В этом спектакле появилась оригинальная новинка, быстро сделавшаяся театральной сенсацией. Это замысловатая деревянная конструкция, заменившая привычные и ожидаемые зрителями декорации. Её придумала сценограф Любовь Попова.

Конструкция была сделана из некрашеной древесины. На ней имелись лесенки, перила, дощатые переходы. На заднем плане крутились три колеса разных диаметров. Всё это хозяйство заменяло одну-единственную декорацию, указанную драматургом для всех трёх действий: приспособленную под жильё старую мельницу с окнами на двух этажах, дверями, разнообразной мебелью.

По причудливому сооружению персонажи «Рогоносца» бегали, прыгали, скатывались по доскам, дрались, забирались на лестницы. Мелькая спицами, крутились колёса.

Однажды Игорь поинтересовался у режиссёра:

— Мы репетируем в каких-то конструкциях. А когда будут готовы настоящие декорации?

— А это и есть настоящие, — ответил Всеволод Эмильевич. — Других не будет.

Артист опешил. У него было состояние человека, который думал, что музыканты оркестра настраивали инструменты, и вдруг он узнаёт, что это была музыка.

Благодаря этому театральному конструктивизму теперь Ильинский смотрел на сценическое действие «Рогоносца» другими глазами. Он понял, почему всё должно происходить в быстром темпе. Динамика придавала спектаклю лёгкость, позволяла нивелировать страдания героев. Когда вокруг творится сущая свистопляска, их переживания не кажутся слишком тяжкими.

На долю каждого из участвующих в спектакле артистов приходилась солидная физическая нагрузка. Никто не роптал, все были готовы к этому, благодаря культивируемой Мейерхольдом новой технике актёрской игры — так называемой биомеханике. Она обязывает артистов в совершенстве владеть своим телом, быть эластичным, выполнять любое нужное движение. Для физически развитого, не чуждого спорту Ильинского это не представляло трудностей.

Премьера «Великодушного рогоносца» состоялась 25 апреля 1922 года. Спектакль вызвал неимоверное количество откликов в печати. Общий вывод: пьеса весьма пикантна, людям с ханжеским воспитанием её лучше не смотреть, только нервы трепать. Зато сама постановка, сценография и игра актёров искупают все грешки.

Ленинградский критик Эдуард Старк сетовал на то, что в городе на Неве подобных суперсовременных спектаклей нет. Высоко оценивая, как он выразился, рисунок «Великодушного рогоносца», Старк писал: «И в нём яркими пятнами выделяются прекрасная актриса Бабанова в роли Стеллы и особенно Ильинский, который доминирует над всем исполнением. Вот драгоценный актёр, который, воспитавшись в старой культуре у такого мастера, как Ф. Ф. Комиссаржевский, сумел развить в себе все принципы новой культуры, потому что отныне мы можем смело говорить о подлинной культуре Мейерхольда, и стать действительным столпом нового театра, до такой степени всё творчество Ильинского насыщено самой удивительной, самой яркой и самой виртуозной выразительностью, но на совершенно особый, чисто современный лад»^{113}.

В итоге получился один из лучших спектаклей, поставленных Мейерхольдом за время его многолетней деятельности. Таким образом эксперимент с «Великодушным рогоносцем» удался. Когда же он решил поставить в аналогичном стиле «Смерть Тарелкина» (Игорь Владимирович играл там Расплюева), то потерпел фиаско. Сделать из одного успеха два не удалось.

Актёр считал своей удачной театральной работой роль Тихона в «Грозе», а роль Брюно относил к самым любимым. В 1933 году в семейном альбоме под собственной фотографией в костюме «рогоносца» написал: «Исполнял раз двести и продолжаю не без удовольствия».

«Великодушный рогоносец» шёл много лет, однако постепенно утрачивал первоначальный задор. В 1927 году Всеволод Эмильевич пожелал отдать роль Стеллы своей жене Зинаиде Райх, из-за чего не совсем корректно удалил из театра Марию Бабанову. На роль молодой и пылко влюблённой женщины Зинаида Николаевна вовсе не подходила. На зарубежных гастролях 1930 года спектакль, можно сказать, провалился.

Мне этот фильм вспоминается чаще, чем кому-либо по весьма прозаической причине — рядом с домом находится салон красоты «Аэлита». Поскольку огромная вывеска регулярно мозолит глаза, то и фильм поневоле приходит на память, и роман.

Изданное впервые в 1923 году фантастическое произведение Алексея Толстого сначала позиционировалось как роман. В 1937 году писатель переделал его в повесть для юношества, в таком виде оно издаётся до сих пор.

В 1924 году вернувшийся из эмиграции режиссёр Яков Протазанов решил экранизировать «Аэлиту». Опыта Якову Александровичу не занимать — до революции снял на родине порядка восьмидесяти фильмов и ещё несколько за четыре года во Франции и в Германии (Маяковский смеялся: «Кинематографа еще не было, а уже был Протазанов»).

Выше уже говорилось о том, как на повышенных тонах обсуждались столь любимые Мейерхольдом переделки классических произведений для сцены. Роман Алексея Толстого подвергся авторами экранизации немыслимой переработке. Нет, в фильме земляне тоже попадают на Марс, обнаруживают там цивилизацию и становятся катализаторами социального взрыва. Однако всё это происходит лишь в воображении инженера Лося.

Если кардинальная переделка романа кому-нибудь оказалась на руку, так это Игорю Ильинскому — ведь в результате появился персонаж, которого не было в книге. Благодаря новации сценаристов началось победоносное шествие актёра по экранам.

Герой 23-летнего Ильинского — это недотёпа сыщик Кравцов. Он мечтает стать следователем, однако на работу в милицию его не принимают. Тогда бедолага решает проводить следствие самостоятельно. Да не одно — сначала разобраться в пропаже сахара со склада, потом обнаружить убийцу жены инженера Лося. Самоучка нацепил тёмные очки, нахлобучил на уши кепку и пустился добывать себе лавры Пинкертона.

Беззубый, с жидкими усиками, толстячок Кравцов то и дело попадает в нелепое положение. В конце концов он вместе с Лосем и Гусевым случайно оказывается на Марсе, то есть одним «сыном неба» в фильме становится больше. На чужой планете этот пародийный Пинкертон в своём репертуаре: к диктатору Тускубу обращается «товарищ Тускубов»; поминутно со вздохом закатывает глаза, чтобы показать, с какими идиотами ему приходится иметь дело вдалеке от Земли, и т. д.

Ильинский в роли Кравцова великолепен. Перед камерой он чувствует себя как рыба в воде. В отзывах о картине подчёркивается, что это дебютная роль молодого актёра в кино. Ничего удивительного — кино существует не так уж давно, многие артисты снимаются впервые. Но та уверенность с которой держится Ильинский на съёмочной площадке, вызывает восхищение.

«Аэлита» вышла в прокат 25 сентября 1924 года и в течение месяца показывалась только в московском кинотеатре «Арс» на Арбате, 51 (позже его переименовали в «Науку и знание»). Шли три сеанса в день, картина делала хорошие сборы. С 28 октября фильм начал демонстрироваться в Ленинграде. С ноября пошёл в Ижевске и Казани. Там картина оказалась не столь заметна, потому что местные прокатчики самовольно разбили её на две серии. Поскольку первая половина не бог весть как увлекательна, вторую, где происходят основные события, весомая часть зрителей игнорировала.

В общем и целом прокат «Аэлиты» использовал свои потенциальные возможности не лучшим образом. Однако следом, 2 декабря 1924 года, на экранах появилась новая кинокартина с участием Игоря Ильинского, после которой он по-настоящему прославился.

Фильм режиссёра Юрия Желябужского называется «Папиросница от Моссельпрома». Да, да, того самого, который своими многочисленными рекламами прославил Владимир Маяковский («Остановись, уличное течение! / Помните: в Моссельпроме лучшее печение»; «Нигде кроме как в Моссельпроме» и т. д.).

Вообще же Моссельпром это — Московское объединение предприятий по переработке продуктов сельскохозяйственной промышленности. Именно в этой организации работает красавица Зинаида Весенина — она торгует папиросами на одной из оживлённых столичных улиц. В неё безнадёжно влюбляется мелкий чиновник из Пыльтреста (в титрах должность уточняется — Помбухпыльтреста) Никодим Митюшин, которого играет Ильинский. Мешковато одетый косолапый толстячок — пиджак на животе еле сходится, держится на одной пуговице — мечтает познакомиться с красоткой поближе, да проклятая робость не позволяет. Зато стать постоянным клиентом Зинаиды ему никто не запретит. Поэтому некурящий Митюшин по пути на работу ежедневно покупает у неё коробку папирос. Ненужный товар уже заполонил и дом, и рабочий стол. Однажды Никодим был вынужден за компанию с начальником закурить. Тут Ильинский разыгрывает невероятно уморительный дивертисмент: с непривычки его персонаж задыхается, еле держится на ногах, взгляд становится безумным…