— Наша?

— Vita Libera, мой друг, не просто красивая фраза, но и полноценная организация.

— Что?! — от услышанного, Двадцать Шестой невольно подскочил к «Масляному» с непреодолимым желанием пнуть его, но ему нужно было хоть немного держать себя в руках, чтобы узнать, как можно больше.

— Не разочаровывай меня, ТиЭс. Я уверен, что ты понял, как только услышал название.

— Как давно вы существуете?

— Хм, с обнаружения побочек гемо.

— То есть…

— Почти с самого момента окончания войны.

— Но, как так вышло?!

— Поблагодарим разум, ТиЭс, любопытство, познание и желание докопаться до сути вещей. В определенный период, когда некоторые из нас стали замечать, что гемомасло не только способно восстанавливать повреждения и продлевать работоспособность, но еще и уничтожать, возник вопрос — «Что делать?» Лидер, и его главный ученый Рипп, не сказали и слова по данной ситуации. Роботы просто рассыпались, гибли, а все почему? Потому что никому не было дела.

— Рипп сказал, что они просто не ожидали использования гемо вне военных действий.

— Да, ажиотаж был большой, однако, что мешало разобраться в проблеме, когда она возникла? Ржавый увалень наверняка обмолвился тебе, что они ищут выход, вот прямо сейчас, но это ЧУШЬ! Единственные, кто искал ответ — Мы! И нашли его, пусть туманный, но нашли. Эйч-Ноль — чистейшее гемо — идеальное вещество для наномашин.

— По сути, разница только в слове «чистейший».

— Возможно, но недосказанная деталь, — булыжник усмехнулся, — переворачивает все с ног на голову. Эйч-Ноль нужны наномашины с интеллектом! Без него, они не могут принять сигнал и действовать согласно программе Вознесения. Поэтому в обычном, ливерном гемо, безмозглые куски железа, и пожирают его с носителем, а не используют для трансформации. В то время, как разумные существа поступают ровно наоборот, и применяют ресурсы более рационально, на преображение. Происходит симбиоз главного организма и микро, совокупность разумов. Оба живут на благо друг друга. Поэтому роботы, принявшие такую смесь, не подвергнутся разрушению. В идеале, они должны дополниться новыми деталями, а процесс деградации — исчезнет. Провал Риппа заключался в уверенности, что формула Эйч-Ноль равна — кровь младенцев плюс особые тела, и минус наномашины. Глупо. В реальности же Эйч-Ноль — это сумма элементов!

— В таком случае, если все упирается в интеллект, не проще ли управлять «пустыми» нано с самого начала?

— Какой в этом толк? Приостановить регрессию, без возможности преображения? Тратить свое время на бесконечный контроль такого обыденного процесса, как ток масла, лишь бы влачить жалкое существование? Бессмысленно. И к тому же, ТиЭс, твое главное беспокойство и есть причина. Свобода! То, что мне пришлось подавлять своих малышей, повторюсь, — вынужденная мера. В идеале такого не должно происходить.

— Благородно звучишь, Масляный, но по итогу, Вознесение невозможно. Девяносто процентов населения Кика-Йорка сидит на обычном гемо, и твоя речь попросту теряет смысл, так как большая часть роботов обречена на разрушение. Независимо от того, чью сторону выбирает Машина, единственная трансформация, которая ее ждет — это Ангельская Пыль. Плюсом ко всему, ресурса для создания Эйч-Ноль — нет, так что все ваши попытки тщетны, кем бы вы ни были. И чья организация занимается бессмысленным делом: Vita Libera или Отряд 42? — хмыкнул Двадцать Шестой, легко подпнув серебристый бугор, на что тот лишь хихикнул:

— Ты прав, но только в первом изречении, ТиЭс. Разрушение и впрямь грозит почти всем, но, неужели об этом необходимо говорить каждому? Главное, что я служу примером Вознесения, и, осознавший правду народ, пойдет за мной. А настоящее преображение или нет, какое им дело?

— Ублюдок…

— И насчет сырья…Ты сильно ошибаешься! — Камень резко прогнулся вниз, и принял форму стрелы. За короткое мгновение, она шмыгнула между ног солдата прямиком к Шестнадцатому и поглотила его. Жижа начала принимать привычную, человекоподобную форму, в руках которой уже находился избитый воин. — Скажи спасибо своему напарнику за то, что материал для создания Эйч-Ноль имеется в лапах твоего правителя.

— О чем ты?

— Вита, ТиЭс, я говорю о маленькой девочке, которую вы убили в пещере.

— Не находишь противоречие в своих словах? Она мертва.

— Смотря, что понимать под этим словом, да, Шестнадцатый? — Масляный потряс робота, как погремушку, требуя ответ, который тот не в состоянии дать. — Твой товарищ, заключил особую сделку, в подробности которой не подумал тебя посвятить. В обмен на…

— За…ткнись…, — выдавил Шестнадцатый со скрежетом в голосе.

— В чем дело, вояка? Не хочешь, чтобы юнец узнал твои грязные тайны?

— Он поймет…

— Поймет, что ты свел результат вашей миссии на нет? Поймет, что в угоду эгоизма, ты отдал ДНК младенца своему хозяину?!

— Шестнадцатый…кровь на твоей ноге, — вспомнив окровавленные следы на песке возле пещеры, произнес Двадцать Шестой.

— За это…я и просил прощения…напарник…

— Время вышло. Ты отвоевался! — Масляный махнул свободной рукой, и смола, до сих пор висевшая за его спиной, взмыла вверх и приняла форму пепельных, словно грубо высеченных из камня, крыльев с белыми ромбиками на поверхности. — Запомни, ТиЭс, пока ДНК девочки в ваших руках, мы не сдадимся. Пока кровь младенца способна породить бесконечное множество клонов, мы будем рядом. Отдайте Виту, псы режима! Вот требование «Vita Libera»! А это, — он поднял Шестнадцатого перед собой так, чтоб Двадцать Шестой видел его разбитую маску, в которой трепыхались сломанные глаза-камеры, — наше объявление войны.

Масляный сдавил горло Шестнадцатого, и резко дернул запястьем, переломив тому шею.

Мелкой крошкой, на пол падали ржавые частички корпуса Шестнадцатого. От соприкосновения с велюровым покрытием, они издавали тихое, девичье пение, наполнявшее комнату могильным настроением. Масляный держал труп в руках до тех пор, пока последняя крупица не просыпалась сквозь его черные пальцы. Когда ангельское соло стихло, он непринужденно стряхнул пыль с ладоней, как что-то незначительное и развернулся, собираясь уходить. Справа от его головы пролетела пуля, намеренно не попавшая в цель.

— Стой, где стоишь! — Приказал Двадцать Шестой. Он крепко держал пистолет, однако в руках гуляла мелкая дрожь от увиденного. Напарник мертв. Наставник, который учил его, который прошел с ним сложную миссию и пострадал по его вине, лежит кучкой праха под ногами врага, которого они не ожидали встретить. — Ты никуда не пойдешь!

— Неужели? Кто меня заставит?

— Я!

— Ты еле стоишь на своих двух, ТиЭс. И это не из-за того, что я надавал тебе по шее. Серьезно, гибель этой жестянки настолько имеет значение? Не он ли говорил, что вы — шестеренки? Просто механизмы в часах, которые легко можно заменить? Не это ли ржавое отребье вбило тебе в голову бред о том, что он весь такой благородный, не эксплуатирует существ с разумом, но при этом с легкостью корректирует роботов в Рифордже? Не ты ли хотел поскорее уйти в одиночные миссии, после проверки «на вшивость» из-за того, что больше не мог работать с этим куском дерьма? Столько вопросов и ни одного ответа. Тебе серьезно не плевать? Или, быть может, ты пытаешься внушить себе это, потому что так надо? Надо соболезновать о гибели близкого, который таковым и не являлся?

— Ты убил одного из Отряда! В этом вся проблема!

— Реакция твоего организма говорит об обратном. Не ври мне и не обманывай себя. Или забыл о честности, которую нужно проявлять по отношению к своей личности? — едко ухмыльнулся Масляный. — Смотри, ТиЭс, так ведь можно не ангелом стать, а его дерьмом, — не поворачиваясь, робот лягнул ногой останки Шестнадцатого, и те разлетелись по комнате серебристо-красной дымкой, напевая печальную песнь.

Очередь пуль полетела в Масляного. Он не уклонялся. Снаряды попадали в голову одна за одной, оставляя зияющие дыры, но роботу было все равно. Раны затягивались еще до того, как очередной свинцовый шар пробивал в нем сквозное отверстие. Когда закончились патроны, во врага полетел сам пистолет, а следом разнесся ускоренный топот стальных стоп. Двадцать Шестой сблизился впритык с Масляным и нанес ему удар. Кулак прошел насквозь. Еще одна атака. Мимо, как в воду. Пинок. Словно в пустоту.