Когда он не ответил, я переступил с ноги на ногу и вздохнул.

— Прости. Знаю, это не мое дело. Мне лучше уйти. Я работаю сегодня вечером и на всех выходных, так что...

Я хотел сказать, что не смогу прийти снова, но знал, что если он попросит, если он этого захочет, я примчусь сюда в мгновение ока. Между нами существовала какая-то глубинная тяга. Такое чувство, будто мы делили не только секс, но я не мог описать, что это было.

— Сегодня после пар я уезжаю из города. Я не вернусь до вечера воскресенья.

— О. Ладно.

Говорить было больше нечего, так что я повернулся к двери.

— Во сколько у тебя пара? — спросил он, снова остановив меня.

— В восемь.

— Могу я приготовить тебе завтрак? Назовем это извинением.

Я усмехнулся и обернулся через плечо.

— У тебя вообще нет еды, Джейсон.

— О. Тогда могу я купить тебе завтрак?

— Слушай. Извинения приняты. Тебе необязательно это делать.

— Но мне хочется. Пожалуйста. Ты так хорошо ко мне относишься, а я тебе только что чуть голову не оторвал.

— Да не так уж хорошо я к тебе отношусь. Я же постоянно пытаюсь ногами выселить тебя из твоей же постели, помнишь?

Не будь тут так темно, я бы поклялся, что Джейсон улыбается. В его голосе звучало веселье, когда он сказал:

— А еще локтями, коленями и твоей невообразимо твердой башкой, — он помедлил. — Так что скажешь?

— Нам не стоит вот так бывать на публике. Пойдут слухи. У тебя могут быть проблемы.

— Мы поедем куда-нибудь подальше от кампуса. Все будет хорошо. Я не беспокоюсь.

— Ладно. Конечно. Могу я воспользоваться твоим душем?

— Ага.

Я встретился с Джейсоном на кухне через пятнадцать минут. Он надел джинсы, облегавшие его идеальную задницу, и рубашку винного цвета с закатанными рукавами, обнажившими темные волоски на его предплечьях. Щетина на его лице была такой же темной, как его мрачная гримаса. Он шарился по кухонным шкафчиком.

— Да там шаром покати. Тебе надо было сходить за продуктами, типа, еще вчера.

Он захлопнул ту дверцу, которую держал открытой.

— Ты всегда поешь в душе?

— Эм, ну естественно. Лучшая акустика на свете. Тебе не нравится?

Он схватил ключи и бумажник с кухонного стола, покосившись на меня из-под темных бровей.

— Я такого не говорил.

И вновь некое подобие улыбки озарило его глаза. Я не стал заострять на этом внимание, но с восторгом впитывал это ощущение.

— Мы поедем каждый на своих машинах? — спросил я. — Тебе когда надо в универ?

— Только к десяти. У нас полно времени. Давай поедем на моей.

Солнце минут через десять уже должно было выглянуть из-за горизонта. На востоке полосы розового, желтого и оранжевого смывали ночь, обещая прекрасный день впереди. Однако осень славилась обманчивостью. Как только мы вышли за дверь на парковку при здании Джейсона, резкий порыв ледяного ветра пронзил мою тонкую куртку насквозь, заставив меня задрожать.

Погода напомнила мне популярную песню в исполнении группы Barenaked Ladies. Не сумев сдержаться, я разразился песней, улыбаясь от того, какими подходящими были некоторые строчки.

Я пел о ресторанчике, где нравилось есть голодным людям, и пихнул Джейсона в руку. Его губы дернулись, пока мы шли к его машине. Он подавлял улыбку, но я хотел увидеть ее полностью.

Мы сели в машину, и я наклонил голову набок, наблюдая за ним и напевая о том, что снаружи холоднее, чем кажется. Затем пришло время припева. Barenaked Ladies славились своими лучшими и безумными текстами песен. Любой, кто знал саундтрек к сериалу «Теория большого взрыва», это понимал. И песня Pinch Me не была исключением. Не сумев сдержаться, я принялся приплясывать на сиденье, быстро выпаливая перепутанную череду слов, которые должны были иметь смысл, но не имели, потому что я забыл половину строчек и придумывал на ходу, стараясь изо всех сил. Я барабанил по приборной панели, закрыв глаза и на минутку отдавшись музыке.

Джейсон ничего не говорил, но заводя машину и вывозя нас на улице, он улыбался от уха до уха и качал головой от моего абсурдного выступления.

Время было раннее, и я слегка увлекся, так что после плачевной попытки завершить песню я успокоился, и остаток пути мы проехали в относительной тишине. Джейсон все это время улыбался, так что я посчитал это победой.

Джейсон привез нас в другую часть Виндзора, настолько далеко от кампуса, насколько это вообще возможно. Мы оказались в закусочной, которая находилась в сомнительном квартале. Над дверью звякнули колокольчики, когда мы вошли внутрь. Интерьер выглядел так, будто его не обновляли с 80-х годов. Он представлял собой скопление ржаво-оранжевых, желтых и коричневых оттенков. Дешевые репродукции пейзажей висели на стенах, покосившись и скрывая облезавшую краску, покрытую пятнами и грязью.

Вдоль окон стояли столы с диванчиками, а остальное открытое пространство занимали столики поменьше, с безвкусными клеенчатыми скатертями.

Джейсон направился к свободному столику у окна.

Виниловая обивка была порвана и зацепилась за мои джинсы, когда я скользнул на сиденье. Обшарпанная ламинированная столешница была липкой и усеянной крупицами соли, просыпанной предыдущим посетителем. Я смахнул их в сторону и аккуратно поставил локти.

Я осмотрел закусочную. В такую рань здесь было тихо. Несколько пожилых мужчин пили кофе и читали газеты за стойкой, но на этом все. Через динамики под потолком тихо играла кантри-музыка, в воздухе витал запах жира и подгоревших тостов.

— Безусловно, самое изысканное свидание, на котором я бывал в последние годы. Тебе не стоило так утруждаться. А то чувства ударят мне в голову, — я улыбнулся и похлопал глазками, чтобы он знал, что я шучу.

— Это место выскочило первым, когда я погуглил закусочные. Я не очень хорошо знаю Виндзор.

— Я же шучу. Все хорошо. В таких забегаловках всегда подается лучшая еда. Мы можем не дожить до сорока, но эй, зато мы вкусно поедим.

Джейсон сверлил меня недовольным взглядом, и мои глаза широко распахнулись.

— Упс. Я имел в виду, что мы не доживем до пятидесяти, а не до сорока. До пятидесяти. Видишь? У тебя еще есть несколько лет. Немного, но все-таки.

— Вот теперь можешь перестать говорить, — но тот блеск в его глазах вернулся, и в моей груди зародилось тепло.

Пожилая женщина с седыми волосами, фигурой песочные часы и вечно недовольным лицом, которым только детей пугать, подошла и поставила на стол перед нами две кружки.

— Кофе?

— Да, пожалуйста, — одновременно сказали мы с Джейсоном.

Она наполнила наши кружки, поджав губы в твердую линию, поставила на стол миску с маленькими упаковками сливок и гаркнула:

— Вам принести меню, или вы готовы сделать заказ?

— Меню, пожалуйста, — сказал Джейсон, ответив за нас обоих.

Когда она ушла, я наклонился через стол, понизив голос:

— Ее хмурая гримаса переплюнула даже твою. Я уверен, что она может убивать невинных детишек одним лишь взглядом. Ты видел? Глаза как лазеры. Она может сшибать птичек с неба. Это ее суперсила. Она может...

Джейсон пнул мой ботинок, и я захлопнул рот, когда женщина вернулась, бросила пару меню в центр стола и снова удалилась шаркающими шагами.

Я схватил одно меню и смотрел, как она уходит прочь, сгорбив плечи и размахивая руками вдоль боков. Я спрятался за меню и прошептал:

— Интересно, почему она ненавидит свою жизнь?

Джейсон не ответил, но я умудрился поддерживать то забавляющееся выражение на его лице, хоть он и старался выглядеть раздраженным. Он с минутку изучал меню, затем отложил его в сторону. Пока я читал список предлагаемых блюд, он взял несколько маленьких упаковок сливок из миски и стал открывать их по одной, выливая в свою кружку.

Он подвинул мою кружку к своей и выгнул бровь.

— Как ты пьешь кофе?

— Ложка сахара и одна порция сливок.

Я отложил меню в сторону, пока он приправлял мой кофе, размешивал и пододвигал его обратно ко мне.