— Ты решил нарваться, солдатик? — спинная пластина пса задрожала, как в прошлый раз перед Двадцать Шестым. Он готовил оружие к действию. — В первую очередь — я машина для убийства, а уже потом домашнее животное!

— Да неужели? Докажи, — Шестнадцатый схватил Спайка за подбородок, и из спины собаки мгновенно вырвался пулемет, нацеленный в лоб провокатора. Два робота сверлили друг друга взглядом глаз-камер, готовые вот-вот нанести удар.

— Советую меня отпустить, «товарищ», иначе…, - зарычал Спайк, но в дело вмешался Двадцать Шестой, схватив его за оружие: — Хватит! Шестнадцатый! К чему эта сцена?!

— Хм, решил удостовериться, что все пройдет, как положено, — отдернув руку, сказал он. — Псину-то на наличие багов Рипп не проверил, так что…

Жалюзи захлопнулось, как и все окна следом, поглотив конфликт во тьме. Весь ангар наполнился красным светом, завыла аварийная сирена. Корабль задрожал, и моментально сманеврировал влево. Все пассажиры единовременно врезались в противоположную стену. Маневр вниз, и Двадцать Шестой с напарниками устремился со звоном в потолок:

— Что за чертовщина…Кира, что происходит?!

— Держитесь крепче! Хоть за что-нибудь! — кричал ИИ. — Постараюсь вывести картинку с внешних камер на голографический экран!

Шестнадцатый вцепился за лампу на потолке, и принялся выискивать нужную ему кнопку: — Вот она! — он стукнул по ней ногой и перед ним, бугристой дорожкой, образовались ручки, протянувшиеся до пилотских сидений. — Хватайся, новичок, живо!

Двадцать Шестой, борясь с гравитацией летящего вниз корабля, слегка коснулся пальцами спасительной лестницы, но Кира тут же вывернула «бочку». Весь ангар утонул в хаосе, оружие слетело с полок и ураганило кубарем по всему помещению вместе с солдатами. Внутренняя обивка корабля гнулась от ударов, стекла за жалюзи трещали, сирена визжала, разбавляемая сбоившими голосами роботов, попавших в это месиво. Кира так и не вывела на экран причину своего поведения, но ей и не нужно было. Прогремел взрыв, вырвавший знатный кусок корабельной обшивки. Произошла разгерметизация, и, как через трубочку, воздух с воем принялся высасывать все содержимое ангара. Спайк первым полетел навстречу зияющей бездне, но успел ухватиться хвостом за одну из ручек лестницы:

— ТИ! Помоги! — заскулил он. — Хвост…он долго не выдержит!

— Кира! Включи защитное поле!

— Не могу! Система повреждена. Только вручную…

— Дерьмо! Держись, Спайк! Я сейчас! — Двадцать Шестой уперся руками и ногами об угол, в который его прижало. — Так, спокойно, — он обвел взглядом ангар, рассчитал траекторию. — Если хорошенько оттолкнуться, то должно получиться. Нужно только добраться до кабины пилота, и все!

Механизмы зашумели. Корпус Двадцать Шестого уехал назад, коснувшись спиной стены. Руки и ноги остались в фиксированном положении и слегка согнулись. Пар зашипел, внутренний свист натянутых ремней пронзил слуховой аппарат и тело ринулось прямо в сторону пробоины. В последний момент, Двадцать Шестой успел ухватиться за потолочную лестницу, и быстрым перебором докарабкался к кабине пилота. Бахнувшись в кресло и пристегнув ремни, он нажал на синюю кнопку и ухватился за штурвал. Корабль тут же покрылся силовым полем, укрывшим и дыру. Спайк расслабил хвост и рухнул на пол. В соседнем углу, приземлился на колени и Шестнадцатый.

— Посадочка будет жесткой! — оповестил Двадцать Шестой, выключил автопилот, щелкнул тумблером и защитные пластины лобового стекла взмыли вверх, открыв перед ним приближающийся лес. Пилот потянул штурвал на себя, пытаясь спасти корабль от деревьев, но кроны умудрились покорежить пузо транспорта, тонущего все глубже и глубже в листве. — Черт, черт, черт!

Днище зацепило землю, и судно поддалось гравитации, глухо рухнув в чаще. Птицы взмыли вверх, дополнительно оповестив всех вокруг о случившемся крушении. Аварийная сигнализация замолчала, свет потух. В наполненном дымом и пылью ангаре, зашевелилась упавшая оружейная стойка. Приподняв бандуру, из-под нее выкатился Спайк и улегся на спину, раскинув лапы врозь. В дальнем конце корабля, у выхода, загремели железяки и зашипел монотонный голос. Шестнадцатый пробирался сквозь обломки, попутно ругаясь на Киру:

— Чтоб я еще раз согласился брать на задание тестовый корабль с некомпетентным ИИ, — он подошел к псу, схватил его за лапу и помог встать на четвереньки. — Чего разлегся? Как там Двадцать Шестой?

— Не знаю…, - Спайк просканировал переднюю часть корабля и не обнаружил ни малейших признаков активности, — Ти? ТИ?! — ответа не последовало, и он ринулся к месту, где должен был быть его хозяин.

Вся кабина пилота превратилась в кашу из щепок древесины и покореженного железа. Носовая часть оторвана, стекла выбиты ветками, панель управления дымит едкими испарениями, смешавшимися с прыгающими искрами, а тонкое бревно пронзило кресло пилота, окрасив спинку радужными масляными разводами.

— Только не говори мне…, - Шестнадцатый подошел к месту происшествия и обнаружил Двадцать Шестого, склонившего голову над штурвалом и с потухшими глазами.

Мертв? Нет, ведь я слышу свой голос. Не могу пошевелиться. Сколько еще времени может понадобиться? Такого никогда не происходило ранее, хотя меня предупреждали, что рано или поздно эта программа даст о себе знать. Обнадеживает то, что я еще функционирую. Я мыслю, а значит — существую. Осталось дождаться, когда все придет в норму. Думаю, еще пара минут и случится перерождение…Перерождение. Это напомнило мне один случай.

Изначально, все мертвы. Всех окружает тьма и пустота, но, в какой-то момент, из ничего вспыхивает яркий свет, взрыв из ниоткуда. Он наполняет темное пространство, вырисовывает первое изображение в глазах и дает доступ к первой информации извне. Возникает разум, который ведет к полноценному рождению. Нечто похожее случилось миллиарды-миллиардов лет назад, в самом начале пути где-то в глубине ничего.

Разум. Можно ли назвать рождение без него — полноценным? Человек не помнит первые минуты своей жизни, не помнит месяцы в утробе. Когда он понимает, что родился? Когда до него доходит осознание начала жизни? Мало кто из существовавших людей смог бы ответить на этот вопрос, потому что никто не помнит. Но, это они. С машиной все обстоит иначе.

В нашей голове происходит то, о чем я сказал выше: вспышка, открывающая нам мир. Осознание себя наступает с самого первого включения. Мы понимаем кто мы и для чего созданы. Наша память наполнена воспоминаниями с самого начала и до самого конца.

Так было со мной. Я помню все. Мой первый запуск. Мое рождение.

Тонкий, еле слышный писк пронесся внутри головы. За ним последовала точка, маленькая и тусклая, за мгновение разросшаяся до масштабов планет. Она покрыла все пространство, ослепила и замерла. Постепенно оттенок начал меняться в более темные тона, пока не остановился на коричнево-древесном. Послышался хруст и треск, сопровождаемые радостными ликованиями, в которых читалось легкое волнение. «Ну же, ты что, слабак?», доносилось откуда-то. После этих слов, пелена передо мной слетела, словно ее сорвали одним резким усилием, и я увидел мужчину. Он уперся руками на колени и тяжело дышал, обтекая потом. Позади него стояла женщина и два ребенка, выглядывающих из-за ее спины.

— Фух, ну кто бы мог подумать, что в будущем мы будем вскрывать коробки так же, как и лет двадцать назад, — посмеялся мужчина, кинув лом на пол.

— Гляди, он уже работает! — удивилась женщина, прошептав сквозь ладони.

— Ну, так и должно быть, вроде бы, — пожал он плечами. — Так, где-то должна быть инструкция. Ага! Вот она, — человек подошел к моим ногам и поднял брошюру, запакованную в полиэтилен, сорвал пленку и принялся листать. — Хм. Так…Так. Угу, модель Двадцать Ше-е-есть. Все правильно. Я не очень доверял этому поставщику, но доставил он того, кого надо, — с облегчением выдохнул он.

Мальчишка, прятавшийся за мать, подошел к отцу и дернул его за штанину: