Скрестив руки на груди, я нахмурилась, нарочито охнув:

— Эй, ты на что намекаешь?

Вскинув руки, словно сдаваясь, он быстро проговорил:

— Ни на что! Клянусь, ни на что!

— То-то же, смотри мне. Ещё немного и получил бы снежком в тыкву, — предостерегающе произнесла я, и Дэн разразился смехом, крепко сжимая меня одной рукой за плечи.

— Какая грозная девочка.

— Да ладно, ты просто ещё не знаешь пика моей суровости, — пошутила я. — В гневе я страшна.

— Не верю! — Дэн покачал головой. — Нет, это не про тебя. Как такая милая Принцесса может быть страшной?

— Да ты подлиза!

— Нет, я правда считаю тебя милой.

— Не ври.

— Не вру.

— Да нет же, врёшь и не краснеешь…

Наши шуточные пререкания длились всю дорогу, пока мы неспешно прогуливались в поисках хорошего места для ужина. Но выбор единогласно пал на Мак Дональдс после того, как я сказала, что хочу безумно вредный, сочный чизбургер и самую хрустящую в мире картошку-фри.

— И всё это запить ужасной Колой со льдом, — в наигранном экстазе Дэн прикусил кулак и прикрыл глаза. — Ммм…

Подкрепившись не самой полезной, но до сумасшествия вкусной едой (стоит заметить, что у меня уже давно был не зверский аппетит, поэтому наелась я довольно быстро), мы выбежали из здания Мака, до отказа забитого народом, на улицу. Глоток свежего воздуха был подобен ключевой воде, способной оживлять. Без излишней скромности Дэн взял меня за руку. Всё тело горело, сердце стучало, как прокажённое, грозясь вылететь наружу, и всё это от одного простого жеста.

Ещё этим утром я считала, что смогу продержаться на расстоянии от него, что смогу оградиться, чтобы не запутаться в сетях глубоких чувств заново, и не сойти с ума от боли, когда всё закончится. Теперь же я не пыталась закрыться или притвориться, что ничего не испытываю к Дэну. Не пыталась высвободиться из его объятий или выдернуть руку. Мне было хорошо здесь и сейчас, так зачем всё усложнять? Разве я не заслужила хоть капельку счастья, пусть оно даже продлится не так долго, как мне бы того хотелось.

Медленно шагая по расчищенному тротуару, вымощенному брусчаткой, мы беспрерывно о чём-то разговаривали. Плавно беседа перешла на тему работы, и Дэн, как и обещал, рассказал всё, начиная с самого начала, когда летом 2017 от него ушла я… Об этом моменте было упомянуто лишь в двух словах, так как вспоминать и говорить об этом в этот вечер не хотелось. Это было тяжело для нас обоих. Нет, он, конечно же, в этом не признался, но факт был очевиден. Так вот, после моего ухода он решил, что пора что-то менять в своей жизни, и стал заниматься недвижимостью. Я слушала его во все уши с интересом впитывая все, чем он делился. Я поняла, что уход из юридической фирмы был своего рода защитной реакцией, желанием заиметь то, над чем он будет иметь стопроцентный контроль, как сказал бы мой психотерапевт, которого я посещала в столице. А ещё я восхищалась его целеустремлённостью, настойчивостью и терпением, с которыми он преодолевал трудности. Он создал то, о чём мечтал. У него хватило выдержки и таланта.

— Я рада, что у тебя всё получилось так, как ты задумывал…

— Ещё не всё. Но это поправимо. У меня множество планов на будущее.

— Что, на все семьдесят лет вперёд распланировал жизнь?

— Да. А чего скромничать?

— Точно. Скромностью ты никогда не отличался.

— Не считаю эту черту приемлемой для мужчины.

Пораскинув мозгами, я пожала плечами.

— Возможно, в чём-то ты и прав.

— Не «возможно», Крис. Я, как обычно, чертовски прав…

Наше внимание привлёк детский визг. Обернувшись, я увидела маленькую девчоночью фигурку в блестящем малиновом пуховике и белой шапке с двумя огромными бубонами, бегом направлявшуюся в нашу сторону.

— Кристина Назаровна! Кристина Назаровна! Здрасте! — девочка во весь рот улыбалась, обнимая меня за ноги.

Я склонилась к ученице и потрепала её по смешным меховым бубонам, улыбнувшись в ответ:

— Здравствуй, Дариша! Ты здесь гуляешь с родителями? — тут же обеспокоенно спросила я.

Дарина Рябчикова, одна из тех учеников, которых отобрали для участия в конкурсе, энергично закивала головой:

— Да. Вон моя мама, — указала она пальчиком в бело-розовой полосатой рукавичке, и за девочкой тут же подоспела её мать. Маргарита вежливо кивнула и поздоровалась:

— Здравствуйте. Простите, пожалуйста, за Дариной иногда очень трудно уследить.

— Что вы, не за что извиняться, — я покачала головой, а Дариша всё ещё стояла рядом, держа меня за руку. — Она прелестный ребёнок, и мне очень приятно, что она обрадовалась мне.

— Кристина Назаровна, а мы гуляли на площади, — поставила меня в известность девочка.

— Правда?

— Да! И мама меня сфоткала возле ёлки. Она просто очень, очень, очень-очень красивая! — с восхищением воскликнула Дарина.

— Дарина, — отозвалась родительница, — сколько раз повторять, говори правильно. Не сфоткала, а сфотографировала.

Дарина не обратила внимания на замечание мамы, продолжая лепетать о том, какие большие волшебные Снеговики охраняют ёлочку, и как они в новогоднюю ночь оживут и помогут Деду Морозу каждому ребёнку подарить такой подарок, о котором давно мечталось.

— А вы были на плош… площади? — спросила девочка.

Я серьёзно ответила:

— Да.

— А вот меня вот мама водила, — повторила снова Дарина. — А кто вас водил? Дядя? — она посмотрела за мою спину, прямо на Дениса, и засмущавшись, опустила голову и спряталась за маму.

— Дарина, — одёрнула её мама, — хватит задавать Кристине Назаровне некорректные вопросы.

— Ну мааам…

— Да, можно и так сказать, — ответила я.

— А он вас сфотографировал? — не унимался ребёнок.

— Простите, — снова пролепетала Маргарита.

— Ничего, — улыбнулась я. — Дети непосредственны, хотят знать всё, что их интересует.

Тут Дэн поравнялся со мной и мягким тоном ответил маленькой любознательной особе:

— Знаешь, малышка, а я совсем забыл запечатлеть Кристину Назаровну у ёлки. Но… я обещаю всё исправить сегодня же.

— Хорошо, — серьёзно сказала девочка. — У каждой принцессы должна быть красивая фотография.

Дэн усмехнулся.

— Мы пойдём, уже пора домой, — произнесла Маргарита. — Дарина, попрощайся с Кристиной Назаровной и её мужем.

Я неловко замялась, Лицо краской залилось. Не знаю, почему мне стало так не по себе, и я хотела было возразить, но мужская рука скользнула по спине и остановилась на плече, слегка приобняв. Подняв взгляд вверх, я встретилась с улыбающимся расслабленным лицом мужчины. Он подмигнул мне, и я, промолчав, снова посмотрела на Дарину.

Девочка, выводя носком ботинка круги на снегу, тихо произнесла:

— До свидания.

— До свидания, моя милая, — сказала я. — Я была очень рада тебя видеть.

— А мы скоро опять порисуем для конкурса с Илюшей и Алёнкой? — осведомилась она.

— Очень скоро, я тебе обещаю.

— Хорошо, — выдохнула Дарина. — Мне нравится рисовать с вами.

Это признание, тут же согревшее сердце своей искренностью, было дороже всех сокровищ в мире. Снова заверив девочку, что совсем скоро мы приступим к конкурсным работам, мы распрощались, и Маргарита повела свою любознательную дочь в сторону метро.

Я посмотрела им вслед и подумала, какое счастье для женщины иметь дочь…

— Ну что, идём исполнять обещание? — сказал Дэн, подталкивая меня вперёд.

— Какое обещание? — не поняла я.

— Дядя пообещал ребёнку сфотографировать Принцессу возле елки, — объяснил он.

Дэн привёз меня домой почти в девять вечера. Возле огромной светящейся ёлки он сделал множество кадров: я в прыжке, я стою и просто улыбаюсь, а на следующем — уже просто заливаюсь смехом, — а также несколько общих селфи. Потом мы просто гуляли. Пили горячий сладкий кофе, купленный в рождественском прилавке, украшенном серебристой аркой с белыми фонарями, немного разговаривали о несущественном, и много молчали о важном. Просто молчать рядом с Дэном было очень уютно, возникало и постепенно укоренялось ощущение, что всё происходящее правильно и бесконечно.