Когда он повернулся ко мне, я притянул его для поцелуя. Я ничего не мог с собой поделать. Я любил этого мужчину. Я любил все в нем. Я любил то, что мы могли поехать в поездку, и для него это было словно лучшим опытом в жизни, хотя он побывал по всем свету.

Даже когда я настоял на отеле. Даже когда я спланировал весь маршрут.

— Ох, — произнес он, отрываясь от моих губ. — Привет.

— Привет.

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю.

— Лучший медовый месяц на свете.

В моем горле встал ком, перед глазами все расплывалось.

— Да. Так и есть. Может, в следующий раз мы проделаем всю эту возню с заключением брака, а?

Скайлар всматривался в мое лицо, его улыбка была робкой.

— Что это значит?

— Это значит... Я хочу делать это с тобой до конца своих дней.

Скайлар нашел мои пальцы под водой и крепко сжал.

— Ты серьезно?

— Думаю, да.

— Это, типа, предложение?

— Эм... не знаю. Пожалуй, я могу справиться и получше, но может, это пробное предложение. Знаешь, как и пробный медовый месяц.

— Мне нравится.

— И?

— И ты же знаешь, что я уже на шаг впереди тебя, верно? Ну типа, я уже выбрал для тебя идеальный свадебный подарок.

— Что? Правда?

— Да. Хоккейная маска.

Я застонал и оттолкнул Скайлара. Он рассмеялся, окунувшись с головой под воду, затем снова всплыл.

— Ну что?

— Плыви давай за китом, пока я тебя не утопил.

Он послал мне воздушный поцелуй, надел обратно маску для ныряния и поплыл за китом-убийцей.

Я смотрел, как он уплывал, а солнце кренилось к горизонту.

Мое сердце пело, и я был счастлив.

— Как думаешь, мне стоит начать носить контактные линзы? — спросил я, разглядывая свое лицо в зеркало.

Я долгое время думал, что очки в темной оправе подходят к моим почти черным волосам, но учитывая количество провальных свиданий за последние полгода, я начинал задаваться вопросом, вдруг что-то во мне не было... привлекательным.

Например, очки.

Мэверик, один из моих лучших друзей и единственный сосед по комнате (поскольку Скайлар съехал в прошлом месяце), выглянул из-за угла ванной.

— Чего? — он поймал мой взгляд в отражении зеркала.

— Очки. С ними я похож на задрота, нет? Я выгляжу как один из тех лабораторных чудаков. Неудивительно, что я не дотягиваю до второго свидания. Может, линзы купить? Без очков я буду сексуальнее?

Я снял их и окинул Мэверика своим лучшим зазывающим взглядом, при этом чмокнув губами.

— Что думаешь? Я привлекательнее с ними или без?

Лицо Мэверика выглядело размытым пятном, но мне не надо было видеть его ясно, чтобы различить выражение лица. Он смотрел на меня так, будто я попросил его сплясать голышом перед целым стадионом людей.

Я надел очки обратно и повернулся к нему лицом.

— Что? Почему ты делаешь такое лицо? Это всего лишь вопрос.

— Мне некомфортно оценивать твою сексуальность.

— Почему нет? Скайлар всегда говорил мне, что секси, а что нет. Его такое не беспокоит.

— А еще Скай гей. Ему разрешается смотреть на него так, — Мэверик пошаркал ногами и глянул на мое отражение в зеркале, когда я повернулся обратно, чтобы рассмотреть свое лицо. — А я не гей.

— Я же не спрашиваю тебя, как моя задница смотрится в этих джинсах. Я спрашиваю, стоит ли мне перейти на линзы и избавиться от образа задрота.

Взгляд Мэверика скользнул к моей заднице, но подскочил обратно к моему лицу, как только он поймал себя на этом. Его щеки горели. Запинаясь, он произнес:

— Не знаю. Они... неплохие?

— Неплохие?

— В сочетании с твоими волосами, — он сглотнул и облизал губы, нахмурившись. — И с твоим лицом.

— Тебе нравится мои волосы и лицо?

Глаза Мэверика выпучились.

— Мне нравятся твои очки в сочетании с твоими волосами и... Боже, зачем ты загоняешь меня в угол такими вопросами?

— Я просто хочу знать, я привлекательный в очках или мне лучше снять их.

— А я не могу оценивать твой уровень привлекательности, потому что я не гей, — сказав это, Мэверик с топотом ушел в гостиную.

— Ты считал Джуда привлекательным. А он парень. На самом деле, ты делал очень гейские вещи с Джудом, так что твоя гетеросексуальность под вопросом. Уж прости, Мэв. Это правда.

— Это была одна ночь, — крикнул Мэв из другой комнаты. — Боже, когда вы это уже забудете?

Я закатил глаза и улыбнулся своему отражению. Мы со Скаем обожали дразнить Мэверика той ночью.

Я вышел из ванной и присоединился к Мэверику в гостиной, где он плюхнулся на диван и сердито уставился в телевизор.

— Расслабься. Я просто дразнился. Я знаю, что ты не гей. Я тоже не гей, но достаточно уверен в своей маскулинности, чтобы оценивать привлекательность другого мужчины. Например, тебя, — я взмахнул рукой, охватывая внешность Мэверика, его золотисто-каштановые волосы, высокое худое тело и глаза орехового цвета. — Ты супер-милый. Особенно веснушки. Девчонки тащатся по веснушкам. Они придают тебе образ такого невинного мальчика, перед которым просто... нельзя устоять.

Мэверик сморщился и уставился на меня так, будто я только что высадился на Землю с другой планеты.

— Милый? Нельзя устоять?

— Ну, я бы сказал, что ты горячий, но все дело в веснушках, чувак. Они так и кричат «милый».

Он открыл рот, будто собирался что-то сказать, затем покачал головой, словно был слишком огорошен, чтобы придумать ответ.

— Вот видишь. Совершенно не гей, — я показал рукой на себя. — И все же я прекрасно понимаю, почему парень вроде Джуда хотел затащить тебя в постель, — когда Мэверик зарычал, я добавил: — Или Ребекка Джестер. Или все остальные девушки, с которыми ты был. Много-много девушек. Все девчонки хотят сорвать одежду с твоего аппетитно милого тела и позабавиться с тобой. А теперь займись мной.

Мэверик моргнул, у него отвисла челюсть.

— Эм, прошу прощения? Заняться тобой? В смысле?

— Оцени мою сексапильность. С очками или без очков. Как я выгляжу привлекательнее? Почему я никак не могу дотянуть до второго свидания?

Рот Мэверика продолжал открываться и закрываться.

— Боже, да не раздувай ты из этого такую шумиху. Мы несколько лет жили со Скайларом. Мы обнимались с ним на этом диване. Раз за разом. Если ты назовешь меня сексуальным, это не гейство. Боже, пожалуйста, скажи, что я сексуальный.

— Это были гетеро-обнимашки, — сказал Мэверик, широко раскрыв глаза и всматриваясь. — Это не были гейские обнимашки.

— Совершенно точно.

А была ли разница?

Мэверик притопывал ногой и окидывал взглядом комнату.

— По-твоему, Джуд считал меня милым?

— Чувак, мне жаль рушить твои иллюзии, но вы двое знатно позабавились, а мы со Скаем все это слушали. Стены в этой квартире вовсе не звуконепроницаемые. Так что да, Джуд считал тебя милым. Джуд считал тебя горячим. Джуду не терпелось содрать с тебя одежду и поскакать на твоем члене. Но ты уходишь от ответа. Отвечай. У меня уже зарождается комплекс, и я начинаю думать, что ты игнорируешь меня, потому что я невзрачный или типа того. Поэтому девчонки мне никогда не перезванивают, да? Я невзрачный.

Мэверик прикусил губу и смотрел куда угодно, только не на меня.

— То есть, я могу сказать, что Джуд горячий, и ты не подумаешь, что... он мне нравится, верно?

— Так, все, я покупаю линзы. Это явный намек.

Я собирался уйти в свою комнату, зализывать свое основательно побитое эго, но тут Мэверик подскочил с дивана.

— Нет. Подожди. Просто... ты сказал, что можешь назвать меня милым, и это, типа, не повлияет на твою маскулинность. Так что... я только это и имел в виду.

— Джуд может быть горячим, а ты по-прежнему можешь быть натуралом. Да. Обещаю. Мне нравятся обнимашки. Со Скаем. А он парень, — я пожал плечами. — Я все равно натурал. Я бы и с тобой пообнимался.

— Да?

— Конечно. Я не боюсь дотронуться до другого парня. Для меня это не странно. Я уверен в том, кто я.