Входная дверь с таким грохотом захлопнулась за мужчиной, что рамочка, стоявшая на комоде напротив входа, вздрогнула и упала на стекло. Только тогда я поняла, какую глупость совершила и как сильно обидела его своими сомнениями.

Прислонившись спиной к стене, я медленно осела на пол и расплакалась, зажав рот руками. Из гостиной, где развернулась самая драматичная часть нашей ссоры, стуча когтями по полу, трусцой выбежал сонный Лорик. Щенок улёгся возле меня и положил свою умную мордашку мне на колени, а я погладила пушистую холку. Так мы просидели около получаса в прихожей под дверью, и когда я смогла найти в себе силы, чтобы встать, Лорик залаял, попросив ужин.

Остаток вечера прошёл, как в тумане. Обслужив своего питомца, я ни жива, ни мертва передвигалась по дому в попытках навести маломальский порядок. У меня так всегда было, — кто-то свои неудачи заедал, кто-то пускался во все тяжкие, — а я раскладывала вещи по местам, убирала посуду и до сияния намывала полы, чтобы у меня было ощущение, что я хоть что-то могу контролировать в своей жизни.

К восьми часам я падала с ног от усталости. А ещё от жалости к самой себе и чувства безысходности. Денис так и не появился больше и даже не позвонил, и в голову начали закрадываться опасения, что я больше его не увижу. Может, он посчитал, что нечего со мной возиться понапрасну, может, так сильно обиделся, что не желал меня видеть, и, может, это я должна была нарушить молчание, набрать его номер и извиниться, но что-то меня сдерживало. Не могу сказать, что именно: чувство вины и неумение признать свою неправоту (хотя последней черты во мне никогда не водилось, но в этот раз было как-то особенно тяжело признаться, что я ошиблась и причинила этим боль близкому человеку) или неуверенность в том, захочет ли он со мной говорить после всего, что произошло.

На автомате приняв душ, я надела пижаму и нырнула в кровать, умотавшись в одеяло, как в кокон.

Не знаю, сколько времени пролежала, всматриваясь в одну точку прямо перед собой, но сон не шёл. Я волновалась, благополучно ли добрался Дэн домой (или не домой?), что чувствует в данную минуту, думает ли обо мне, испортятся ли наши отношения после ссоры. Потерять его во второй раз будет гораздо больнее, чем в первый. В итоге от нескончаемого потока мыслей и переживаний у меня разболелась голова, и я уснула с опухшими от слёз глазами.

Сквозь дремучую темноту к подсознанию пробивался какой-то непонятный шум. Это было похоже то ли на звонкий свист тормозов, то ли на тихое урчание автомобильного мотора, или же на настойчивую трель старого будильника, словно все эти звуки сплетались во едино, создавая свою тошнотворную какофонию, и отделить их друг от друга казалось невозможным. Я словно медленно опускалась в туманную бездну, поддерживаемая невидимым канатом, как вдруг канат с треском оборвался и, закричав, я полетела вниз. Сердце пропустило удар, и с глубоким шумным вдохом я проснулась, с облегчением сознавая, что нахожусь в своей комнате. В кровати. Уютно укутанная в одеяло. Успокоившись, размеренно выдохнула и закрыла глаза. В ушах всё ещё шумело, и в висках покалывало, но это всё от стресса. Снова открыла и присмотрелась к непонятному по очертаниям в темноте объекту на прикроватной тумбочке. С вечера его там не было. Напрягла зрение и с изумлением поняла, что на деревянной тумбе стоит небольшая корзинка с цветами. Откуда они здесь? Или это всё ещё отголоски сна, и на самом деле мне это чудится? Когда чья-то рука легла на моё бедро, я поняла, что всё происходит наяву. Резко подскочила и включила ночник.

— Ты здесь, — ахнула я. Джэн слабо улыбнулся, и я, мгновенно выбравшись из-под одеяла, забралась к нему на колени, крепко обхватив его шею руками. От него пахло морозом и сигаретным дымом. Мужчина тут же стиснул меня в железных объятиях и жарко поцеловал в чувствительное местечко под ухом, жадно вдыхая аромат моей кожи, и с души упал тяжёлый камень. — Прости меня, — горячо прошептала я.

Подумала было: как Дэн смог войти, ведь ключа у него не было, — и вдруг вспомнила, что так и не закрыла дверь после его ухода. Даже не подумала о том, чтобы запереться, так была расстроена.

— Ты меня прости, — шепнул на ухо Дэн. — Я не хотел срываться, просто…

— Это я виновата, — перебила я. — Просто, как только услышала об Инне — в голове, словно что-то щёлкнуло, и я больше не смогла мыслить трезво.

— Ты не виновата.

— Ты всегда так говоришь, — проворчала я.

Проигнорировав мою последнюю фразу, он продолжил говорить:

— Видимо, я слишком много на себя взвалил в последнее время, и у меня сдают нервы, — он устало прикрыл глаза, и я легонько погладила его по тёмным волосам. Они уже немного отросли и слегка завивались на кончиках. — Пожалуйста, давай забудем об этом недоразумении.

Я энергично закивала, не обращая внимания на головную боль.

— Конечно, — ответила я, и мы посмотрели друг другу в глаза. — Но для начала я хочу, чтобы ты знал, что я доверяю тебе. Честно. В себе не уверенна, отсюда и все дурные мысли.

— А я хочу, Крис, — произнёс он, нежно погладив большим пальцем меня по щеке, — чтобы ты знала, что никогда не причиню тебе боль. Я не пророк, не могу знать, что нас ждёт в будущем, но то, что я люблю тебя и так просто от тебя не откажусь — это факт. И уж тем более не предам. К тому же я прекрасно помню, как ты переживала, когда отец бросил вас, и я не хочу, чтобы ты снова чувствовала подобное, ещё и по моей вине.

Его слова нашли отклик в моём сердце. Счастливая улыбка появилась на моих губах, и я осмелилась озвучить следующее:

— Можно тебя попросить?

— М-м?

— Останься сегодня со мной. Не уезжай.

Он кивнул:

— Хорошо, не вопрос. Пойду лягу на диване.

— Нет, — возразила я, и лицо залилось краской прежде, чем я произнесла: — Я имею ввиду здесь, — я слезла с колен мужчины и похлопала ладонью по кровати, — со мной.

Его изумлённый взгляд метнулся к моему лицу, в глазах была неуверенность. Он размышлял, сопоставлял все «за» и «против».

Я шумно вздохнула и улыбнулась уголками губ.

— Не думай. Просто иди ко мне, — я потянула мужчину за руку на себя и жадно припала к напряжённым губам. Он тут же самозабвенно ответил, сгребая меня в охапку, и я очутилась в жарких мужских объятиях, успокаивающих и будоражащих, сильных и нежных в одночасье. Все мои страхи испарились, словно не бывало. Впервые за всё время я не задумываясь произносила слова:

— Сделай так, чтобы мне захотелось переступить черту, — и вздрогнула от обжигающего прикосновения его губ к шее, где пульсировала тоненькая жилка.

Тяжело дыша, Денис поднял голову и одарил меня проникновенным взглядом выразительных почерневших глаз:

— Сегодня мы её не переступим.

— Знаю… Просто не останавливайся, пока я не скажу.

Дважды просить мужчину не пришлось. Он стал прокладывать дорожку поцелуев от моих податливых губ к ложбинке на шее, нежно поглаживая пальцами выгнувшуюся спину. Потеряв всякий рассудок, я откинулась на спину и запустила руки под свитер, жадно впитывая в себя ощущения от волнительных прикосновений к твёрдому прессу с тонкой порослью волос ниже пупка, к его гладкой, как бархат, коже. Я словно заново изучала его. Растворилась в желании увидеть его одними кончиками пальцев, почувствовать каждой клеточкой своего организма. Потянув вверх за край свитера, я сорвала мешавшую мне одежду с мужчины. На секунду он прервал свои ласки, но как только вещь отлетела в сторону, ненасытно припал к моим губам, проникая внутрь языком, вызывая мелкую дрожь во всём теле и медленнно спускаясь пальцами к чувствительной точке, лаская и поглаживая сквозь ткань шортиков. Жар тут же разнесся по телу, вызывая волну томительного наслаждения, и с губ тут же сорвался тихий стон. Я себя чувствовала более женственной, чем когда-либо, и я хотела большего. Я и не думала останавливаться… Дэн замер у оголённого из-под пижамной футболки участка живота и, тяжело сглотнув, мучительно медленно стал приподнимать футболку, слегка покусывая бледную кожу и оставляя на ней розовые влажные следы. Я задохнулась, зарываясь пальцами в копну волос, взывая целовать меня ещё выше, ещё откровеннее, ещё жарче. Тяжёлая рука легла на грудь, легонько сжимая, а вторая нырнула под резинку шортиков, вырывая из моих лёгких еще один сдавленный стон. Я же потянулась к ремню на его джинсах…