У входной двери я натянул на лицо улыбку и вошел без стука. Меня тут же обдало порывом теплого воздуха с запахом жарящегося бекона. Я сбросил обувь и пошел в сторону кухни, на ходу сообщая о своем приходе.

— Привет?

Стол в столовой был сервирован, и музыка просачивалась сквозь стены из комнаты моего брата в противоположной части дома. Мелодия была громкой и с басами. Я помедлил, пытаясь разобрать, кого он слушает, но это было какое-то эмо-дерьмо, которое ему нравилось, так что я не узнал исполнителя.

Я сунул голову в кухню и увидел свою маму за плитой — она раскладывала бекон по тарелкам, пока на другой конфорке стояла огромная сковородка с жарящимися яйцами. Уолтера нигде не было видно.

— Буу!

Мама подпрыгнула и резко развернулась, рассмеявшись, когда увидела меня.

— Привет, солнышко. Я не слышала, как ты вошел.

— Я же крикнул.

— Твой брат врубил музыку. Должно быть, я тебя не услышала.

Забавно, когда я жил в доме, Уолтер установил лимит громкости для моей музыки. Мне разрешалось включать ее громче уровня шепота только тогда, когда дом пустовал, или когда я надевал наушники.

— Помочь чем-нибудь? — я чмокнул маму в щеку и приобнял одной рукой, пока она трудилась.

— Можешь достать апельсиновый сок из холодильника и поставить на стол, если несложно. И хлебу пора отправиться в тостер.

— Нет проблем.

Кофе уже сварился, так что, позаботившись об апельсиновом соке и засунув первую партию хлеба в тостер, я налил себе кружку кофе.

— Как учеба? — спросила мама, слегка подвигая яйца на сковородке.

— Нормально. Много задают. Некоторые предмет мне нравятся. Другие... не очень. Они все разные, в этом вроде как и был смысл.

— Например?

— Нуу, — тост выпрыгнул, так что я поставил кружку с кофе и намазал кусочки хлеба маслом. — Мне нравится курс по истории. Древние цивилизации. Это вызывает у меня желание снова путешествовать. Курсы по писательскому мастерству и психологии тоже неплохие, но введение в графический дизайн оказалось ужасным. Ненавижу. Не думаю, что я создан для такого просиживания за компьютером. Курс по социологии скучный. Не знаю. Наверное, еще рано.

— На следующей неделе уже октябрь. Оглянуться не успеешь, как придет пора сдавать промежуточный экзамен в середине семестра.

— Знаю.

Мама переложила яйца на тарелку, пока я намазывал маслом последние кусочки хлеба.

— Этот проект, над которым ты работаешь — тот, для которого тебе нужны газеты — это для какого курса?

— По психологии. Его сдавать только в конце семестра, но я хотел начать заранее.

Я не упоминал, что теперь мой интерес как никогда подстегнуло то, что Джейсон состоял в браке с субъектом моего исследования. Если бы я не думал, что это заставит его слететь с катушек, я бы попросил разрешения взять у него интервью, разумеется, пообещав сохранить анонимность. Так было бы намного проще.

Мама взяла тарелку с тостами и приподняла подбородок, показывая мне идти вперед.

— Найдешь своего отца и брата и скажешь им, что еда готова?

— Конечно.

Я посчитал, что Уолтер в своем кабинете, так что я оставил его напоследок, направился в комнату брата и забарабанил кулаком по двери достаточно громко, чтобы было слышно сквозь музыку. Я засунул голову в приоткрытую дверь, но держал глаза крепко закрытыми.

— Я захожу. Убери свой писюн.

Подушка шмякнула меня по лицу.

— Придурок.

Я рассмеялся, открыв глаза и обнаружив моего брата, который лежал на кровати и листал журнал.

— Боже, твоя музыка такая депрессивная. Почему? Почему? Почему?

— Да уж получше твоего дерьма, — он убавил громкость и продолжил листать страницы, почти не обращая на меня внимания.

Я плюхнулся рядом с ним, задрав ноги и положив голову на его плечо.

— Что читаешь?

— О мой бог. Отодвинься, — он попытался столкнуть меня с кровати, но я отказывался поддаваться и подвинулся еще ближе. — Слышал когда-нибудь о личном пространстве?

— Ага. Нет у меня такого пузыря.

— Ну, а у меня есть, и ты в него вторгаешься.

— Что читаешь? — повторил я, просматривая рисунки и бегло читая слова.

— Это геймерский журнал. В следующем месяце выходит новая игра, и я читал отзывы. Мне она нужна как воздух.

— Я разочарован в тебе. Я ожидал, что ты прячешь порно-журнальчик, а у тебя стояк на Зельду (прим. серия видеоигр от Нинтендо).

— Это не Зельда, идиот. Боже, ты безнадежен, — презрительно процедил Джейкоб.

Я широко улыбнулся.

— Что? Тебе четырнадцать. В твоем возрасте я только о порнушке и думал. А не об играх.

— Ага, о порнушке с мужиками.

— Естественно, — я поиграл бровями.

— Гадость.

— Как школа? Девушка появилась?

Джейкоб снова толкнул меня, отодвигая от своего бока, потому что я притиснулся ближе.

— Почему ты такой?

— Какой?

— Назойливый. Приставучий. Я не хочу говорить с тобой о девчонках.

Я притворился оскорбленным, ахнув и прижав ладонь к груди.

— Но почему нет? Так делают все братья.

— Потому что ты посчитаешь это приглашением рассказать мне о своей интимной жизни, а я не хочу об этом слышать.

— Да я никогда.

Джейкоб рассмеялся.

— Ага, конечно. Я уже предостаточно знаю о твоих путешествиях по миру и пьяных потрахушках. Мне этих сведений на всю жизнь хватит. Я пас.

— Ладно. Когда повзрослеешь и перестанешь быть ханжой, позвони мне. Можешь потусить в моей квартире. Мы закажем пиццу и обсудим всех хорошеньких девочек и мальчиков.

— Тебе сколько лет?

Мне нравилось бесить Джейкоба. Он был в том возрасте, когда все раздражало, особенно его старший брат. Я решил оставить его в покое на сегодня.

— Еда готова.

— Я не голоден.

— Тебе лучше поесть. Мама наготовила кучу всего, и ты знаешь, как она относится к семейным обедам.

Джейкоб застонал, отбросив свое чтиво в сторону, и сполз ниже, сливаясь с кроватью так, будто ему хотелось исчезнуть. Он довел до совершенства образ подростка, с которым обходились несправедливо. Теперь эмо-музыка имела смысл. Так он выражал свою неприязнь к жизни в целом.

— Пошли, — я потыкал его пальцем в бок.

— Нет. Отвали и оставь меня в покое.

— Нет.

— Скай. Отъе*ись.

— Если не встанешь и не пойдешь на завтрак, я буду петь.

— Я тебя придушу.

— Можешь попытаться, но умирая, я все расскажу тебе про эпичный минет, который я получил в понедельник. Ну то есть, там все было не так эпично, потому что я был ох*енно возбужден к тому моменту, когда он перешел к самому действию, и просто взорвался сразу же, как только он...

— О господи, прекрати. Поем я. Только перестань говорить. Что с тобой не так? — он зажал уши руками и скатился с кровати.

— Вот так-то лучше.

Джейкоб вытолкал меня из своей спальни и пронесся по коридору в сторону столовой.

Я направился к кабинету Уолтера, готовясь к отнюдь не лучшей встрече, и постучал.

— Да? Войдите.

Я просунул голову в дверь и натянул фальшивую улыбку, которая не отразилась в моих глазах.

— Привет, пап. Еда готова.

— Скайлар. Я не знал, что ты заглянешь на поздний завтрак.

— Сюрприз. Мама пригласила меня.

Уолтер был одет в темно-синие слаксы и белую рубашку-поло. Он не брился все выходные, и количество седины в темной щетине явно выдавало то, что он действительно красил волосы на голове. Контраст выглядел нелепо, но я держал язык за зубами.

— Она мне не сказала.

— Я все равно собирался прийти сегодня попозже, чтобы взять несколько газет из гаража для одного проекта.

— Моих газет? — его тон сделался жестким.

— Да. Ты не против? Мама сказала, что с этим никаких проблем.

— Возможно, в следующий раз ты додумаешься спросить у владельца газет, нет ли с этим каких-то проблем.

Я прикусил щеку изнутри и удержал улыбку усилием воли.

— Прости. Не подумал. Ты против?

Он сощурился, оттолкнувшись от стола и поднявшись на ноги. Он был высоким, но пятидесятилетие сказывалось на нем, и его живот слегка округлился.