Я снова и снова кричал имя Скайлара, но в ответ слышал лишь приглушенный плач.

На линии снова раздался голос Реджи. Он вздохнул.

— Такая жалость, что он не может вытерпеть это как мужчина. Хнычет. Плачет. Жалкий. Кажется, он обмочился. Отвратительно. Мне пора, Джейсон. Мне надо сделать свою работу. У Моргана была своя система, но для меня это недостаточно эффективно. Слишком чисто. Слишком быстро. Думаю, ты ничему не научился, да?

Я лепетал и плакал, а сдавленные стоны Скайлара на фоне становились тише, будто Реджи уходил от него. Раздались шаги, звучавшие так, будто он поднимался или спускался по лестнице. Снова залаяла собака, на сей раз ближе.

— Я бы хотел, чтобы ты пересмотрел свою жизнь, Джейсон. Подумай о своем будущем. Этому необязательно повторяться вновь.

— Нет, пожалуйста. Я не знаю, где...

Телефон отключился, и из моего горла вырвался мучительный рев, заполнивший всю комнату и эхом отразившийся от стен. Это был нечеловеческий, безудержный звук, полный разрушения.

Кто-то схватил меня за руки и прижал их к бокам, и тогда я осознал, что метался во все стороны, колотя кулаками по полу и по всему, что попадалось на пути. Ослепляющая ярость затмила все вокруг, заблокировав мир и голос рассудка.

Леви присел на корточки, но я выставил вперед ноги, пинаясь, сопротивляясь, крича. Он оказался быстрее и придавил меня, схватив мое лицо и держа так крепко, что я не мог высвободиться. Я все равно боролся, плевался и вырывался.

Но я проигрывал и оказался обездвижен. Через несколько минут я сдался и зарычал, уставившись на Леви.

— Слушай меня. Полиция уже в пути. Я им только что позвонил. Что он сказал? Где он?

Слезы покатились по моим щекам, когда поражение заглушило злость. Все мои напряженные мышцы расслабились.

— Я не знаю. Он его убьет.

Я снова слышал в своей голове голос Скайлара. Напуганный. Сдавленный. Слабый. Умоляющий меня о помощи. Скайлар. О боже.

Затем что-то ударило по мне. Мысль. Осознание. Единственный незначительный звук на фоне, который я заметил, но отбросил в этом хаосе.

Лай собаки. Собака.

Будто кто-то убрал завесу с моего разума, я вспомнил тот день на фудкорте, когда мы с Реджи пили кофе и он показывал фотографии пса, забредшего на участок у его дома.

Пес. Фотографии.

Я закрыл глаза, пытаясь снова увидеть это. Детали были мутными и неясными. Дом, обшитый белым сайдингом. В запущенном состоянии. Гравийная подъездная дорожка. Какое-то полуразрушенное здание на фоне. Может, старый гараж? А вдалеке башня. Водонапорная башня.

Я снова забился в хватке Леви.

— Отпусти меня. Опусти меня. Слезь. Башня. Башня. Где в городе водонапорная башня?

Я посмотрел в лицо Хантера, побелевшее от страха. Должно быть, это Мэверик держал меня сзади. Хантер покачал головой, глядя на двух других так, будто я выжил из ума.

Леви попытался шикнуть на меня, но я зарычал.

— Он в доме возле водонапорной башни. Отпусти меня.

Хватка Мэверика ослабла, и я освободился, спешно отпрянув.

— Копы едут сюда, — сказал Леви. — Просто расслабься на пять секунд, и они...

Освободив руки, я повалил Леви, толкнув его на пол и приземлившись сверху. Я был свирепым, злым и отчаявшимся. Плюс на моей стороне фактор неожиданности. Со всей яростью, страхом, сдерживаемой злостью из-за того, что мне пришлось пережить это дерьмо с Морганом, я боролся со своим лучшим другом, пока не нашел его ключи и не вытащил их из кармана его куртки.

Затем я вскочил с пола и почти выбежал в коридор прежде, чем кто-то понял, что происходит.

Леви завопил. Звук топота следовал за мной как стадо слонов. Возможно, меня довели до иррационального состояния, но на моей совести и без того хватает смертей. Я не переживу, если Скайлар добавится к ним и к той папке, которую я держал спрятанной.

Мое сердце отбивало частую дробь, пока я несся по лестницам на парковку, перескакивая через две ступеньки. У меня появилась зацепка, и я собирался удрать прежде, чем кто-нибудь меня остановит. Если я буду ждать, если я не пойму немедленно, где Скайлар, будет слишком поздно. Реджи думал, что оказывает Моргану услугу. Его намерения были очевидны.

Я взревел мотором внедорожника Леви и с визгом шин выехал с парковки. Я не знал, куда ехать, но сканировал горизонт вдалеке, ища водонапорную башню. Это безнадежно. Куда бы я ни смотрел, высокие здания заслоняли мне обзор. Я ничего не видел. Неважно, какой бы высокой водонапорная башня ни казалась на фотографии или вживую, но в сравнении с высокими зданиями в центре она была крохотной.

Через несколько кварталов я остановился на обочине и вбил в поисковик «Виндзор» и «водонапорная башня», надеясь найти ее местоположение. На экране замелькали знакомые кадры, которые я видел на фоне фотографии Реджи с бродячим псом. Вместе с ними попадались статьи про реконструкцию башни почти десять лет назад. Пришлось открыть и просмотреть несколько сайтов, но я нашел перекресток, на котором она располагалась.

Я вбил названия улиц в Гугл-Карты и подождал, пока приложение рассчитывало направление. Казалось, будто время ускользало сквозь мои пальцы. Когда Карты сгенерировали кратчайший маршрут, мой телефон зазвонил. На экране появилось имя Леви.

Я сбросил вызов и снова поехал, нарушая допустимую скорость и подрезая медленно едущие машины. Этим я заслужил несколько гудков и едва не устроил несколько аварий, спеша добраться к Скайлару.

В глубине души я понимал, что веду себя неосторожно, но не мог остановиться. На мою грудь и без того давило достаточно вины за убитых Морганом мужчин. Я не переживу, если Скайлар тоже умрет.

Потребовалось десять мучительных минут, чтобы добраться до места, где на пустой площадке возвышалась Виндзорская водонапорная башня. Район был дерьмовым. Дома рушились, заборы состояли из поломанных досок с дырами и облезшей краской. На дороге виднелось несколько ржавых машин. Осенний ветерок катал мусор по потрескавшемуся асфальту с ямами, задувая в канализацию и вдоль обочин. Признаков жизни нигде не было видно.

Я припарковался и выскочил из машины Леви, крутясь на месте и пытаясь вспомнить, что я видел на том фото. Реджи прав. Я не обращал внимания. Я снова повернулся, пытаясь понять, с какого ракурса была сделана фотография.

Я сосредоточился на домах, ища тот, что был обшит белым сайдингом и имел рушащийся гараж. Мое сердце билось о ребра, кровь так быстро неслась по венам, что кружилась голова, и я был на грани обморока.

Мне хотелось упасть на колени и зарыдать.

Когда ни один дом в этом квартале не показался знакомым, я выбежал на улицу, расположенную параллельно башне, пытаясь оценить расстояние, фон и угол. Где стоял Реджи? Мне показалось, что подальше. С моего места башня выглядела крупнее, чем на фотографии. Мне надо отдалиться.

Я побежал по увядающей траве на заброшенной площадке. Дома по обе стороны от дороги имели просевшие крыши и облезший сайдинг. На гравийной дорожке валялся трехколесный велосипед с погнутым и заржавевшим колесом. Сдувшийся бейсбольный мяч валялся возле корзины без сетки.

Я осматривался по сторонам, мои легкие горели, пока я пытался найти белый дом. Тут где-то должен быть белый дом.

Я вернулся назад и побежал от перекрестка по другой дороге. Мои кроссовки топали по тротуару, пока я снова отдалялся от башни.

Затем я его увидел. В дальнем конце улицы стоял дом с открытым видом на башню на другом конце дороги. Я ускорился. Служебная постройка старого и развалившегося гаража стояла на том же участке; у гаража была заржавевшая намертво дверь и такое мутное окошко, что через него ничего не было видно. На гравийной дорожке стоял черный седан. Я не знал, какую машину водил Реджи, но тут кто-то был.

Окна старого дома были завешены темными шторами. Я резко развернулся, расположившись на месте, с которого Реджи мог бы сделать фото. Все сходилось.

Я думал, что мое сердце пробьет дыру в грудной клетке. Я осмотрел дом спереди и развернулся, ища дорожный знак и вытаскивая телефон. Набрав Леви, я осматривал передний газон, задний двор, массивные двери, рваный и просевший забор из рабицы.