— Его зовут Джексон Палмер, — сказал Мэверик, читая с планшета. Его золотисто-каштановые волосы упали на лицо, и он отбросил их назад, когда поднял голову. — Тут говорится только об его образовании и о том, что он тринадцать лет преподавал на университетском уровне. Больше ничего. Но есть служебное фото. Он выглядит... суровым.

Мэверик повернул планшет, показывая нам, и мое сердце замерло-дернулось-затрепетало в груди, чего никогда прежде не случалось. Я выхватил планшет Мэверика из его рук.

— Ох, уймись, мое трепещущее сердечко. Он охрененно потрясающий.

Хантер фыркнул, а Мэверик просто улыбнулся.

— Эм, ну наслаждайся?

Я замахал на своих друзей, затыкая им рты.

— Ш-ш-ш. Не сейчас. Дайте мне мгновение насладиться этим высоким, мрачным и охеренным красавчиком.

— Ему ж типа сорок, чувак. Он старый и выглядит сердитым.

Я зажал Хантеру рот.

— Хватит критики. Вах, эти глаза, эти волосы, этот точеный подбородок. Ммм... так и хочется куснуть его, лизнуть и...

— Если ты лизнешь мой гребаный планшет, у нас будут проблемы, — Мэверик потянулся через Хантера, чтобы схватить свой девайс, но я держал его вне досягаемости.

— Неа. Еще не закончил. Иисусе, я знаю, что на нем рубашка, но вы посмотрите на ширину этих плеч. Готов поспорить, у него есть волосы на груди. Я хочу зарыться в них носом.

— Меня только что слегка стошнило, — объявил Хантер. — Мы можем воздержаться от деталей?

— Не можем. Почему это должно быть фото по пояс? Как я должен оценить весь воображаемый сексуальный опыт, не видя, как на нем сидят брюки?

— Можешь подождать до начала пары, — сказал Мэверик. — Он придет сюда минут через пять.

Хантер пихнул Мэверика локтем в живот.

— Не поощряй его.

— Это мило. Взбудораженный Скай — мой любимый. Готов поспорить, теперь ты совсем не возражаешь против мест в передних рядах.

— Я готов расцеловать вас обоих.

— Чувак, перебор. Совсем перебор.

Я погладил экран планшета, мечтательно вздохнув.

— Мы могли бы родить таких красивых детишек.

— Эм, Скай, ты в курсе, что...

Я отмахнулся от Хантера.

— Ш-ш-ш, не порть мою фантазию, — затем я стал петь планшету старую добрую песню AC/DC о том, что он лучший мужчина, что я видел в жизни, — меняя местоимения, конечно, потому что ну вот так я делал.

— Понеслось, — Хантер откинулся на свое сиденье. — Ну вообще не позорно, нет.

Мэверик рассмеялся и только обрадовался, когда я запел чуть громче. Они привыкли, что я внезапно начинаю петь в самые разные моменты. Хантер притворялся, будто стыдится, а Мэверик поощрял меня.

Несколько других студентов наблюдало за всем этим, но мне было все равно. У меня не было стыда. Вот такой вот я, и если им не нравилось, они могли куда-нибудь пересесть.

Я пританцовывал с планшетом, едва оставаясь на своем сиденье, и громче запел о том, как этот привлекательный дьявол-учитель сотрясает землю и пробуждает томление в моем сознании, потому что да, в моем вымышленном мире он будет моим, полностью моим.

Я совсем увлекся, так что, когда Хантер зашипел и выпучил глаза, я по ошибке посчитал это очередным смущением. Только когда кто-то прочистил горло в передней части комнаты, где-то за пределами моего бокового зрения, я остановился.

Резко развернувшись, я оказался лицом к лицу с сексуальным доктором Джексоном Палмером во плоти. Я прижал планшет Мэверика к груди и захлопнул рот. Хмурая гримаса этого парня могла уделать все хмурые гримасы в мире, но это ни капельки не убавляло его привлекательности. Вживую он был в тысячу раз аппетитнее.

— Если вы ищете пары по исполнительскому мастерству, вы ошиблись зданием, — рявкнул он. — Здесь преподается введение в древние цивилизации.

Его голос, низкий и раскатистый, отдался в моем животе.

— Да, я за этим и пришел. Я очень, очень заинтересован вашим курсом, доктор Палмер, сэр. Просто невозможно рад быть здесь этим изумительным утром, пока вы... обучаете меня.

Хантер застонал и закрыл лицом руками, всячески стараясь скрыться в своем сиденье. Мэверик отобрал свой планшет и прошипел:

— Сбавь обороты, Ромео.

Глаза доктора Палмера напоминали жидкую карамель, и они сузились, пока он изучал мое лицо. Он не улыбнулся. Я отказывался замечать, как его рубашка натянулась на широкой груди, или как рукава облегали его бицепсы. Мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не посмотреть вниз на то, чего недоставало на фотографии.

Я удерживал его взгляд с неизменной улыбкой и ждал, пока он меня препарировал как лягушку.

— Как вас зовут? — хрипло произнес он. Это был скорее приказ, нежели вежливый вопрос.

— Скайлар, сэр. Скайлар Доусон. Можете звать меня Скай. Так все меня зовут.

— Ну, мистер Доусон, надеюсь, вы в состоянии контролировать себя на протяжении двухчасовой лекции. Студенты, которые захотят сорвать мою пару, окажутся выставленными за дверь без возможности наверстать или компенсировать пропущенную работу. Вы поняли?

— Да, сэр.

— Хорошо. Это не детский сад. Это университет, — он потянулся через места перед нами, заставив тех студентов наклониться в сторону. Доктор Палмер выхватил наушник из моего уха и бросил его, оставив болтаться на проводе у моей груди. — Это вам не понадобится.

Он глянул на Мэверика и Хантера, после чего вернулся на подиум и включил микрофон. Он хмуро посмотрел на бумаги, которые положил перед собой, и заговорил железным тоном.

— Доброе утро. Меня зовут Джексон Палмер. Можете звать меня доктор Палмер. Это введение в древние цивилизации. Мы начнем с ознакомления с учебным планом, но я так понимаю, что все вы уже нашли минутку, чтобы ознакомиться с содержанием курса.

— На сколько лет ты чувствуешь себя сейчас? — прошептал Мэверик, прикрыв рот и наклонившись через Хантера. — Потому что этот мужчина явно только что отчитал тебя.

Да, я чувствовал себя восьмилеткой, но не сказал об этом Мэверику. Это всего лишь кочка на дороге. Я с этим справлюсь. Я не позволю небольшой выволочке испортить первую пару в мой первый день в университете испортить впечатление. Кроме того, доктор Палмер, может, и был резким немножко мудаком с особенно крупным колом в филейной части, но он все равно выглядел сногсшибательно.

Я пожал плечами в ответ Мэверику и поудобнее устроился на сиденье, подавляя желание засунуть наушник обратно.

— Думаю, это будет моим любимым курсом. Ничто так не мотивирует посещаемость, как отрада для глаз, я прав? — я облизнул губы и замычал, покосившись на своего друга.

Мэверик и Хантер переглянулись и покачали головами, сдерживая смех.

Я копался в своем портфеле, прижимая одну ладонь к виску и стискивая зубы, пока я искал бутылочку ибупрофена, которую, кажется, бросил туда сегодня утром. Один день преподавания, и я уже в раздрае. Стресс, недосып и разочаровывающий звонок от Леви вчера вечером были виноваты в этой головной боли.

Мои пальцы задели твердый пластик. Вот и оно.

Я открыл бутылочку, вывалил на ладонь две таблетки и заглотил их, не запивая, потому что у меня не было сил идти на поиски автомата с напитками или направляться в кафетерий кампуса за напитком.

Мое кресло застонало, кожаная обивка заскрипела, когда я откинулся назад и закрыл глаза. Я планировал остаться в офисе на несколько часов на случай, если студенты захотят задать вопросы о новом курсе, но мне начинало казаться, что остаться — это плохая идея. Мне было настолько херово, что если сейчас кто-нибудь подойдет, я наверняка поведу себя как настоящий засранец — совсем как с тем парнишкой на утренней паре.

Скайлар. Кто вообще дает своему ребенку имя Скайлар?

Он выглядел как Скайлар — бойкий, сияющий, с харизматичной улыбкой. Он наверняка срал лучиками солнца из задницы, скача по своей счастливой жизни в музыкальном пузыре, и не имел дела с кошмарами вроде жизни с серийным убийцей.