Работа поглотила её целиком и полностью, всё время она проводила в театре. Тут уж не до личной жизни. Хотя приходится общаться с интересными мужчинами. Взять хотя бы Игоря Владимировича, и она ему тоже, кажется, симпатизирует…

В общем, произошло, как в гораздо позже написанной песне Кикабидзе: «Просто встретились два одиночества…»

Вот как рассказывала сама Татьяна Александровна об этом периоде их жизни журналисту Михаилу Захарчуку, в начале 2000-х много помогавшему ей в работе над книгами:

— Поздней осенью 1949 года Игорь Владимирович пригласил меня на дачу: «Отдохнёте час-другой, и я вас привезу обратно». Я согласилась. Дача Ильинского находилась во Внукове. Дом выглядел очень поэтично — лёгкий, двухэтажный, с просторным балконом и верандой внизу. Вокруг росли большие деревья. Но сам дом был сильно запущен и требовал хозяйской руки. Не было ни водопровода, ни газа, ни телефона. Зимой топилась только плита в однокомнатной пристройке. Гараж и сарай покосились.

Мы уселись на балконе. Было довольно прохладно. Я сидела в пальто, а Игорь Владимирович надел тёплый домашний свитер с продырявленными локтями. И неожиданно разговорился. Рассказывая о себе, горько досадовал: мол, сестре, которая живёт в Прибалтике, мало помогаю, покойной жене не уделял должного внимания. «Да и вообще характер у меня скверный — хуже, кажись, некуда!» И тогда я поняла, каким он всё-таки был одиноким человеком, совершенно не приспособленным к жизни, к быту. Перед отъездом на летние гастроли Ильинский сделал мне предложение. В ту ночь, оставшись одна, я поняла, что люблю его и готова выйти замуж. Ему было 49 лет, мне — 37.

Увы, в театре к нашему браку отнеслись почти с неприязнью. Многие даже невзлюбили меня, посчитав, что я вышла замуж за Ильинского из-за собственной карьеры. Хотя до этого замужества у меня уже было звание заслуженной артистки республики и лет десять я играла главные роли. Особенно сильно меня ненавидела Пашенная. Её дочь после войны осталась одна с двумя сыновьями, и Вера Николаевна мечтала её выдать замуж за такого завидного жениха. Я столько худых реплик о себе услышала, столько гадостей…

Они поженились в 1950 году, а в 1952-м у них родился долгожданный сын Владимир. Поздний ребёнок, родители в нём души не чаяли. Игорь Владимирович оказался на редкость заботливым отцом.

В 1951 году неожиданная радость — встреча с любимым Маяковским: пригласили участвовать в радиоспектакле «Баня».

Постановщик — вахтанговец Рубен Симонов. Запись сделана в присутствии зрителей, их смеховая реакция частично возмещает потерю объёмности спектакля, которая по объективным причинам происходит на радио. Здесь у артистов нет возможности продемонстрировать движение, пластику, остаётся один инструмент — голос. Ильинский показал, что владеет этим инструментом виртуозно.

Слушая «Баню», понимаешь, что голос Ильинского мало знаком зрителям. В немом кино его не было, в звуковом артист снимался мало, в театрах и на концертах присутствует всё-таки ограниченное количество зрителей. Выходит, что «широкие слои» хорошо знают его голос только по роли Бывалова. Однако в «Волге-Волге» был совершенно другой голос, нежели на радио в «Бане».

В фильме у Ильинского был смешной говорок. Естественно, это сделано специально. На радио — голос чеканный и зычный, как у оперного певца. Сочетание «положительного» голоса с «отрицательным» содержанием вызывает большой комический эффект.

«Баня» вещь сатирическая, антибюрократическая. Игорь Владимирович играл Победоносикова, это «главный начальник по управлению согласованием, главначпупс». Вот, например, художник Бельведонский уговаривает его позировать. Тот парирует: «Ни в коем случае! Для подобных глупостей я, конечно, от кормила власти отрываться не могу, но если необходимо для полноты истории и если на ходу, не прерывая работы, то пожалуйста. Я сяду здесь, за письменным столом, но ты изобрази меня ретроспективно, то есть как будто бы на лошади».

Подобная ахинея, произнесённая с утрированным пафосом, вызывала у зрителей гомерический хохот.

Надо заметить, что в «Бане» у Ильинского были замечательные партнёры: Вера Марецкая, Осип Абдулов, Алексей Грибов, Николай Гриценко… Пояснительный текст прекрасно читал сам Рубен Симонов.

Впервые в эфир радиоспектакль «Баня» вышел 19 июля 1951 года — в 58-ю годовщину со дня рождения Владимира Владимировича Маяковского.

В 1939 году вышла брошюра кинокритика Николая Кладо, посвящённая творчеству артиста. Николай Николаевич впрямую называл Ильинского комиком номером один, лучшим в стране. (Кстати, самого Игоря Владимировича ярлык односторонности страшно раздражал. Слыша такое, он обычно парировал: «Я не комик. Просто я часто играл комические роли, в которых имел несчастье прославиться».) В заключение Кладо ещё раз сетовал на то, что кинематографисты целых четыре года оставляли выдающегося артиста без внимания. Знал бы критик, какой длительный перерыв в кино предстоит Ильинскому — до 1956 года!

Этот вопрос уже набил оскомину, что неудивительно, если у тебя 17 лет подряд спрашивают одно и то же: почему вы не снимаетесь в кино? Отвечал однообразно — не зовут — или как-нибудь отшучивался. Не выплёскивать же каждый раз досаду на свою судьбу, не пускаться же в объяснения по поводу плачевного состояния комедий в стране вообще.

Игорь Владимирович при каждом удобном случае — и в печати, и устно — высказывал своё отношение к кинокомедиям, подчёркивал, что смеха бояться не нужно, он не разрушитель, а созидатель. Ильинский предлагал даже создать профильную студию, где можно было бы сконцентрировать фанатичных энтузиастов жанра: сценаристов, режиссёров, актёров. По его мнению, артистов необходимо привлекать к работе над фильмом на этапе сочинения сценария. Иначе на съёмках приходится много менять, а так учли бы его пожелания заранее.

Было обидно, что его, актёра с огромным стажем, не привлекают к созданию кинокомедий. Когда он пришёл в Малый театр, то вскоре почувствовал себя комфортно, для всех сотрудников стал близким и нужным человеком. В кино же он ощущал себя случайным гостем. Пригласили, а могли и не пригласить, могли взять на эту роль другого.

Киностудии преимущественно пользовались театральными актёрами, они вынуждены клянчить у театров того либо иного исполнителя, занятого в репертуаре, менять часы съёмок в зависимости от случайных перемен в театре.

«Меня часто спрашивают — как я попал в кино? — писал в 1940 году Игорь Ильинский. — Ответить на этот вопрос чрезвычайно просто. Попал я в кино почти двадцать лет назад так же случайно, как случайно попадаю в настоящее время и как случайно буду (а может быть, и не буду) попадать в будущем. Как я уже сказал, к сожалению, тут всё — дело случая»^{126}.

В прихотливой актёрской деятельности, зависящей от астрономического количества, в том числе и случайных, факторов, сложно поддерживать определённую ритмичность, равномерно распределять время появления собственных успехов (каких тоже предсказать удаётся далеко не всегда).

Считается, придя в Малый театр в 1938 году, Игорь Владимирович на 17 лет выпал из поля зрения кинематографистов. Когда говорят об этом длительном перерыве, имеют в виду период от «Волги — Волги» до «Карнавальной ночи». Две суперпопулярные роли Ильинского, ставшие классикой.

В принципе, за столь долгое отсутствие популярность артиста может изрядно потускнеть. Однако Ильинский ролями в немом кино создал себе такой запас прочности, что о подобном итоге мог не беспокоиться. Вдобавок в этот период он худо-бедно на экране мелькал. Не только при демонстрации старых лент.

Сразу после «Волги-Волги» Игорь Владимирович снялся в двух короткометражках, являющихся экранизациями литературных произведений. В 1939 году сыграл главную роль в фильме режиссёра Яна Фрида «Хирургия». Сценарий синтезировал две схожие по тематике чеховские миниатюры — раннюю «Сельские эскулапы» и непосредственно «Хирургию». (Странно, что Игорь Владимирович с его симпатией к творчеству Чехова не исполнял «Хирургию» на эстраде. Номер-то, считай, готов.)