— Здесь он мне ничего не сделает, так ведь, Лорик? — шептала я, в последний момент замечая, что его взгляд устремился в мою сторону.

Оказавшись в надёжной безопасности нашей квартиры, я закрыла дверь на два замка и прислонилась спиной к прохладной стене.

Он просто не мог меня узнать, так ведь? Он меня ведь не узнал?

Лорик ткнулся влажным холодным носом в мою ладонь, и я погладила его по шелковистой холке.

— Кто мне даст достоверный ответ? — спросила я щенка. Хм. Как будто он мог мне ответить. — Нужно перестать себя накручивать. Я приняла решение жить в том же городе, что и он. Нужно смириться с тем, что иногда я буду встречать его на улице. Нужно перестать бояться. Он своё уже получил, больше я ему не интересна…

Надеюсь, — добавила я в уме.

Крутнувшись на месте, Лорик побежал через всю гостиную. Прямиком в спальню, оставляя следы грязи на полу. Я чуть не зарычала от негодования, но вот любимец показался из-за двери. Направляясь ко мне, он тащил в зубах мои комнатные тапочки. Розовые, с меховыми бубонами. Выдохнув, я с умилением почесала его за ушком.

— Спасибо, мой хороший. Но впредь не бегай по квартире с грязными лапами, договорились?

На самом деле, тем, что он добавил мне хлопот, Лорик спас меня от самобичеваний по поводу Кирилла и моего страха перед ним. Купая собаку, а потом намывая полы, истребляя грязные отпечатки лап на плитке, я смогла отвлечься, и к тому времени, как домой вернулся Денис, я уже едва л смогла вспомнить об утреннем инциденте.

Сообщила я ему о неприятной встрече лишь на следующий день. Просто вспомнила случайно тот мерзкий взгляд, и меня снова накрыло неприятное чувство внутри. У Дэна чуйка на моё настроение. Он сразу замечает малейшую перемену, так было и в этот раз.

Мой недолгий рассказ он слушал очень внимательно, после чего спросил, был ли это единственный раз, когда Карпов ошивался неподалёку нашего дома. Этот вопрос насторожил меня. Притихшим голосом я спросила:

— Ты думаешь, это не случайность?

В его взгляде промелькнуло что-то мне не понятное, но он тут же стал прежним.

— Нет. Конечно нет, милая, — он положил ладонь на мою коленку, выглядывающую из-под подола махрового халата, и легонько погладил гладкую кожу. — Я уверен, что к тебе это не имеет никакого отношения. Тебе незачем волноваться.

— Наверное, ты прав, — я прижалась щекой к его плечу. — Просто, когда я увидела, что его взгляд остановился на мне, мне стало так…

— Страшно, — дополнил он мою незавершённую фразу. Я кивнула. Заключив меня в надёжные объятия, он сказал: — Это нормально. Страх — это нормально, Крис. Но ты должна знать, что я больше никогда не дам тебя в обиду, поняла? Я сделаю всё, чтобы ты была в безопасности.

Мне не понравилась интонация в его голосе, с которой он произнёс эти слова. Было в ней что-то горькое, вырывающее из сердца живую плоть.

— Почему мне кажется, что в том, что со мной случилось ты винишь себя?

После недолгой паузы Дэн произнёс:

— Потому что так и есть.

Ну уж нет. Я не винила его ни в чём. Кого угодно, но только не Дэна. Судьбу, Кирилла, себя в конце концов. Но Дэн уж точно не был виноват, и я не хотела, чтобы какое-то никчёмное чувство вины терзало его.

— Что ты такое говоришь! — я приподнялась и изумлённо посмотрела на его серьёзное лицо. — Это вовсе не так.

— Так, — настойчиво возразил он.

Я фыркнула:

— Глупости какие! Тебя там даже не было…

— Вот именно. Меня не было, — нетерпеливо сказал он, стиснув челюсти, и сел ровно, посмотрев перед собой, собираясь с мыслями. — Если бы я мог вернуть назад время, я бы никогда не оставил тебя. Был бы рядом каждую секунду. И тогда, уж точно, ты бы не села в машину к этому гаду.

— Хватит мучиться чувством вины самому и мучить меня, — я поднялась с кровати и подошла к панорамному окну, мысленно считая огни вдалеке, разрезающие темноту вокруг. Мой тон не был раздражённым. Скорее, я говорила устало. Мне действительно надоело который раз возвращаться к этой теме. — Все пары ссорятся. Иногда расстаются. Но не со всеми происходит что-то плохое, понимаешь?

Кровать скрипнула, и я почти сразу же почувствовала на своих плечах тёплые крупные ладони. Через мгновенье тёплое дыхание опалило затылок, и спина покрылась волной щекочущих мурашек.

— Понимаю. Только пока не догадываюсь, к чему ты клонишь.

Я вздохнула.

— К тому, что ты не мог знать, что со мной случится что-то плохое, — я всегда очень старалась обходить стороной слово «изнасилование». Оно вызывало у меня рвотный рефлекс и предобморочное состояние. — Мне просто не повезло, вот и всё. А теперь давай закроем эту тему раз и навсегда, она мне неприятна.

— Хорошо, — он поцеловал меня в чувствительное место за ухом, и я прикрыла в удовольствии глаза, прижавшись спиной к могучей груди. — Я просто хотел, чтобы ты знала, что не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Знаю.

— Я люблю тебя.

— И это я тоже знаю, — улыбнулась. — Я тоже тебя люблю.

С ним я чувствовала себя в полной безопасности. Он действительно сделает всё, чтобы моя душа была спокойна, поэтому я без лишних раздумий переключила его и своё внимание на кое-что более приятное, нежели пустая болтовня, не вызывающая ничего, кроме огорчения и жалости к себе. К чёрту её, эту жалость.

Потащила в постель своего обеспокоенного мужчину, доказывая всю степень моего к нему доверия и любви.

Денис

Сейчас мы с Пашей и следователем Щёголевым находились в пятой городской больнице, ожидая пока доктор Зеленова отпустит свою пациентку и сможет уделить время нам. Запах хлорки и медикаментов вызывал неприятные ощущения и добавлял нервозности, но с виду и я, и Павел выглядели невозмутимо. Пикантности добавлял ещё тот факт, что кучка беременных и не только девиц с подозрением косилась в нашу сторону. Со стороны регистратуры раздалось приближающееся цоканье каблуков. Подняв голову, я встретился с недоумённым взглядом молодой медсестры, с иронией во взгляде глядевшую на троих мужчин.

— Кхм, — девушка в белом халате остановилась перед нами. Её губы дрогнули в плохо сдерживаемой улыбке. — Мужчины, вы, похоже, отделением ошиблись. Проктолог принимает этажом выше.

Девушки в очереди захихикали. Очумело посмотрев на медсестру, Белецкий заметно покраснел, после чего задрожал всем телом, сдерживая порывы смеха. Щёголев же остался профессионально-непоколебимым.

— Мы к Тамаре Петровне по делу, — он показал удостоверение, и медсестричка тут же отставила в сторону все шуточки.

Мгновенно приняв серьёзное выражение лица, она извинилась и, постучав три раза, заглянула в кабинет Зеленовой.

— Тамара Петровна, можно? — после этих слов она скрылась за белой дверью, на которой была прибита серебристая табличка с надписью: «Зеленова Т.П. Врач-гинеколог».

Паша, наконец, подавив веселье, потёр переносицу, словно утирая слёзы, и глубоко вдохнул.

— Да, блин, во дела! Неплохо она нас осадила.

Я усмехнулся:

— Видел бы ты своё выражение лица. Сначала у тебя был такой вид, будто ты оконфузился на глазах у всех этих девушек, — я кивнул в сторону шепчущихся между собой беременных женщин и с интересом поглядывающих на нас, — а потом побагровел от того, что грозился лопнуть со смеху.

Паша махнул на меня рукой:

— Да иди ты.

— Да, — подал голос Щёголев. — Неудобно получилось. Да и медсестичка вон как перепугалась, поняв, что ляпнула не то. Наверное, новенькая, иначе бы знала, что появление мужчин в гинекологии — дело обычное.

Мы с другом посмотрели на следователя, многозначительно подняв брови.

— Что? Знаете, сколько мужчин ходят на приёмы со своими беременными жёнами?

Паша оглядел отделение, в котором из мужчин были только два доктора, и те за дверьми разных кабинетов, и иронично пожал плечами.

— Н-нет. Не знаем.

— А вы-то сами здесь бывали, Олег Тимофеевич? — спросил я.