— Добрый день.

— Я Катя, — сказала соседка. — Тоже веду младшие классы, но мои ученики в следующем году уже перейдут в четвёртый класс к Елене Ивановне.

— Очень приятно, — шепнула я. — А отчество?

— А отчество оставим исключительно для рабочих моментов. Просто Катя. При начальстве можно Екатерина Ростиславовна, но у нас с этим не строго.

— …Молодой специалист, — продолжил начальник, — с огромным энтузиазмом и горящими глазами. Надеюсь, вы очень скоро вольётесь в коллектив, и работа будет приносить вам только позитивные моменты. А теперь к делу. В начале следующего месяца проходит областной конкурс рисунков на новогоднюю тематику. В конкурсе будет три возрастные категории: от 5 до 8 лет, от 9 до 13 и от 14 до 18 лет. Участников для младшей категории будут готовить Екатерина Ростиславовна и Кристина Назаровна, — он усмехнулся, глядя на меня поверх документов. — Уж простите, но придётся вас с самого начала бросить в круговорот работы.

— Я целиком и полностью готова, — заверила я.

— Прекрасно. Средняя категория — Лев Анатольевич и Римма Павловна, а старшую возглавит Мария Дмитриевна.

— А почему мои дети и класс Анатолия Ивановича не участвуют? — спросила женщина, сидящая слева от меня. С виду ей было лет сорок. Но, конечно, это были великолепные сорок. Светлые волосы были подстрижены под удлинённое каре, слегка приподняты у корней, создавая нужный объём причёске, одетая в чёрное платье свободного кроя, она была похожа на величественную королеву.

— Потому что у вас, Элина Гордеевна, и у Анатолия Ивановича — выпускники. Они семестровые экзамены сдавать не успевают, а вы говорите конкурс.

— Но это несправедливо, Тимур Николаевич. Мои дети стараются, они лучшие в своей возрастной категории, простите, Анатолий Иванович…

— И чем это ваши дети, Элина Гордеевна, лучше моих? — седовласый мужчина опёрся локтями о стол и сдвинул очки чуть ниже переносицы.

— В прошлые годы именно они занимали призовые места, — не без гордости заявила Элина Гордеевна.

— Чушь, — с отдушиной выплюнул Анатолий Иванович. — Некоторые мои ученики участвовали в художественных марафонах международного уровня, у них опыта больше.

— Хватит, — разрезал воздух грозный голос директора. — Моё решение неизменно. На моём столе лежит журнал успеваемости, который в этом семестре, по правде говоря, меня не впечатляет. Выпускники не участвуют и точка. И чтоб все экзаменационные работы были сданы до 25 числа, это понятно?

Элина Гордеевна и Анатолий Иванович явно были недовольны, что совершенно не удивительно. И хотя начальник в какой-то мере был прав, я тоже считала, что лишать возможности участвовать всех выпускников поголовно — несправедливо.

— А что, если допустить к конкурсу тех выпускников, которые сдадут экзаменационные работы раньше? — спросила я, и все взгляды устремились на меня. Мне отчаянно хотелось снова залезть в свою скорлупу, где меня никто не замечает, так мне было некомфортно на все обозрении коллектива, но отступать было не в моих правилах. — В какой-то степени я согласна с коллегами, нужно дать шанс попытать удачи хотя бы самым преуспевающим в учебном процессе.

Элина Гордеевна воспряла духом, почувствовав поддержку со стороны постороннего человека.

— Конечно, — протараторила она. — Слава богу, хоть один светлый ум в этом мраке бытия!

Я хотела бы оставаться просто собой, а не этим самым светлым умом среди всех, но Элина стала распыляться о моём здравомыслии, и я уже пожалела, что влезла в разговор. Надо ли мне было, чтобы весь педколлектив считал меня выскочкой, пытающейся угодить каждому, кто не согласен с мнением руководства?

Тимур Николаевич остановил поток хвалебной оды одним простым жестом — подняв руку вверх.

— Я вас услышал, — он тяжело вздохнул и, словно копаясь в своих мыслях, потёр переносицу. — Я подумаю над этим.

Отложив одни бумаги, Тимур Николаевич достал из синей папки другие и принялся зачитывать условия конкурса, даты регистрации участников и прочие формальности, которые я внимательно слушала и переносила в свою записную книгу. Через полчаса мой мозг уже был готов взорваться от количества информации, а ещё дико болела рука от скорости написания, и когда, наконец, все важные пункты были уточнены, начальник напоследок заговорил о другом.

— Это можно не записывать, — сказал он. — Кто сказал, что учителя не люди? Нужно что-то решать по поводу новогоднего корпоратива, и в этом году я беру ответственность на себя. Варианта два: 27 декабря в «Ролекс» или 29 в «БрюсХеннеси».

После ещё пяти минут споров и обсуждений было решено отмечать в «БрюсХеннеси». Почему владельцы клуба назвали своё заведение именно так — уже несколько лет большая загадка для всего города, но все жители города, тем не менее, давно сошлись во мнении, что название очень даже эффектное и привлекающее должное внимание.

Следующие дни проходили в работе. Несколько вечеров подряд я трудилась над идеями для конкурса — мои малыши обязательно должны были занять призовые места в этом конкурсе! Это вызов мне, как творческой личности, как преподавателю и как человеку, который может добиться своей цели. Участники уже были выбраны. Ими стали Илюша Моряков, Алёна Боженко и Дарина Рябчикова. Эти дети сами вызвались попытать удачи, и я просто не могла подумать о том, чтобы отдать места участников кому-нибудь другому, ведь для успеха нужно желание и вдохновение. Оставаясь с детьми каждый вечер после уроков, мы придумывали разноплановые концепции работ, изрисовали несметное количество бумаги эскизами, и все они были прекрасны. Дети, всё-таки, пластичная масса, из которой можно либо сотворить шедевр, вдохнув в них желание творить и фантазировать, либо загубить чопорным мышлением. Последнего я боялась больше всего. Я боялась где-то оступиться, неправильно объяснить, неправильно похвалить или просто не заметить достижения определённого ребёнка. Я хотела, чтобы из моих учеников выросли гении, которые жили и дышали бы творчеством, видели прекрасное в каждой мелочи, которая их окружает. И я не переставала удивляться их потенциалу.

В очередной пострабочий вечер я позвонила маме. Она уже около недели находилась в санатории, и судя по всему ей было там более, чем комфортно. Трубку она взяла гудка с четвёртого.

— Родная, привет.

— Привет, мам. Как твои дела? Курорт оправдывает положительные отзывы в интернете? — спросила я, заливая кипятком заварной чай.

— Здесь очень хорошо, — ее тон был настолько таинственным, что я насторожилась. Не пытается ли она скрыть от меня что-то страшное? Может, ей стало хуже?..

— Мам, всё в порядке? Точно?

Она тихо засмеялась.

— Не волнуйся ты так! Если я говорю, что все прекрасно, верь мне, детка! Здесь хороший персонал, хорошие условия, хорошие люди. Я давно уже раззнакомилась с половиной отдыхающих.

— А чувствуешь себя как?

— Лучше не придумаешь, — заговорщицки прошептала она.

— Мм… Мам, ты там… как будто жениха нашла. Так шепчешься, честное слово!

— Пока рано говорить о статусе жениха, но мужчина очень приятный.

Ого. Вот это поворот. Мама в санатории встретила любовь?

— Ух ты! И как же зовут приятного мужчину?

— Григорий. Приезжает сюда каждый год на новогодние праздники, играет в настольный теннис, и меня научил, кстати. Любит читать историческую литературу, — поведала она.

— Мммм… Какая положительная характеристика! Нам подходит, — серьёзно ответила я. Маму я в плохие руки не отдам. — Сколько ему лет? И давно ли вы встречаетесь?

Мама снова рассмеялась.

— Вообще-то я здесь мама, а не ты.

— Ну-ну. К одобрению твоей половины мы с Пашей будем подходить очень внимательно и ответственно. Ты же у нас на вес золота.

— Ох, моя золотая, ты говоришь, как твои бабушка с дедушкой, когда я сообщила им, что собралась замуж за вашего с Павликом отца. Да, — вздохнула она, — кровь не вода…

Воспоминания о папе были болезненными как для меня, так и для мамы, поэтому я резко сменила тему.