— Понятна, — я дотронулся до его плеча, подвинул в сторону, и пошел к выходу, но Табдройда не устроил мой жест, противоречащий словам, и он снова встал у меня на пути.

— Что вы д-д-делаете?

— Свою работу. Отойди.

— Н-н-но…

— Йоу, мистер клерк, — влез Двадцать Седьмой. — Давай ты не будешь нам мешать? Мы тебя услышали. Ты глянь на этого вояку, думаешь он сделает что-то такое, что усугубит положение? Это же Двадцать Шестой! Живая, мать его, легенда! Так что, — он наклонился к роботу, и в его глазах полыхнул красный огонек, — отойди.

Экран менеджера резко потух, и зажегся вновь с надписью «Перезагрузка».

— Так-то лучше, — напарник похлопал Табдройда по спине, и встал у дверей. — Идем, сэр, — он поклонился мне, как верный слуга, но жест был таким медленным, что четко читалось издевательство.

— Что ты сделал?

— Ничего. Просто достиг понимания.

— Похоже на взлом, — сказала Тэс, появившись рядом с Табдройдом. — Причем на расстоянии.

— Какие-то проблемы, командир?

— Нет, все в порядке.

— Будь осторожнее с ним, Виво, — настороженно предупредила девочка, и растворилась в воздухе.

Наконец покинув штаб, мы направились к парковке. Прибыв на место, я начал подыскивать транспорт по заветам Шестнадцатого, то есть без какой-либо электроники. Но, увы, таких не оказалось. Каждая машина была оснащена по последнему слову техники, что не должно было удивлять. Было бы странно, найди я что-то примитивное. Мой напарник, недолго думая, сел в первую машину, которая попалась ему в визоры: матовый, фиолетово-серый аэромобиль, похожий на миниатюрную субмарину с подсвеченным дном и подобием жабр на задней части корпуса.

— Я слышал, что старпер вбил тебе в голову, как замечательно пользоваться машинками без электроники, да? — не унимаясь, язвил Двадцать Седьмой. — Прости, но я не поддерживаю такую философию. По-моему, ты и я, техника и электроника — сосуществуем и помогаем друг другу. Что плохого в взаимовыручке? Нет колес — воспользуйся тем, у кого они есть. А там, кто знает, может этому «колесному» понадобится мое умение стрелять, и он попросит о помощи. Я тебе — ты мне. Все честно. А то, чем занимался твой наставник — лицемерие. Но, опять же, если ты против, то можем добраться каждый своим путем. Пешком полезно ходить, разомнешь подвеску, проветришься.

— У тебя довольно длинный язык, и большая осведомленность обо мне и Шестнадцатом. Откуда ты знаешь все это?

— Без понятия. Видимо при создании, Лидер внес в меня данные последних событий, чтобы я был в курсе происходящего, и мог налаживать контакты с местной «фауной».

— И ты выбрал максимально ублюдский способ взаимодействия?

— Нет, а похоже? Я просто шучу, партнер. Знаешь, тут ведь принято «жить», а на «жить» у меня довольно мало времени, так что беру по максимуму от каждой минутки.

— У тебя это плохо выходит. Старайся лучше.

— Очередной приказ?

— На это раз да.

— Ладно, ладно, слушаюсь, — Двадцать Седьмой прислонил ладонь к виску, отдав воинское приветствие, и добавил: — Едешь?

— Запускай двигатель, — сдался я, и сел на пассажирское сиденье. Сейчас немного не та ситуация, чтобы следовать принципам. Необходимо спешить.

Новичок нажал на кнопку, и к нему выдвинулся штурвал. Двери запечатались, салон зажегся тусклой, неоновой желтизной. Авто зашумело тихим писком, прогреваемых двигателей, и плавно взмыло вверх, словно кто-то снизу легонько приподнял его. Из жабр на боках, синей лентой, вспыхнуло пламя, и транспорт помчал вперед. Мы поднялись на достаточную высоту, чтобы был виден весь город. Он был похож на одну большую рану: дым, как кровь, сочился из каждого района; электричество сбоило, и брызгало искрами то тут, то там; половина парка, где я выгуливал Спайка, напоминала расплавленную плитку шоколада, от которой жадно откусили большой, полукруглый кусок. Но, как и подобает организму, он старался заживить себя, как можно скорее. За все время, что мы находились в штабе, роботы-добровольцы не сидели сложа руки, и уже начали восстанавливать разрушенные участки. Машины тянулись черной полосой, отливая серебром в редких лучах Солнца, затянутого пыльной завесой. Они заполоняли улицы, дороги и районы. Слышались стуки, бой молотов, командные крики прорабов, за которыми следовал рост зданий. Складывалось впечатление, что они появлялись, как в ускоренной сьемке, словно кто-то навел на них луч времени, выставленный на перемотку вперед. Постепенно, минута за минутой, увечья затягивались. Больше не текла кровь и не гноился нарыв, не осталось даже шрамов. Кика-Йорк снова заблестел своими привычными, мрачными цветами. Черные монолиты пронзали пыльное небо, напоминая о своем величии.

— И чего этот клерк так ныл? О каком волнении может идти речь, когда народ восстановил город чуть меньше, чем за час? — Недоумевал Двадцать Седьмой, оценивая работу внизу. — Хотя, глянь, — он указал пальцем в сторону бывшего общежития Отряда. Вокруг него собралась темная кучка, достаточно плотная, чтобы ее можно было разглядеть невооруженным глазом. Над ними висели голопроэкции, на которых жирными, красными буквами было написано: «Распустить Отряд! Военным не место на улицах Кика-Йорка!» и «Мы в состоянии защитить себя без солдат!»

— Снижайся, Двадцать Седьмой. Придется немного нарушить слово, данное Табдройду.

Митингующие шумели на развалинах общежития солдат, не давая рабочим восстановить здание.

Из всех сооружений, именно это толпа выбрала, как белую ворону.

Роботы били себя в грудь и скандировали лозунги, призывая прохожих заметить их, остановиться, прислушаться и задуматься.

«Нет Отряду! Прочь из города! Псам место в будках! Улицы принадлежат гражданам! Рифордж — нарушение свобод! Отменить! Отменить! Отменить» — кричало с голографических плакатов.

Народ осмелел. Взрыв и беспомощность власти, слабость местной гвардии, побудили толпу выйти и сказать свое слово. Сперва — обычный гнев, направленный на единственного солдата, попавшегося им после катастрофы, теперь — требования, адресованные непосредственно руководству города.

Несмотря на эффектное появление Лидера и его речь, направленную на успокоение и воодушевление, нашлись те, кто не принял подобный жест, не поверил. Или же поверил, но был взломан диверсантом, как предполагал Двадцать Шестой? Вполне возможно, бушевавшие просто одурманены новым вирусом, занесенным врагом. Вирусом, который склоняет чашу весов с доверия на агрессию, перевешивает машинное нутро на людское. Нужна была проверка, но нельзя просто так взять и влететь в отрицательно настроенную толпу, чтобы потребовать пройти анализ системы. Пока аэрокар Отряда 84 снижался напротив митингующих, Двадцать Шестой обдумывал подход к согражданам. Единственный вариант — избежать проблем, следовательно, необходимо быть максимально сдержанными.

Транспорт плавно приземлился на раздробленный асфальт, и солдаты вышли наружу. В их сторону тут же полетели камни и палки, под веселые завывания толпы. Двадцать Шестой и напарник стояли и ждали, пока машины угомонятся, но, судя по всему, они сделали выбор забрасывать недругов до тех пор, пока позволяют их энергобатареи.

— Словечко замолвишь? — обратился Двадцать Седьмой к старшему, уперевшись руками в бока, и не шевелясь, от прилетающих предметов.

Робот зашагал вперед, осыпаемый градом мусора, и поднял вверх ладони, показывая, что не вооружен.

— Ага! Сейчас! Ну-ка, поднажмем! — закричал невидимый, местный босс, и бунтари послушно усилили нажим.

— Не, так дело не пойдет, — новичок достал пистолет и пальнул в воздух, но это не произвело эффекта. Тогда он сделал еще несколько залпов, и снова ничего. — Ах так значит, — маска Двадцать Седьмого покраснела, цвет ламп на его теле изменился, указывая на недовольство непослушанием. Он встал рядом с Двадцать Шестым, направил оружие перед собой и выстрелил в случайного робота.

Град мусора резко оборвался. Толпа замерла и притихла.