— Несомненно! Попробуй и узнаешь, что будет дальше.

Я усмехнулась, покачав головой. В машине на несколько мгновений воцарилось молчание.

— Шутки шутками, Денис, но я не знаю теперь, что сказать маме, — произнесла я. — С дуру намолола ей какой-то бред о том, что Пашка приготовил ей сюрприз. Вот теперь только осталось придумать, какой такой сюрприз стоит того, чтобы отрывать её от лечения и заставлять подписывать какие-то документы. Господи, и кто меня тянул за язык…

— Не думай о таких пустяках так серьёзно. Сказала и сказала. Слово не воробей… Этой легенды и будем придерживаться. А что? Камеры слежения — довольно полезный подарок для одинокой женщины…

— Это ты сейчас обо мне или о маме?

Одна бровь приподнялась в удивлении:

— А ты разве одинока?

Я пожала плечами.

— Кажется, ты именно так сказал около часа назад.

Он бросил в меня непонимающий резкий взгляд.

— Когда это я такое говорил?

Я гордо вздёрнула подбородок и, смотря прямо перед собой, заявила:

— Именно тогда, когда во всех подробностях пытался ко мне донести, что могут сотворить грабители с, — цитирую: «одинокой молодой девушкой».

Задумавшись, Дэн постучал пальцами по рулю.

— Я имел ввиду лишь то, что ты пока живёшь одна, — понизив голос, произнёс он.

— А…

— Ты обиделась?

— Нет.

— Врёшь.

— Вовсе нет. На что здесь обижаться?

Снова повисла недолгая тишина, переплетясь с тихим урчанием двигателя. Я уставилась в окно и начала вести счёт красивым заснеженным деревьям.

— Ты не одинока, — многозначительно заявил Дэн.

— Да, я знаю, — я попыталась уйти от серьёзного оборота, который принял наш разговор. — У меня есть семья, друзья, и это делает меня не одинокой. Как и каждого человека на планете, у которого есть родные люди.

— И в какую из этих категорий вхожу я? — нахмурился Денис.

Я и сама не знала. Он всегда был дорогим для меня человеком, но сейчас было всё неопределённо. Как я могла ответить, не имея понятия, какой ответ будет правильным? Решила схитрить.

— А сам как считаешь? — спросила я, внимательно разглядывая красивое мужское лицо, и отмечая про себя каждый намёк на какую-либо эмоцию. Одарив меня потемневшим взглядом, он сказал:

— Считаю, что вхожу в ту категорию, которая разобьёт нос твоему начальнику, если он ещё раз попытается пригласить тебя на свидание.

Хоть фраза и была произнесена с скрываемой улыбкой, в ней читалась откровенная угроза. Поэтому я подумала, как хорошо, что мы с Тимуром сегодня расставили все точки над «i». Теперь у него больше шансов остаться живым и невредимым.

Территория санатория, в котором проходила реабилитацию мама, была огромной. Находившийся среди хвойного леса курорт занимал около гектара земли. Оставив пикап на парковке, мы с Дэном не спеша пошли по идеально расчищенной дорожке, вымощенной фигурной тротуарной плиткой. Примерно через каждые пять метров вдоль аллеи стояли красивые деревянные скамейки с кованными ножками, словно сошедшие со страниц журналов о ландшафтном дизайне. Некоторые были заняты в основном пожилыми семейными парами, которые мило беседовали друг с другом, лучась взаимопониманием и любовью. Несколько четырёхэтажных корпусов стояли в центральной части территории. Перед главным входом посреди просторной площадки располагался большой вычурный фонтан, выполненный в стиле барокко.

Я воодушевлённо вздохнула. Этим пейзажем можно было любоваться вечно.

С мамой мы договорились встретиться у того самого шедевра, вещающего о веяниях моды XVIII века.

Ступая на шаг позади меня, Денис присвистнул.

— Обалдеть!

— Красиво, правда? — я повернулась к нему и подарила самую милую улыбку, на которую была способна.

Уголки его губ подлетели вверх, и на щеке образовалась глубокая ямочка.

— Правда.

Подозрительно сузив глаза, я сказала:

— Выглядишь, словно ты всем этим очарован.

— Это правда, — сказал он, приобняв меня за плечи. — Только не всем, а тобой.

— Фу, какая грубая лесть, — тихо засмеялась я.

— Это не лесть, — почти промурлыкал он.

В это время из одного из зданий вышла мама в сопровождении невысокого, но крепкого мужчины средних лет. Завидев нас, она просияла искренней улыбкой, и вдвоём они пошли к нам навстречу.

Мама знала о том, что произошло между нами с Денисом два с лишним года назад, и сейчас я молилась о том, чтобы, завидев нас вместе, она не сделала поспешных выводов и не выдала своей осведомлённости. К счастью, волновалась я зря. Моя мама, будучи мудрой женщиной, лишь выразительно взглянула на меня и с присущей ей улыбкой произнесла:

— Доченька! — обняла и поцеловала в щёку, а затем тоже самое проделала с Денисом. — Деня, очень рада тебя видеть.

Вообще, ему не нравилось, когда его так называли. Исключение он делал только своей маме и моей.

Он обнял мою мать в ответ:

— Здравствуйте, тёть Тань. Как себя чувствуете?

Небрежно махнув рукой, мама тихо засмеялась:

— Молодой и красивой. Кстати, дети, познакомьтесь, это Григорий Иванович.

Мужчины обменялись рукопожатием, а я послала седовласому мужчине вежливую улыбку.

— Можно просто Григорий, — произнёс он и заботливо взял маму под локоть.

Рядом с ним мама светилась счастьем, а общались они настолько легко, что создавалось впечатление, будто они знакомы много лет.

— Приятно познакомиться, — ответила я. С первого взгляда мужчина моей матери расположил к себе. Взгляд его голубых глаз был добрым, в интонации и поведении не было признаков заносчивости или высокомерия. Он показался мне простым и понятным человеком.

— Взаимно, Кристина. Надеюсь, мы найдём общий язык, — заговорщицки произнёс Григорий, — потому что, во что бы то ни стало, я собираюсь украсть у вас вашу маму.

— Надеюсь на законных основаниях? — поддержала я тон беседы.

А мама возмущённо охнула:

— Кристина!

Медленно шагая, мы продвигались к автомобилю. Дэн слева от меня, настолько близко, что при ходьбе наши плечи соприкасались, Григорий — справа, а мама на шаг отставала от нас. Только обернувшись, я заметила, что мама осторожно наблюдает за нами с Дэном, делая про себя определённые выводы.

Приняв серьёзный вид, мужчина выпрямил спину.

— Можете в этом не сомневаться, — и глядя на маму, подмигнул. — А что, в нашем возрасте бессмысленно откладывать дело в дальний ящик.

— Ой, Гриша, что ты такое говоришь, — улыбнулась мама.

— И не вздумай мне отказать, — парировал Григорий.

— Григорий, а откуда вы родом? — поинтересовалась я.

— Я коренной харьковчанин, — ответил он. — Но несколько лет жил заграницей. В Германии. Своеобразная страна, своеобразный народ, но в этом есть свой шарм! У них очень красивая архитектура, величественные древние замки. Это всё обязательно нужно увидеть.

— Почему же вернулись, если вам там так нравилось?

По-доброму улыбнувшись, Григорий ответил:

— Постарел, наверное… Захотелось домой.

Подойдя к машине, Дэн открыл заднюю дверцу и подал маме руку в желании помочь, но Григорий его опередил со словами:

— Нет, сынок. Это моя привилегия. А ты лучше поухаживай за своей дамой сердца, — и перевёл многозначительный взгляд на меня.

Смутившись, мои щёки залились краской. Дэна, кажется, такая трактовка нисколько не ввела в замешательство. Взгляд карих глаз потеплел, глядя на меня, и как бы я ни пыталась сдержать улыбку, она все же вырвалась на волю. Вокруг его глаз пролегли мелкие морщинки, и взгляд Дэна заискрился.

— Прошу, — он протянул руку, и я без лишних раздумий вложила пальцы в большую теплую мужскую ладонь.

Рабочая неделя подошла к концу, а это значило, что Паша вот-вот вернётся из командировки, и наши с Дэном совместные поездки домой после работы закончатся. Мы не говорили об этом, и я начала переживать, что вместе с ними оборвётся и наше общение. Дальше поцелуев и безобидных прикосновений он больше не заходил, и я радовалась этому и опасалась одновременно. Возможных объяснений такой небывалой сдержанности было не так уж и много, и одно из них не давало мне покоя — он уже всё знает. Всё знает и молчит. Поэтому ни разу за неделю и не заикнулся о серьёзном разговоре, который, я думала, состоится намного раньше? Или для него это всё не имеет значения? Но это не было похоже на правду, судя по его поведению. Честно говоря, ни одно из этих предположений мне не нравилось. Все эти мысли изводили меня, когда я оставалась одна, и меня так и подмывало спросить: «Почему ты так спокоен, когда я места себе не нахожу из-за самобичевания»? Но я не настолько смелая, чтобы сделать этот шаг, потому что он потянет за собой массу откровений, к которым я ещё не была готова.