Подводка в «Бенефисе» была построена на бесхитростном обыгрывании одного слова — в кавычках и без. Начинал петь Мартинсон в обычном «цивильном» костюме, аккомпанируя себе на пианино:
Эту «Свадьбу» мы давным-давно сыграли,
Приключилось там немало всего.
Был жених красивый сам собою — Гарин,
Зоя Фёдорова шла за него.
Не Магомаев, конечно, но слушать приятно. Неожиданно, перед припевом, Мартинсон появлялся на экране в цыганском наряде, с пышной чёрной шевелюрой, усами и, пританцовывая, залихватски продолжал под бубен:
У этой «Свадьбы», «Свадьбы», «Свадьбы»
надо поучиться,
Теперь таких в помине больше нет.
Такое может лишь во сне присниться,
Что я кинематографический брюнет.
И вновь за пианино, в пиджаке и при галстуке, элегично:
Но промчались годы звонко и крылато.
Комедийный пыл в кино поутих.
И хожу я совершенно неженатый,
До сих пор, хоть не брюнет, но — жених.
После этого шёл отрывок из фильма — потрясающий дуэт с Верой Марецкой, давыдовский романс «Скажи, зачем тебя я встретил, зачем тебя я полюбил…».
В «Бенефисе» было много чисто технических трюков. Вероятно, больше, чем кажется на первый взгляд. Мне приходилось разговаривать с некоторыми из артистов, игравших с Мартинсоном в одном эпизоде, и выяснялось, что они с Сергеем Александровичем не сталкивались — снимались порознь.
…Он впервые вышел на сцену в оперетте — «Иванов Павел», подростком. И последняя его работа в театре — сродни ей. Роль Харрисона Хоуэла в мюзикле Кола Портера «Целуй меня, Кэт!», поставленном в Театре-студии киноактёра. Там его партнёршей была Людмила Гурченко. В «Бенефисе Мартинсона» она тоже «засветилась».
Глава семнадцатая
ФИНИШНАЯ ПРЯМАЯ
В книге мемуаров «Кто держит паузу» Сергей Юрский описывает, как однажды приехал в Таллин на пробы к фильму «Укротители велосипедов». В гостинице случайно встретился с автором сценария Эрдманом. Николай Робертович был в хороших отношениях с его отцом, поэтому он посоветовал Юрскому-младшему не сниматься в этом фильме — уж очень там плохой сценарий.
Мартинсон же в этой комедии снимался. Его бы не отговорил даже автор, поскольку с именем Эрдмана у него был связан ряд успехов. Прежде всего это дебют в Театре Мейерхольда — Валериан Сметанич в «Мандате». Уж такую известность получил Сергей Александрович после того спектакля, что вспомнить приятно. Дальнейшие успехи пошли оттуда — и приглашение в кино вообще и в мультфильмы в частности. Озвучивая мультфильмы, Мартинсон несколько раз сталкивался со сценариями Эрдмана, и от каждой работы оставались приятные воспоминания — «Федя Зайцев», «Человечка нарисовал я», «Самый главный».
Что касается «Укротителей велосипедов», то в данном случае Эрдман был слишком придирчив к себе. Сценарий не настолько плох, чтобы в таком фильме зазорно сниматься. Простенькую историю Эрдман расцветил весёлыми диалогами, придумал массу трюков.
После окончания института молодые парни Роберт и Лео приезжают по распределению в новый для себя городок. Здесь они знакомятся со своей ровесницей Ритой, которая разработала новую модель велосипеда. Друзья стараются помочь девушке, чтобы её модель допустили к участию в престижной гонке. Они преодолевают одну помеху за другой. Зрители уверены, что после череды приключений Ритин велосипед будет участвовать и одержит победу… Нет, нет, сценарий не настолько банален, чтобы докатиться до этого. Он гораздо оригинальнее.
Это типичная молодёжная комедия — в меру лирическая, в меру музыкальная. Роли у героев достаточно пресные. Но ведь должны быть в комедии персонажи соответствующего амплуа. И вот они появляются — Георг Сибуль, который должен выступать в гонке вне конкурса, и его ревнивая жена. То бишь Сергей Мартинсон и Рина Зелёная, в очередной раз блеснувшие мастерством. Присутствие этой мощной пары оправдывает причисление «Укротителей велосипедов» к жанру комедии. Мартинсон тренируется в форме велогонщика, что уже смешно, потом недоброжелатели запирают ветерана в душевой, он каким-то образом вырвался и гоняется в купальном халате и шляпе за предполагаемым обидчиком.
Возраст и благообразная внешность привели к тому, что Сергея Александровича всё чаще приглашали играть отцов. Как наших — уморительный железнодорожник, отец Розочки, с быстротой молнии промелькнувший в «Тридцати трёх», так и зарубежных, например, щеголяющий в шотландском национальном наряде — килт и нагрудный кожаный кошелёк — мистер Фрэкленд из чудесной «Собаки Баскервилей» режиссёра И. Масленникова. Здесь прежде всего обращает на себя внимание безупречная дикция старого мастера: слышны каждый звук, каждая буква. Вот что значит школа! Фрэкленд появляется в двух небольших эпизодах, но и на таком «пятачке» Мартинсону удалось создать полнокровный образ одинокого старика, разочарованного стилем жизни дочери.
Это на экране. А как претворились отеческие амбиции Мартинсона в жизни? Каковы были отношения с тремя собственными детьми?
Старшая — любимая — дочь Анна родилась в 1928 году. Она стала художницей, работала в театрах и на киностудии «Мосфильм». В 1954 году вышла замуж за альтиста и дирижёра, основателя Московского камерного оркестра Рудольфа Баршая. У них родился сын, однако вскоре семья распалась. В 1962 году Анна Сергеевна вышла замуж за кинорежиссёра Генриха Габая («Зелёный фургон», «Лебедев против Лебедева», «Время счастливых находок»). Фронтовик, боевой лётчик, он спокойно работал на «Мосфильме», был на хорошем счету. Вдруг у кого-то из руководства «открылись глаза»: он узнал, что фамилия, которую принимали за украинскую, вовсе не украинская, а даже наоборот… Тут Генриху Сауловичу так «перекрыли кислород», что в 1972 году он с женой, двумя их дочками-близнецами и пасынком Владимиром буквально вынужден был эмигрировать.
Анна сказала Сергею Александровичу:
— Папа, мы хотим уехать в Америку. Как ты к этому относишься?
Тяжело вздохнув. Мартинсон ответил:
— Когда в 1930 году я был с театром Мейерхольда на гастролях во Франции, у меня мелькнула такая мыслишка — остаться. Но потом я подумал, сколько неприятностей принесу этим близким людям. Какие у них начнутся проблемы. Вернулся… А теперь — жалею.
При первой возможности Анна Сергеевна стала звать отца в гости. Одно приглашение следовало за другим. Сергею Александровичу очень хотелось навестить дочку, скучал по ней, внукам. Чтобы получить разрешение на поездку, артист прилагал максимум усилий, и всякий раз получал один издевательский отказ за другим.
Однажды он попросил председателя профкома Театра-студии киноактёра, в штате которого состоял, Кирилла Столярова сходить с ним для поддержки в ОВИР. Потом Кирилл Сергеевич вспоминал:
«Документы у него были оформлены. Но визу не давали.
— Почему? — спросил я полковника, который не выпускал Сергея Александровича.
— А вдруг он там помрёт? Вы знаете, сколько стоит перевезти гроб?..
Сергей Александрович был ошарашен бестактностью чиновника:
— Я не собираюсь умирать.
Но визу так и не получил»{172}.
Саднящая рана в душе от этого унижения осталась надолго.
Второй ребёнок Мартинсона, сын Александр, родился в 1939 году. В 1945-м его мать, балерину Лолу Добржанскую, арестовали. Поскольку отец был постоянно занят, часто уезжал на съёмки или гастроли, мальчика взяли к себе родственники Елены Сергеевны. Должного внимания Саше они не уделяли, мальчик попал под тлетворное влияние улицы — пил, воровал… Короче, в один прекрасный день он загремел в тюрьму. Освободившись после заключения, этот уголовник то жил у отца, то болтался бог знает где.
