— Прости. Я тебя предупреждал. Но я могу ошибаться. Давай будем надеяться на это. А тем временем можно порадоваться, что на дело назначен судья Вестон. Он суров и не даст Фрэнсису выпендриваться вечно. Может, один-два раза, но если заметит закономерность, он быстро положит этому конец.

— То есть, я могу получить развод в этом столетии?

— Если повезет. Скрестим пальцы.

— Ясно.

— Переходим к другим новостям. Отэм просила передать приглашение. В январе будет наша десятая годовщина свадьбы, и она настаивает на небольшом собрании друзей и близких. Она сказала, что все состоится семнадцатого. В субботу. Ты приглашен и можешь привести с собой партнера, — улыбка в голосе Леви была очевидной.

— Я сделаю пометочку в моем календаре.

— Мне передать ей, что ты будешь не один?

— Вот зачем ты это делаешь, а?

Он рассмеялся.

— Да брось. Приезжай с ним. Я хочу познакомиться с секси-студентиком, которого ты не можешь вышвырнуть из своей постели.

— Да до этого еще два с лишним месяца. Кто знает, продержимся ли мы так долго.

— Прекрати. Будь счастлив в кои-то веки.

— Я подумаю.

— Я передам, что ты будешь не один.

— Леви... — мой телефон завибрировал от входящего сообщения и оборвал мои возражения. Я убрал аппарат от уха и глянул на экран. От Скайлара. — Ладно, я пойду. Держи меня в курсе насчет даты слушания. Я приеду, если надо.

— Не надо. Поболтаем попозже. Улыбайся. Твое лицо от этого не лопнет. Поверь, что жизнь снова может быть хорошей.

Я повесил трубку, обдумывая его слова. Жизнь не была хорошей. Еще нет. Но относительно лучше. И это уже кое-что обещало. Но еще далеко не хорошо. Морган все еще совал палки в колеса. Я все еще страдал от тревожности и панических атак. От кошмаров.

Но становилось лучше. Скайлар этому способствовал. Может, чертовы таблетки тоже работали.

Я открыл сообщение от Скайлара.

«Привет, это Хантер, печатающий от лица Ская. Мы в дороге, и он не может говорить. Он сказал, что перезвонит попозже».

В дороге? Я нахмурился. Он сказал, что у него планы с Хантером, но не уточнил, что за планы. Разве он не работал сегодня вечером? Видимо, нет. Я послал в ответ смайлик большого пальца вверх, и тут кто-то постучал в дверь моего офиса.

— Войдите.

На часах было почти пять, и формально мои приемные часы закончились. Но у меня не было планов на вечер, так что я подошел обратно к своему столу, приготовившись принять студента, которому нужна помощь.

Это оказался не студент.

Реджи просунул голову в кабинет, и на его лице играла робкая улыбка.

— Привет, сейчас не лучшее время?

Мы с ним не общались после того, как наш чисто платонический вечер вместе превратился в полусвидание. Под конец вечера мы поговорили, и я изо всех сил постарался предельно ясно донести, что не заинтересован в романтических отношениях. Реджи настаивал, что он не флиртовал и ни в коем случае не клеился ко мне. Он стал оправдываться и быстро ушел в дерьмовом настроении.

И сейчас случился первый с того вечера раз, когда он показался в моей части кампуса. Тот вечер все еще вызывал во мне отторжение, но я был взрослым и мог забыть про это.

— Нет. Я всего лишь собирался домой. Как дела?

Он зашел в кабинет, но остался у двери. Выражение его лица было нечитаемым.

— А, ладно. Прости, что побеспокоил. Обещаю, что не буду задерживать, — он показал большим пальцем за плечо. — Просто предупреждаю. Когда я пришел сюда, мне пришлось проталкиваться через толпу перед зданием. Что-то случилось. Все студенты почему-то собрались там. Там творится нечто дикое.

Я нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? В смысле?

Реджи пожал плечами.

— Не знаю. Я же сюда шел. Я не останавливался, чтобы узнать, в чем дело. Пожалуй, тебе стоит убраться отсюда, пока есть возможность. Там становится совсем тесно.

Я схватил портфель и собрал вещи.

— Ты не против, если я пойду с тобой? — спросил он.

— Конечно.

Реджи оставался тихим, пока мы пересекали коридор второго этажа в направлении лестниц. Когда мы добрались до лестничной площадки, он не выдержал.

— Слушай, прости за прошлую неделю. Я переступил черту и не должен был так сердиться. Мне стыдно за то, как я повел себя.

— Все нормально, — я быстро спускался, и каблуки моих туфель стучали по напольной плитке.

Внизу Реджи остановил меня, сжав ладонью мою руку. Он не выпускал меня, видимо, считая, что тогда я проигнорирую его просьбу остановиться.

— Я хочу быть прямолинейным и честным с тобой. Дружба требует честности, ты согласен?

Я раздраженно высвободился и отошел, создавая между нами полметра расстояния.

— Согласен. Что ты пытаешься сказать, Редж?

— Только это, — он посмотрел на свои руки, немного повозившись, затем поднял подбородок. — Я думаю, что ты очень интересный человек. Ты меня интригуешь. У меня мало друзей. Мне непросто их заводить. То, что ты посчитал подкатом, возможно, было всего лишь моими попытками нащупать границы дружбы, и я приношу свои извинения.

Я покачал головой. Этот мужчина поистине выносил мозг. Я напомнил себе быть вежливым.

— Я не понимаю, что это значит. Нащупать границы?

— Я хотел знать, прочертишь ли ты границу между нами, если я буду вести себя слишком по-свойски. И ты прочертил ее. Спасибо. Этого больше не повторится.

Я уставился на него, ничего не понимая.

Реджи тепло улыбнулся.

— Мы можем оставить тот вечер в прошлом и двинуться дальше? Как друзья.

— Конечно, Редж. Как хочешь. Лишь бы ты понимал, что я не заинтересован в большем.

— Так и должно быть. Я рад. Я тоже не заинтересован.

— Точно, — вспомнив слова Скайлара, я добавил: — Тебе также стоит знать, что я в отношениях с другим. Для галочки. Мы только начали встречаться, но я не свободен.

Взгляд Реджи не дрогнул. Он смотрел на меня так долго, что я не знал, как трактовать его выражение. Это боль в его глазах? Отвращение? Злость? Он рассердился, что я не проводил время с ним, но спал с кем-то другим?

Какое мне дело? Этот парень явно вне моего понимания.

— Счастливчик.

— Ага.

Реджи жестом показал мне шагать вперед. Вместо попыток проанализировать то, что произошло минуту назад, я направился к выходу. Реджи последовал за мной. Реджи всегда следовал за мной.

Выйдя на улицу, я оказался в толчее студентов, собравшихся перед зданием. Небо было тускло-серым, затянутым густыми облаками. Ветер кружил сухую листву по бетонной дорожке и газону, которые вели к парковке и дороге.

Я остановился. Какой-то частью сознания я понимал, что Реджи остановился рядом. Наши плечи соприкоснулись. Но Реджи волновал меня меньше всего. Окинув взглядом сцену перед собой, я заметил длинный ряд новостных фургонов, припаркованных вдоль дороги, и спутниковые тарелки на их крышах.

Новостные фургоны.

Журналисты.

В моих ушах зашумело, земля под ногами словно превратилась в желе. Издалека донесся первый крик:

— Доктор Аткинсон. Джейсон Аткинсон. Можно вас на пару слов?

В Бат мы приехали поздно. Пятничный час-пик в Торонто плюс авария на шоссе заставили нас почти на два часа застрять в пробках. Когда мы добрались до мотеля, я послал Джейсону сообщение с просьбой позвонить мне, но оно осталось без ответа.

В субботу рано утром мы с Хантером проснулись от того, что оба наших телефона разрывались от сообщений. Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять, что случилось. Мэверик прислал мне три сообщения, но Джейсон написал шесть смс и оставил несколько голосовых сообщений. Последнее было надиктовано посреди ночи, и становилось ясно, что он не спал и разваливался на куски.

— Какого ж хрена. Капец. Чувак, ты знал об этом? — волосы Хантера стояли дыбом с одной стороны, а очки спадали с носа, пока он тряс телефоном перед моим лицом.