Ильнур решился на все сразу и без колебаний. Ответственность перед Форингом отошла на второй план на фоне глобальной угрозы всему королевству. Пока Элария не вернется в Ангдэзию, все добрые люди будут жить в постоянной опасности. Вот он и вернет ее. Сам. Один. До своего назначения в Форинг Ильнур несколько лет геройствовал в одиночку, и имел большой опыт подобного рода. Он отыщет Эларию и освободит ее, а если повезет, то заодно покончит со Свиностасом. Это сейчас главное. В этом состоят его долг как святого рыцаря. Покарать зло и спасти верховную волшебницу. И плевать, что действовать придется в одиночку. Ильнур был вполне уверен в своих силах. Более того, один он чувствовал себя даже лучше, чем во главе большого отряда. Не надо ни о ком заботиться, ни о ком переживать, обременять себя чужими проблемами.

— Ильнур, ты чего замолчал? — спросил Колька. — О чем задумался?

— Да нет, ни о чем, — ответил тот. — Так, перевариваю новости.

— Да уж, новости еще те. Хочешь еще попить?

— Нет, — ответил Ильнур. — Я лучше подремлю. Что-то голова кружится. Наверное, от тряски.

Он прикрыл глаза и сделал вид, что погрузился в сон. А сам он, в этом время, прикидывал, с чего начать поиски, куда направиться, кто может подсказать ему местоположение Свиностаса и его пленницы. Дельце намечалось непростое, но Ильнур уже все решил. Хватит играть по правилам Свиностаса. Лучше навязать ему свои. Выследить гада, подобраться к нему, когда он не будет этого ждать, и вонзить клинок в его черное сердце. После чего сразу все наладится и станет как прежде.

Во всяком случае, Ильнуру очень хотелось в это верить.

— Свиностас! Эй, Свиностас! Властелин, твою душу мать!

Стасик открыл глаза. Над ним нависло худое, вечно злобное личико юной соратницы. Злюка трясла его за плечи. Найдя эти меры воздействия недостаточными, она уже отвела руку, планируя залепить властелину крепкую любящую пощечину.

— Стой! — крикнул Стасик. — Я очнулся.

Злюка с явным сожалением опустила руку. Было видно, что ей очень хотелось ударить властелина. Не со зла, а так, по привычке.

— Живой, значит? — спросила она. — А я гляжу, лежишь, не двигаешься. Думала — не сдох ли, часом, повелитель Свиноморд? Уже к сапогам твоим присмотрелась.

— Я Свиностас, — напомнил Стасик, и тут же, чертыхнувшись, выпалил. — Стас я! Стас! Никаких свиней в моем имени нет. И не будет!

— Зря ты так, — покачала головой Злюка. — Пойми: имя — важнейшая часть образа темного властелина. Его самого ведь редко кто видит. Он где-то там — далеко-далеко, в стране вечного марка и неизбывного ужаса, восседает на черном троне и скрежещет зубами. Разве что в решающий час эпической битвы выйдет наружу с булавой огромной, дабы внести свой бесценный вклад в победу над добром. Но имя его постоянно гуляет по миру, передается из уст в уста, ввергает в трепет и заставляет добрых людей беспокойно ворочаться в своих постелях. Его именем пугают детей и взрослых, его произносят благоговейным трусливым шепотом. И нет ничего хуже для темного властелина, чем постоянно менять имена. В этом мире ты известен как Свиностас. Свиностаса боятся. А после недавних событий будут бояться еще больше. А кто такой Стас? Никто не знает Стаса. И, что главное, никто его не боится. Понял?

— Да не хочу я, чтобы меня боялись, — проворчал Стасик и сел. Сел, огляделся, и изумленно ойкнул.

С первого взгляда стало ясно, что они покинули пределы нейтральной полосы. Потому что на нейтральной полосе не было и не могло быть такого буйства зелени. А в настоящий момент вокруг них вставал дремучий древний лес. Деревья, огромные, плотно взросшие, сплетались ветвями, образуя над собой непроницаемый полог из тысяч крон. Сквозь лес протекала небольшая речушка. На ее-то берегу Стасик и обнаружил себя с компанией.

— Где мы? — спросил он, на тот случай, если вдруг его спутница в курсе.

Оказалось, что нет.

— Почем мне знать, куда нас зашвырнула глупая ведьма, — фыркнула Злюка. — Она и сама едва ли это знает. И это хорошо. Тем меньше шансов, что нас выследят и посадят на кол. Всех на один.

От одной мысли, что его несчастное тело могут водрузить на огромную острую палку, Стасику стало тошно. Пусть он и не ощутит боли, когда кол пропорет навылет его несчастное тело, но разве от этого будет легче? Боль милосердно убила бы его в считанные секунды. А так придется болтаться на колу минуты, а то и часы.

— Нас точно не выследят? — быстро спросил он, схватив Злюку за руку.

— Да не должны бы, — ответила та, притом так небрежно, словно перспектива очутиться на колу нисколько ее не тревожила. — Не думаю, что им сейчас до того. Немало добряков и злодеев полегли нашими стараниями. Как представлю, скольких порвали на куски твари нейтральной полосы, аж душа поет. Свинорыл, а у тебя поет?

— Нет! — отрезал Стасик.

— Ясно. Все время забываю, что ты бездушная тварь. Везет же тебе.

Стасик поднялся на ноги и еще раз окинул взглядом окрестности. Вокруг вставал лес. Настоящие дебри. Таких огромных и часто стоящих деревьев Стасик не видел никогда. Впрочем, где бы он увидел их, если за всю жизнь почти не покидал родного города?

Чуть в стороне он заметил Андиса. Паладин смиренно сидел на прибрежном песочке и, как завороженный, наблюдал за медленным течением воды. Рядом с ним лежало бесчувственное тело Эларии.

Стасик нахмурился и спросил:

— А где… эта?

— Кто? — уточнила Злюка. — Кого тебе еще не хватает?

— Та женщина плотного телосложения.

— Толстуха-то? Да тут она. Свинорыл, только не говори, что этот центнер сала в твоем вкусе. Ты, конечно, темный властелин, сосуд мерзости, греха и порока, но всему должен быть предел. Я понимаю твои забавы с пленными эльфийками, но соблазниться этой жирной хавроньей… Воистину, своим падением во тьму мерзости ты перещеголял всех императоров Кранг-дана.

— Да ничего такого! — возмущенно вскричал Стасик. — Просто волнуюсь за нее.

— Зачем? — искренне удивилась Злюка. — Я взяла ее с собой только на случай перебоев с пищей. Вдруг ведьма зашвырнула бы нас в пустыню, или в северные земли, где лишь снег под ногами, да обледенелые скалы вокруг. Но здесь, в лесу, еды хватает. Толстуха не нужна. Предлагаю убить ее, чтобы не действовала на нервы. Хочешь сделать это сам?

— Нет!

— Доверишь мне?

— Нет! Я запрещаю ее убивать.

— Обоснуй.

Стасик понятия не имел, как обосновать свое нежелание убивать невинных людей. На его взгляд, это не нуждалось ни в каком объяснении, ибо было очевидным и самом собой разумеющимся. Но Злюка, происходящая из темной империи, считала иначе.

— Такова воля властелина, — извернулся Стасик.

— А, ну если ты так ставишь вопрос, тогда ладно, — не стала настаивать Злюка. — Видно, у тебя на эту жирную свои планы. Хочешь сделать с ней что-то страшное, да, Свиностас? Терзать и мучить, наслаждаясь поросячьим визгом. Ох и злодей же ты, однако.

Стасик не стал оправдываться. Пусть эта сумасшедшая девчонка думает о нем, что хочет, лишь бы никого не убивала.

В этот момент на берегу появилась Матрена. Она вышла из зарослей, на ходу поправляя подол платья. Стасик заранее сморщился — эта полная барышня имела удивительно пронзительный визгливый голос и тягу к скандалам. Меньше всего ему сейчас хотелось становиться свидетелем ее истерики.

Но вот странность — Матрена не только не принялась истошно орать, но и выглядела вполне довольной. Стасик с оторопью заметил на ее рубах мечтательную улыбку. И чему могла радоваться эта женщина? Они находились бог знает где. Возможно, в каком-то диком краю, откуда до ближайшего людского поселения идти три года с половиной. Пусть Злюка и считала, что в лесу много пищи, лично Стасик понятия не имел, как добывать пропитание в естественных условиях. Впереди их, в лучшем случае, ждал суровый сурвайвл. А в худшем встреча с представителями здешнего животного царства, в числе каковых могли оказаться даже драконы.