— Мой клиент решил, что он не готов подписывать, — сказал Фрэнсис.

— Тогда это предстанет перед судом. Нам надоело играть в игры.

— Как пожелаете, — Фрэнсис перевел взгляд на меня, и я впервые увидел того скользкого ублюдка, о котором ранее говорил Леви. Это было в его глазах. В его усмешке. Это исходило из самого его нутра. — Джейсон, Морган попросил меня передать сообщение.

— Я не желаю ничего слышать от него, — я рывком поднялся и одернул одежду. — Он может поцеловать меня в задницу.

Фрэнсис лишь развеселился. Его усмешка сделалась уродливой и наглой.

— Очень хорошо, — бросив последний презрительный взгляд, Фрэнсис пошел по коридору и скрылся из виду.

Машины Уолтера не было видно, когда я остановился перед домом, и я выдохнул с облегчением. День только перевалил за обед, и если память меня не подводила, у Джейкоба снова начался хоккейный сезон, и в воскресенье после обеда у него проходили тренировки. Уолтер никогда не упускал возможности посмотреть на своего настоящего сына на льду. Он был гордым отцом, когда это имело для него значение.

Не то чтобы ему было дело до моих внеклассных занятий.

Он ни разу не потрудился прийти на игру, когда я играл в футбол.

Я заглушил двигатель и проверил телефон. Сообщения от Джейсона так и не было.

После нашего полночного разговора в четверг, когда он приехал в Кингстон, я больше не получал от него новостей. Это глупо, поскольку Джейсон был взрослым мужчиной и мог о себе позаботиться, и мы не состояли в отношениях, но я беспокоился о нем.

Каждый раз, когда я пытался поставить себя на его место, мне это не удавалось. Не существовало никакого мыслимого способа понять, каково это — состоять в браке и любить кого-то так долго, а потом узнать, что этот человек был убийцей.

Я послал ему еще одно сообщение — теперь уже около восьми смс остались без ответа — прося его дать мне знать, когда он вернется домой.

Когда я убрал телефон в карман и выбрался из машины, гаражная дверь дома поднялась, и там показалась мама, волочившая за собой грабли и несшая под рукой упаковку мешков для листьев. Она утеплилась от осеннего холода, надев шерстяную шапку, толстый свитер и гетры поверх леггинсов — она сообщила мне, что они вернулись в моду, и мне надо перестать ее дразнить.

Я трусцой пересек улицу, заметив толстый слой опавших листьев, покрывавших передний газон. Их никто еще не убрал, и я нахмурился.

— Что ты делаешь?

Мама удивленно вскинула голову, и при виде меня на ее лице расцвела улыбка.

— Скайлар. Я не знала, что ты заглянешь.

Я избавил ее от граблей.

— Что ты делаешь? — повторил я, не в силах скрыть раздражение в своем голосе.

— Кому-то надо прибрать этот газон. На этой неделе будут забирать листья, и я не хочу это пропустить (прим. имеется в виду, что специальный грузовик забирает мешки с листьями, которые пойдут на компостирование или переработку; это нормальная практика в странах, где перерабатывают мусор, в т.ч. и в Канаде)

— Да, и это должен сделать Джейк, а не ты. Или Уолтер. Он тоже может оторвать задницу от кресла и сделать это.

— Все нормально. Я в состоянии собрать листья граблями. У Джейка много дел и...

— Не надо, — я забрал упаковку мешков для листьев и пошел к газону. — Не вываливай на меня бред Уолтера. Это отговорки. Джейк занят не сильнее, чем я в его возрасте. Это он должен орудовать граблями. А не ты.

— Скайлар.

Я достал один мешок из упаковки и растряхнул его, затем передал ей.

— Можешь подержать его открытым. А я буду собирать листья.

Она вздохнула, но не стала спорить. Это было бесполезно. С Джейком так всегда. Он понял, что немного нытья помогает получить желаемое. Уолтер никогда не заставлял его хоть пальцем пошевелить. Когда я жил дома, то даже если я был бы при смерти, это не имело бы значения. Я все равно был пригоден для выполнения домашних дел, которые он считал уместными.

Я принялся за работу. Сбор опавших листьев никогда не был для меня нудной работой. Ну, может, для шестнадцатилетнего озлобленного меня это было в тягость, но на самом деле, это хорошая физическая нагрузка, а воздух был свежим и прохладным. Это дело послужило приятным отвлечением. Сегодня оно мне было нужно.

— Я уверена, что ты пришел не для уборки двора, — сказала мама, когда я нагреб достаточно, чтобы заполнить мешок. Она спрессовала листья и завязала мешок, затем отбросила его в сторону и взяла новый.

— Мне не сиделось дома. Последние три часа делал домашку, и мне надо было выбраться на улицу, — плюс я все гадал, как прошел визит Джейсона к его бывшему мужу и серийному убийце. — Джейк на хоккее?

— Да. Новый сезон начался на прошлой неделе. Его первая игра через две недели в пятницу, в Гамильтоне.

Мой брат играл в хоккей с семи лет. Два года назад его выбрали в выездную команду, что означало много игр вдали от дома. Много времени для отца и сына вместе.

— Они с Уолтером уедут на выходные?

— Наверняка.

— Я приеду и побуду с тобой.

Она ничего не сказала, и я знал, что это связано с моим категоричным избеганием Уолтера. Мне ненавистно было видеть маму грустной, но я больше не мог притворяться.

— Как учеба? — спросила она, завязав очередной мешок и прибавив его к растущей куче.

Наводя порядок на газоне, я рассказал ей о всех своих курсах и приближающихся проектах. Когда дело дошло до задания по психологии, я опустил детали, поскольку тема была щекотливой и включала моего преподавателя и нынешнего партнера по потрахушкам.

Через какое-то время я включил музыку на телефоне и позволил ей играть, пока мы работали вместе. Мама спросила меня о будущем, интересуясь, определился ли я, что хочу делать со своей жизнью.

Я не определился, и так ей и сказал.

Она беспокоилась обо мне. Я это понимал.

Она спросила меня про работу в клубе, и встречаюсь ли я с кем-нибудь. От этой темы я тоже ушел, не зная, как назвать то, что происходило между мной и Джейсоном. Вроде это всего лишь секс на несколько ночей, но почему-то это ощущалось чем-то большим. Все было неопределенно. Я знал, что если назову это чем-то большим, то рискую сглазить. Бойфренды не задерживались надолго. Лишь несколько ночей вместе, и большинство парней понимало, что я того не стою.

Когда со двором было покончено, мама уложила вдоль обочины восемь мешков с листьями. Я вспотел и скинул куртку, взъерошив волосы, которые стояли дыбом от влаги.

— Давай я сделаю тебе какао? Там остались банановые кексы, которые я пекла на неделе. Хочешь остаться и перекусить? — спросила мама, когда мы вернули грабли в гараж и убрали оставшиеся мешки.

Прежде чем я успел ответить, мой телефон издал сигнал, и я проверил, кто там. В моей груди потеплело, когда я увидел на экране имя Джейсона. «Я дома, но с моей квартирой что-то не так».

Я остановился, пока мама стояла с открытой дверью, приглашая меня внутрь. Прежде чем последовать за ней, я напечатал ответ, и мои щеки болели от улыбки. Просто абсурдно, насколько я обрадовался, получив от него ответ. «Что не так с твоей квартирой?»

Его ответ состоял из четырех слов, которые разожгли во мне огонь. «Тебя в ней нет».

Я бросил взгляд на мою маму, которая улыбалась мне с порога дома. Это была материнская, знающая улыбка.

— Какао и кексики придется отложить.

— Я догадалась, — она кивком показала на мой телефон. — Кто-то важный?

Я отшутился, пренебрежительно махнул рукой и фыркнув.

— Нет, конечно. Я же сказал, что у меня нет бойфренда. Это просто вызов на перепих. Я слишком молод и перевозбужден, чтобы отказаться. Ты же понимаешь.

— Скайлар Кристофер, я твоя мать, — но она смеялась и качала головой. — Слишком много подробностей. Мы об этом говорили.

— Знаешь, я рассказал ему про твою лекцию о презервативе в бумажнике. Я обратил в наши ряды еще одного. Ты должна мной гордиться. Я распространяю твою мудрость по миру. Он понял серьезность этого правила, и я уверен, что он теперь дважды подумает, прежде чем положить презерватив в бумажник, — я широко улыбнулся.