Встав из-за стола, я подошёл к костру и закурил, раздумывая о своей жизни. Твою мать, мне скоро тридцать. Я открыл свою фирму по недвижимости, заработал на квартиру, машину, и теперь каждый вечер возвращаюсь с работы в пустое жильё. Не то, чтобы меня это не устраивало. Для меня, в принципе, огромный плюс, что по вечерам никто не выносит мозги вопросами о совместной будущем и т. д. Но также меня изрядно достали эти безмозглые тёлки, которых я клею в барах. Инна, пытающаяся периодически вить из меня верёвки. Регулярный секс — это отлично конечно, и дело они своё знают, но, чем больше смотрю я на них, тем больше не понимаю, кому они на хрен будут нужны через несколько лет? Не будут же они до старости шляться по клубам, барам, и за выпивку и дорогие подарки отдаваться первому встречному. Наверняка, каждая из них захочет стать женой, матерью. А какой здравый мужик захочет заиметь ребёнка от шлюхи?

Я снова бросил вдумчивый взгляд в сторону Пашки и Дины. Готов поспорить на что угодно, в течение года эти двое поженятся.

— Апорт, Лорик, — слышу я из-за дома голос Кристины, и в этот момент четырёхлапое чудо несётся вдоль забора, хватает игрушку и ракетой несётся обратно. Однако в последний момент резко дает крюк, разворачивается на девяносто градусов, и летит прямо на меня. С трудом затормозив у моих ног, он склоняет голову и выпускает из пасти фрисби.

— Нет, приятель, это нужно отдать хозяйке, — сказал я, но пёс лишь заскулил, глядя мне в глаза, и носом ко мне подвинул тарелку. — Ну ладно, приготовься ловить, — сказав это, я замахнулся и запустил тарелку в другой конец двора, Лорик резво развернулся и помчался за игрушкой.

Таким образом, Лорик втянул меня в игру между собой и Кристиной, которая, вроде бы от души веселилась, но в мою сторону и в упор не смотрела.

В конце вечера, когда Паша с Диной уже сели в машину, но ещё не уехали, Крис стояла в метре от меня и махала им рукой.

— Как ты будешь добираться домой? — спросила она, и я не сразу сообразил, что вопрос был задан мне.

Ответ казался очевидным. Вот же мой верный конь, припаркован сразу за бэхой Паши.

— На машине.

— Ты немало выпил, — тихо сказала она и, неуверенно взмахнув длинными ресницами, посмотрела на меня. С некой опаской во взгляде.

— Что? Ты переживаешь за меня? — иронично фыркнул я.

— Просто… ты ведь почти член этой семьи и… да, ведь я давно знаю тебя…

— Давно, Крис. И очень близко, да?

Мне не нужна была эта лжезабота. Когда-то я, может, и повёлся бы на это, но эта красавица мне ясно дала понять, что я не туда сую свои рога. И не только рога.

Она отвела взгляд и устало выдохнула, заливаясь краской.

— Перестань, пожалуйста.

— А что, разве это плохие воспоминания?

— Дэн.

— Крис!

Мы испепеляли друг друга взглядами, пока машина Паши не скрылась за поворотом.

— Мне пора, — сказал я и залез в машину. Не успел ещё завести мотор, как мне показалось, что Крис что-то сказала, стоя снаружи. Я отрыл окно и включил зажигание. — Что?

— Я говорю… езжай только аккуратно. Пожалуйста.

Нагло ухмыльнувшись, я выжал педаль газа в пол, и машина с визгом сорвалась с места, светом фар рассекая густую темноту.

Кристина

Неделю спустя я, вдохновлённая тем, что нашла всё-таки работу по душе, перешагнула порог собственного кабинета в частной детской художественной школе, в которой работала на тот момент уже несколько дней. Я и подумать не могла, что найду такое хорошее место, но удача на этот раз мне улыбнулась. Выставляя на подставку композицию, которую сегодня будут рисовать мои дети, я радостно напевала мотив любимой песни, как в дверь постучали, и рядом выросла высокая фигура директора. Я выпрямилась, натянула на лицо маску делового человека, педагога, и вежливо поздоровалась.

— Вижу, настроение на высоте, — заметил мужчина лет тридцати-тридцати пяти от роду. Честно говоря, встретив этого человека на улице, я никогда и подумать не смогла бы, что он директор школы. Пусть даже художественной. Он выглядел слишком креативно. На широких плечах выгодно сидел стильный тёмно-синий пиджак с латками на локтях, он был расстёгнут, и из-под него виднелась чёрная футболка с абстрактным рисунком ручной работы. Стройные длинные ноги облегали зауженные к низу светло-синие джинсы, образ дополняли массивные черные берцы с металлическими заклёпками. — В нашей работе без этого никак. Как вам работа с детьми, Кристина Назаровна?

На моем лице расцвела искренняя улыбка.

— Тимур Николаевич, лучше и представить себе не могла. Мне кажется, я нашла своё место в жизни. Особенно, когда эти малыши сосредоточенно накладывают мазки на холст, когда они воодушевлены делом…

Директор улыбнулся, и улыбка коснулась его глаз.

— Я рад, что вам по душе. К тому же, вижу, вы поладили и с родителями своих учеников, а это, я вам скажу, не каждому дано, — сказал он. — Продолжайте в том же духе. И сегодня в 16:00 педсовет, так что сообщите родителям, что урок сокращённый. Когда детей заберут, жду вас в моём кабинете.

— Хорошо, Тимур Николаевич, — ответила я.

Задержав на мне серебристый взгляд, он сунул руки в карманы модных джинсов, и развернувшись на каблуках, вышел за дверь.

В воздухе витал медовый запах гуаши; дети старательно выводили мазок за мазком, создавая на бумаге свои первые шедевры. Видя на их лицах восторг от того, что их хвалят, моё сердце наполнялось самой тёплой нежностью. В течение занятия я помогала ребятам подобрать нужный оттенок для очередного мазка, развести краску до правильной консистенции, понять, что такое «рефлекс» в изобразительном искусстве и как его передать. Чувствовала себя нужной, эти дети смотрели на меня с интересом и благодарностью, чего не заменишь даже самыми дорогими материальными вещами в мире. Я работала с ними лишь четыре дня, но они стали уже обязательной и, кажется, неизменной составляющей моей нынешней жизни. Без этих детей, без этой школы, без этих рисунков моя жизнь утратила бы яркие краски, которые начала снова приобретать.

Когда по окончанию занятия из класса забрали последнего ребёнка, недолго собираясь, я выключила свет в кабинете, закрыла дверь на ключ и шепнув себе под нос: «Ну, с богом», — уверенным шагом направилась в кабинет директора. Трижды постучав, я приоткрыла дверь.

— Можно?

Уверенным тоном директор ответил:

— Входите.

Я пересекла порог директорского кабинета, интерьер которого был более, чем креативным. На светлых стенах висели абстрактные картины, схожи с рисунком на футболке Тимура Николаевича, на металлических стеллажах стояли разные кубки и дипломы в резных рамках, статуэтки из глины ручной работы. Всё это указывало на то, что человек, занимавший должность директора — человек творческий, и искусство — это стиль его жизни. За продолговатым стеклянным столом с металлическим обрамлением уже сидели девятеро человек, включая директора во главе, и пустовал всего лишь один стул. Я густо покраснела, осознав, что умудрилась опоздать на свой первый педсовет.

— Простите за опоздание, — проговорила я и заняла место рядом с молодой рыжеволосой женщиной.

Она была шикарна в моём понимании. Огненные волосы затянуты в высокий конский хвост, сдержанный макияж выгодно подчёркивал естественную красоту. На ней было свободное платье цвета мокрого асфальта и высокие замшевые сапоги. Зелёные глаза казались ярче на фоне серёжек-конго из мелких жемчужинок.

— Не волнуйтесь, Кристина Назаровна, мы никогда не начинаем обсуждать важные вопросы, пока не соберутся все преподаватели, — деловито, но достаточно мягко, ответил Тимур Николаевич. — Для начала хочу всем представить нашего нового педагога, Белецкую Кристину Назаровну.

Столько внимания, направленного в мою сторону, привело меня в замешательство. Я была бы рада, если бы момент знакомства шеф упустил. Что мне нужно было сейчас сделать? Встать и со всеми поздороваться? В конце рабочего дня? Наверное, это будет правильнее всего, ведь я сегодня виделась лишь с парой человек. Улыбнувшись, я слегка кивнула и сказала: