Он обхватил ладонями мое лицо и опустил его обратно.

— Нормально все с тобой. Ты хочешь поговорить?

— Не знаю. Нет, но... я могу.

Он долго всматривался в мое лицо.

— Вопрос. Чисто ради любопытства. Сколько вы были в браке?

Во рту у меня пересохло, кожа сделалась горячей.

— С 2003 года. Но до этого мы пару лет встречались.

— То есть, я рискну предположить и сказать, что мысль о том, чтобы спать с кем-то другим, слегка выбивает тебя из колеи, не так ли?

Я застонал.

— Да. Я... Странно об этом говорить.

— Просто говори. Закрой глаза и позволь словам литься. Не думай о них. И не беспокойся, что заденешь меня. Я не так-то легко обижаюсь. Обычно это я кого-то задеваю своей бестактностью, если ты понимаешь, о чем я, — он усмехнулся.

Я с минуту изучал лицо Скайлара, затем сделал так, как он предложил. Сделав несколько вдохов, чтобы успокоиться, я заговорил:

— Я думал, Морган был тем самым. Моей второй половинкой. Мужчиной, который будет со мной рядом до конца. Мы познакомились в университете. Мне было двадцать два, ему двадцать четыре, — я издал невеселый смешок. — Ненамного моложе тебя.

Я открыл глаза, но Скайлар покачал головой и провел ладонью по моим векам, побуждая меня опустить их обратно.

— Не надо смотреть. Просто говори. То есть, он старше тебя?

— Ага. На два года. Он получал магистерскую по археологии. Я только заканчивал свою степень бакалавра. Мы оказались на одном и том же семинаре. Это было мероприятие на выходных. Во время короткого утреннего перерыва в первый день я вышел в лобби, чтобы попить что-нибудь. Они предлагали кофе, соки, мини-кексики и прочее, расставленное на столиках. Так вот, я повернулся слишком быстро, и мы врезались друг в друга. Я залил ему всю рубашку своим кофе. Оставшуюся часть перерыва мы провели в уборной, пытаясь привести его в порядок и высушить рубашку под сушилкой для рук.

Я покачал головой. Это было так давно, что как будто случилось в другой жизни. Морган был уже другим мужчиной. Нет, это не так. Морган всегда был Морганом. Разница в том, что тогда его еще ничего не спровоцировало. Масштаб его проблем еще не стал очевиден.

— Каким он был? В начале?

Я знал, что делает Скайлар. Действуя осторожно, он старался получить как можно больше информации о Моргане. Все это время он держал меня за руки. Это успокаивало. Он как якорь удерживал меня в настоящем, сохранял почву под моими ногами. Знал ли он, как легко я могу сорваться?

— Морган был очаровательным. Уверенным в себе. Наглым, — я усмехнулся, но укол боли в сердце сделал эту усмешку грустной. — В последний день семинара он пригласил меня на свидание. Это было так внезапно, что я рассмеялся, пока не понял, что он серьезно. Моя история отношений до того момента была весьма мрачной, но Морган обращался со мной как с принцем. Никто и никогда не выбивал вот так почву из-под моих ног. Парни, с которыми я встречался раньше, были настоящими придурками, но Морган... Он... поглотил меня. Он воплощал все мои фантазии, завернутые в красивую обертку.

Я подумал о тех ранних годах, обо всем времени, что мы провели вместе. Нахмурившись, я открыл глаза и посмотрел на наши со Скайларом соединенные руки.

— Я был идиотом. Я не видел то, что находилось у меня под носом. Морган всегда был собственником. Не знаю, как еще это можно описать. Поначалу я не видел в этом ничего плохого. Приятно было, что меня хотят и так сильно любят. Приятно было являться центром его мира.

— Что ты имеешь в виду, называя его собственником?

— Оглядываясь назад, я теперь вижу, что Морган хотел владеть мной. Целиком и полностью. Ему не нравилось делить меня с кем-либо. Когда мы собирались с друзьями, он приклеивался ко мне и не выпускал меня из поля зрения. Если мы ходили по клубам, он ненавидел, когда я танцевал с другими мужчинами. Хоть он сам не любил танцевать, он танцевал со мной просто для того, чтобы никто другой ко мне не прикасался.

— Похоже, он пытался доминировать над тобой. Контролировать тебя.

Я пожал плечами.

— В ретроспективе я это вижу. Тогда это ощущалось иначе.

— Со временем это прошло?

— Нет. Стало только хуже. Я правда этого не замечал. Единственное, как я могу это объяснить — это то, что я был ослеплен любовью. Морган осыпал меня своей любовью. Он сдувал с меня пылинки. Баловал меня. Идеализировал все, что я говорил и делал. Я настолько втюрился в него, что Морган просто не мог поступить неправильно в моих глазах. Мой психотерапевт называет его поведение обсессивным. Теперь я это вижу, но... — я покачал головой. — Он легко ревновал. Только я не знал, что он... — мой взгляд скользнул к папке, которую я убрал подальше. Лица одиннадцати мужчин. — Я не знал, насколько глубоко пустила корни его ревность. Я не знал, — мой голос задрожал.

— Мужчины, которых он убил.

Еда в моем желудке словно превратилась в пепел. В моем нутре заворочалась тошнота. Мне было одновременно жарко и холодно, мою кожу покалывало.

— Я больше не хочу об этом говорить.

Я попытался отстраниться, мне нужно было бежать, спасаться бегством, оказаться где угодно, только не в этом ужасном кошмаре наяву, случившемся по моей вине.

Но Скайлар не позволил мне уйти. Он встал передо мной, оттолкнув меня обратно к кухонному шкафчику. Его теплые ладони обхватили мое лицо. Я заскулил, когда он поцеловал меня, и на глаза навернулись слезы. Я делал все возможное, чтобы контролировать свои шальные эмоции.

Скайлар явно чувствовал, что я на грани срыва. Он ничего не сказал.

Каким-то далеким уголком своего мозга я знал, что это несправедливо по отношению к нему. Но когда он углубил поцелуй, когда скользнул своим языком по моему, так легко было забыть. Так легко было отпустить все это. Захлопнуть. Отключить.

По какой-то причине присутствие и нежные ласки Скайлара окутывали меня как одеялом и приглушали боль.

Скайлар повел меня в спальню. Он раздел меня и подтолкнул лечь на постель. На короткое мгновение я забыл, кто старше в этих... не отношениях, но... чем бы это ни было. Было ли неправильным то, что я позволял ему вот так заботиться о себе? Было ли неправильным позволять ему немного отвлечь меня? Если так, мне не хватало сил остановить это.

Понятия не имею, как Джейсону не надоело делить со мной постель. На этой неделе я пока что каждую ночь проводил у него. Во вторник утром я опять нашел его на диване, умиротворенно свернувшегося под одеялом. Затем я заметил на журнальном столике пустую бутылку из-под бурбона Jim Beam и понял, чем это вызвано. Я не знал, когда он встал, и насколько полной изначально была бутылка, но очевидно, что успокоения от нашей сессии потрахушек продлилось недостаточно долго.

Когда я проснулся утром в среду, его уже не было. В квартире было тихо, записка на столе гласила, что он ушел на пробежку. Моя первая пара начиналась в восемь, так что я ушел задолго до его возвращения. Возможно, он так и планировал. Это неважно. Сообщение тем же днем вернуло меня в его постель ночью среды.

Утром четверга Джейсон наполовину сполз на пол и засунул голову под подушку, потому что я лежал ногами не в ту сторону и наверняка пинал его. Это был бы не первый раз, когда я лягнул парня во сне и разбил ему губу.

На улице было еще темно, электронные часы на полу показывали 5:07. Я нормально лег на кровать и свернулся возле Джейсона. Как только я удобно устроился и перестал ерзать, Джейсон приподнял подушку с головы и покосился на меня.

— Я думал, ты спишь, — сказал я.

— Меньше чем за неделю я научился, что пока ты здесь, нужно спать вполглаза.

— Я пнул тебя по лицу? Поэтому ты прячешься под подушкой?

Он опустил голову поверх подушки, уложил руки и ноги так, что они уже не свисали на пол, затем накрылся одеялом. Одеяла я тоже сбил в кучу, так что ему пришлось немало повозиться, чтобы расправить их.