Но, что называется, не на ту напали. На все вопросы Злюка врала нагло и не краснея, на ходу сочиняя небылицы и часто противореча сама себе. Объясняя, кто она и откуда, нагородила такую околесицу, что самой стало смешно.

— Ну, ладно, с этим разберемся позже, — произнес Мортус. — А что ты делаешь здесь, на приграничье? Эти земли не место для одиноких юных дев.

На прозвучавший вопрос Злюка ответила без запинки и с плохо скрываемой гордостью.

— Еду на войну! — выпалила она.

Мортус и Трокус обменялись удивленными взглядами.

— На войну? — переспросил владетель черного замка. — На какую конкретно войну?

— А мне без разницы, — пожала плечами Злюка. — Лишь бы дали меч побольше и показали дорогу к добрякам. Желаю быть черным рыцарем.

Эту пафосную речь бесцеремонно прервал смех Трокуса. Ветеран не сумел удержаться, и расхохотался.

— Тебе смешно, старик? — злобно прошипела Злюка, с ненавистью косясь на него. — Находишь мои слова забавными? Мы можем обсудить это один на один.

— О, вот этого не надо, — попросил Мортус, которого тоже разобрал смех. — Пощади старого черного рыцаря.

Злюка уставилась на Трокуса.

— Ты черный рыцарь? — спросила она.

— Ну, не такой крутой и опасный, как ты, но да, — продолжая хихикать, ответил Трокус.

— Ага, понятно, — обиженно надулась Злюка. — То есть вот этот дряхлый морщинистый мешок может быть черным рыцарем, а я, получается, нет?

— Барышня, извольте следить за своим языком, — посоветовал Мортус. — И раз уж ты так помешана на черных рыцарях, то тебе должно быть известно, что в их ряды не принимают женщин.

— Это все дремучие предрассудки и оголтелый мужской шовинизм! — выпалила Злюка. — Дайте мне шанс. Я докажу, что достойна носить это гордое звание. Хочу убивать добряков. Очень.

Мортус не нашел что сказать, лишь покачал головой. Теперь картина была ему ясна. Юная дева из благородной семьи начиталась каких-то сказок и возомнила себя великой воительницей. После чего сбежала из дома и отправилась на передовую, на поиски славы и подвигов. Он решил подыграть ей, выведать информацию о ее семье, а затем вернуть сопливую героиню родным.

— Знаешь, а ведь ты, пожалуй, в чем-то права, — произнес Мортус. — Я вот тоже не понимаю, почему женщин не берут в черные рыцари. Трокус, а ты что думаешь?

— Думаю, что все когда-то случается в первый раз, — заметил ветеран.

— Вот-вот, — согласился Мортус. — Кто знает, вдруг тебе суждено стать первой женщиной, которую примут в орден.

— А я в этом и не сомневаюсь, — ответила Злюка, но уже не с вызовом и агрессией, а вполне добродушно, с изрядной ноткой самодовольства. — Мне бы только до добряков добраться, уж вы увидите, как я их буду резать и мучить.

— Это чем же тебе добряки так сильно насолили? — поинтересовался Мортус. — Ты их так ненавидишь, будто это что-то глубоко личное.

Злюка фыркнула.

— Ничем они мне лично не насолили. Вот еще! Просто ненавижу их, и все. Они же добряки. Разве этого мало? Все такие хорошие, правильные, друг другу улыбаются, здороваются, желают всего хорошего… Тьфу! Аж с души воротит. Так и хочется собрать их всех в одном месте, брать по одному и резать. А остальные пускай смотрят и трепещут.

— Во зверюга! — покачал головой Трокус.

— А как иначе? — спросила Злюка. — Слишком много у нас в империи развелось доброты. Поэтому и не можем столько веков победить Ангдэзию. Я считаю, что залог успеха кроется в повышении уровня жестокости. Принцип должен быть таким: не убил добряка — день прожит зря.

— Ну, с таким настроем тебе прямая дорога на нейтральную полосу, — заметил Мортус. — Добряки туда часто захаживают. Можешь устраивать на них засады и убивать в свое удовольствие.

— Это слишком мелко, — отмахнулась Злюка, не замечая иронических улыбок на лицах собеседников. — Единичные расправы не решат проблему. Только полномасштабный геноцид гарантирует окончательное торжество зла над добром. А иначе как мы построим всепланетное царство тьмы и ужаса?

— Да, планы у тебя, я гляжу, глобальные, — вздохнул Мортус. — О, смотри-ка, замок показался. Добряков у меня в меню нет, поэтому нынче вечером займемся печеным поросенком.

Злюка посмотрела вперед. В сгустившихся сумерках она разглядела далеко впереди черную громаду твердыни, что гордо высилась над окрестностями зловещим зубчатым контуром. Дорога тянулась прямо к ней сквозь вздыбленную землю, которую словно бы вывернули наизнанку.

Принцесса с затаенной радостью подумала о том, что теперь она стала еще на шаг ближе к своей мечте. Вот она уже и на границе. Оставалось выпросить у этих людей боевого коня, вороненые латы и настоящий проклятый меч, после чего можно отправляться в Ангдэзию и вершить над добряками жестокую расправу.

Со стен замка дозорные заметили своего господина, возвращающегося домой. Взревели трубы, медленно открылись тяжелые ворота. Трое всадников въехали сквозь арку внутрь крепостного двора.

Новые знакомые ничуть не погрешили против истины, расхваливая таланты здешней поварихи. После отвратительно здорового питания, которому Злюка подвергалась на протяжении многих лет, устроенное пиршество поразило ее до глубины души. Никто ничего ей не запрещал. Она даже позволила себе бокал крепкого вина, которое тотчас же ударило в юную голову и разлилось по телу приятным расслабляющим теплом.

В большом обеденном зале черного замка за длинным дубовым столом разместилось множество гостей. В основном это были прибывшие из столицы колдуны и черные рыцари. Во главе стола восседал радушный хозяин дома. По сторонам от него разместились Трокус и Кригортус — глава колдовского отряда. Злюке досталось место в самом конце стола, там, где принято было сажать наименее титулованных и знатных гостей. Но она не роптала. Более того, узрев царящее на столе изобилие, принцесса забыла обо всем и со звериной жадностью набросилась на угощения. Ее неистовый аппетит не укрылся от внимания других гостей. Маги и черные рыцари косились на тощую девчонку в мужском платье, которая подметала пищу с такой яростью, будто последние три месяца прожила на хлебе и воде.

Прибытие долгожданного печеного поросенка Злюка наблюдала глазами, полными слез отчаяния. К моменту появления главного блюда она успела наполнить себя пищей по самый кадык, и с горечью осознала, что больше в нее не влезет ни кусочка.

После того, как голод был утолен, Злюка позволила себе развесить уши. Многочисленные гости не обращали внимания на девушку, и вели свои разговоры при ней. И разговоры эти сразу же заинтересовали Злюка. Потому что речь в них шла о каком-то Свиностасе, который, ни много ни мало, публично провозгласил себя новым темным властелином.

До сего момента это почетное звание носил только ее отец, император Дакрос. И вдруг еще какой-то темный властелин, взявшийся невесть откуда.

Злюка вся обратилась в слух. Она быстро выяснила, что ни маги, ни черные рыцари не видели этого Свиностаса своими глазами, а занимались лишь пересказом дошедших до них слухов. И слухи эти были мрачнее ночи. Свиностасу приписывалось множество ужасающих деяний. Поговаривали, что тот имеет в услужении ручного демона, и еще целую кучу разных подельников повышенной кошмарности. Эта банда отъявленных мерзавцев обосновалась где-то на нейтральной полосе, на руинах древней крепости. И черны были творимые там дела. Одержимый неуемной похотью Свиностас занимался похищением и совращением юных дев. В своем логове он сформировал завидный гарем из числа прекрасных пленниц, силой принуждая тех к занятию разными непотребными деяниями. Он зол и лют. Он ест младенцев и детей постарше. В своей камере пыток он денно и нощно терзает всех, кто попадает к нему в лапы.

В принципе, ничего такого уж необычного Свиностас не делал, и на первый взгляд мог сойти за образцового злодея. Если бы не одно важное обстоятельство: этот озверевший нечестивец в равной степени ненавидел как Ангдэзию, так и империю Кранг-дан. Со слов собравшихся за столом гостей, Свиностас мечтал уничтожить вообще всех, и злодеев и добряков, а немногих уцелевших сделать своими рабами и стегать их плетьми каждый божий день. Этого обезумевшего монстра следовало остановить любой ценой, ибо сила его возрастала с каждым днем. Быстрее возрастала лишь его неуемная похоть.