Рипп вел солдат молча, как и подобает ученому, которого потревожили. Велика вероятность, что он шел и думал, как бы избавиться от своих гостей. На этот счет, Двадцать Шестой шагал, держа в уме, что пусть перед ним и знакомая жестянка, но, в случае чего, он готов будет пустить оружие в ход.

Лестница уходило глубоко вниз, завиваясь вокруг толстой, стеклянной колоны. Двадцать Шестому припомнился лифт в клубе «Стальная Шестерня», и он предположил, что в этом помещении, колона являет собой транспорт, но, по какой-то неведомой причине, Рипп решил вести их пешком. Вполне вероятно, что ученый просто тянет время, или же лифт просто не работает, да и не он это вовсе.

Позади, громко топая, недовольно скулил Двадцать Седьмой. Ему хотелось решить проблему проще, пустив Риппу пулю в лоб, или же в колени, чтобы задержать и допросить. Но приказ командира был довольно ясным и твердым. Никаких пререканий. Теперь ему остается лишь сверлить Двадцать Шестого злым взглядом в спину. Сам Виво прекрасно понимал раздражение новичка, и был готов к такому поведению, но он не мог допустить пальбы с одним из служителей государства, причем довольно высокопоставленного, имеющего историю, уходящую корнями далеко в прошлое. Какими бы ни были мотивы Риппа, Отряд обязан выслушать его и сделать правильный выбор.

Лестница кончилась, и путь лежал через коридор, в конце которого расположилась темная дверь. Она была, как черное пятно, специально оставленное для привлечения внимания. Однако, ничего, кроме нежелания к нему приближаться, проход не вызывал. От него веяло, какой-то могильной атмосферой, не смотря на общую яркость, холодного цвета местных ламп. Рипп довольно потирал свои полуржавые ладони, приближаясь к «моргу». Он остановился у двери и провел по ней рукой. Слева находился разъем, похожий на те, в которые принято вставлять пропускные карточки, вот только размером этот был с добрый булыжник. Робот приблизился к нему вплотную, наклонился и вставил свою голову. Его тело задрожало в конвульсиях, и через секунду замерло. Послышался легкий смех, и тихое «Обожаю». Рипп оторвался от устройства и дверь тут же отворилась. Без лишних приглашений, ученый вошел первым, гости последовали за ним.

Кабинет представлял из себя простую операционную. Одна часть комнаты была обустроена под рабочее место: стол, стул и простенький компьютер; полки с различными колбами и мензурками; шкаф, набитый кучей бумаг. Другая половина была закрыта бирюзовой, прорезиненной шторой. За ней, на потолке, виднелся огромный, круглый светильник.

— Рипп? Это ты? — послышалось за ширмой. — РИПП?!

— Да. Закрой рот, — ученый достал пульт и нажал на кнопку. Глухой крик и мгновенная тишина. — Скоро подойду, — добавил он, развернулся к гостям и, выжидающе, сложил пальцы пирамидкой. — Я вас слушаю, господа.

— Ты?! Может быть мы?! — выпалил Двадцать Седьмой.

— Угомони своего щенка, юнец. Хорошо? — отмахнулся Рипп, и уселся на стул.

— Да я…

— Тише, УАЙ, — приказал Двадцать Шестой, и напарник сразу же затих. — Что здесь происходит, Рипп?

— Ммм, а как сам думаешь? Есть догадки?

— Я не в игры пришел играть.

— Нет? Но так ведь интереснее. Тебе не кажется, что приходить к ответу самому, а потом получать утвердительное подтверждение своим мыслям, гораздо интереснее, чем услышать все сразу?

— Времени мало, так что не до этого.

— Очень жаль, очень жаль. Тогда говорить нам не о чем, — робот крутанулся на стуле и принялся что-то выщелкивать на клавиатуре.

— Какой ублюдок. Дай я сам с ним потолкую, — Двадцать Седьмой направился к Риппу, но командир остановил его.

— Погоди ты. Это старая машина, естественно он будет упрямиться.

— Тут творится какая-то чертовщина, Двадцать Шестой. Зачем нам все это? Давай просто воткнем ему шнур в голову, да считаем воспоминания. Конец. Расходимся по домам.

Двадцать Шестой проигнорировал слова напарника и подошел к Риппу, развернул к себе и, поддавшись его условиям, начал говорить:

— Не буду ходить вокруг, перейду сразу к тому, что знаю. Твой работник, который так любезно напал на нас, обмолвился очень интересным изречением: «Людей, как ресурса для гемо больше нет, но есть пропитанные им насквозь роботы». Как бы мне не хотелось, но предположу, что ты занимаешься здесь переработкой машин, с последующей выкачкой гемомасла. За ширмой — одна их твоих жертв, или же доброволец, который настолько преисполнен гражданской позицией, что готов принести себя в жертву на благо других. Поскольку ты — официальный работник государства и занимаешь довольно высокую позицию, могу предположить, что бизнес — официальный, просто не каждому дано о нем знать. Или же подпольный; в этом случае, у тебя должна быть хорошая «крыша», которая прикроет тебя от нежелательных проверок. И я прихожу вот к чему. Кроме «Vita Libera», мне на ум не приходит ни одна организация, которая могла бы защищать подобный бизнес. Плюс, где крутится гемо, там велика вероятность присутствия нашего милого товарища — Масляного. Выходит, Рипп, если твое дело не заверено государством, значит ты работаешь на машины, которые стремятся это государство разрушить. Поэтому у меня только один вопрос: «Есть ли у тебя разрешение на подобное ведение дел?»

Рипп звонко и хрипло рассмеялся, хлопая в ладоши. Он наклонился к Двадцать Шестому и, с неким вызовом, сфокусировал на нем объектив своей головы-камеры.

— Браво, юнец! Просто браво!

Двадцать Шестой оттолкнул его от себя и встал прямо, в ожидании ответа.

— Мне нравится такая беседа. Это забавно, очень забавно, — «старик» задумчиво потер «подбородок». — Знаешь, тут особо ни с кем не поболтаешь. Роботы, которые попадают на мой стол — добровольцы. Тут ты угадал. Вот только нет, их гражданская позиция роли не играет. Скорее, в ход идет отчаянье. Им просто незачем существовать. Гемо настолько впиталось в их механизмы, что ничего не поделаешь. Без новых доз — они обречены. Поэтому и приходят сюда, дабы отдать то, что еще не успели сожрать наномашины. Качество не из лучших, но, тем не менее, кому-то может сгодиться и такое, как Шестнадцатому, к примеру.

— Уже тогда вы ушли в дефицит?

— Мальчик мой, гемо всегда было таковым. А когда вы любезно подчистили людишек, спрос и цена вскочили на такие высоты, что обывателю проще спрыгнуть с моста, нежели покупать жижу. Я не могу себе представить, что будет, когда Лидер введет новые корпуса.

— Ты про Адам — 01?

— Ага. Суть ведь в чем? Ввести тела, не подверженные разрушению, на постоянной основе. Чтобы каждый житель не разлагался. Но проблема в том, что корпус — не бесплатный. Лидер хочет ввести на него плату — гемо.

— Я понял. Таким образом он хочет монополизировать рынок в свою сторону, забрать ресурс себе и вытеснить Масляного.

— Не совсем. В идеале, барыга не должен существовать к этому моменту. Но да, суть в полной монополии на топливо. Я лишь предполагаю, детали мне неизвестны, но, скорее всего, в будущем, Ладэос планирует избавиться от гемо совсем.

— Благородно.

— Да, но ты забываешь главное.

— Не каждый сможет себе позволить корпус, — подытожил за Риппа Двадцать Шестой. — Многие просто погибнут.

— Молодец. Соображаешь.

— Но, если других вариантов нет…

— Классическая дилемма, не так ли? Жертвовать миллионом, чтобы спасти миллиард, — Рипп откинулся на спинку стула, и скрестил руки на груди. — За ошибки прошлого, приходится платить. И вот, время пришло.

— А ты не думаешь, — вступил в диалог Двадцать Седьмой, — что машины не станут терпеть, и просто выйдут на улицы с требованиями выдать им тела бесплатно?

— А на кой черт тогда нужны вы? Загоните их по домам, если такое произойдет, — спокойно ответил ученый. — Поддержание порядка в обществе — ваша прямая обязанность, раз людишки поделены на ноль.

— Считаешь нормальным, что придется подавлять тех, кто просто хочет жить?

— А хотят ли они этого? Мои постояльцы показывают прямо противоположные желания. Бьюсь об заклад, что некоторые добровольно начнут кидаться на рожон, чтобы избавиться от мучений, если можно назвать их состояние подобным словом.