я вас спас, — он подмигнул, и это был лукавый и флиртующий жест, который я отказывался признавать. Его ослепительная улыбка обнажала ровные белые зубы и полумесяцы ямочек по краям от рта. Улыбка буквально заставляла его светиться.