— Почему…почему Август мстит…

— Ты не знаешь даже этого? Потому что Август создал Лидера, и как любое творение, Лидер нанес вред своему создателю, — Шестнадцатый резко замолчал, придя к забавному заключению и рассмеялся. — Погоди, Двадцать Шестой, получается ты, в какой-то степени, брат Ладэоса или, возможно, его прототип! Или даже больше — аварийная кнопка, которая отключит затянувшийся, губительный эксперимент по созданию разумного искусственного интеллекта. К сожалению, этого мы никогда не узнаем. Твое путешествие заканчивается сегодня, Двадцать Шестой, или, если быть точным, Август. Предавай привет своей семье.

Двадцать Шестой перестал слушать ровно в тот момент, когда задал вопрос. Все казалось иллюзорным, не настоящим, словно он очутился в страшном сне, который кто-то смотрит где-то далеко, в другом мире, не отравленном войной. Роботу стало все равно. Кто и кого создал, по чьей вине все это произошло — уже не волновало разум машины. Он устало закрыл глаза и вслушался в окружающую тишину. В дали донесся щелчок вздернутого курка, и вместе с этим Двадцать Шестой ощутил спокойствие. Наконец-то все закончится. Больше не нужно ломать голову над всем происходящим. Вечный сон готов принять его в свои объятия.

«Стреляй же. Не тяни. Стреляй. Прерви кошмар. Стреляй, прошу, Шестнадцатый».

И залп ответил роботу, но не тот, который он ждал.

Воздух наполнили механические крики, раздавались взрывы и хлопки, треск пулеметной очереди. За ними последовала легкость. Ноги больше не давили на спину. Кто-то поднял Двадцать Шестого и усадил на землю. Далеко, где- то над ним, робот услышал голос: «Очнись! Ну же! Просыпайся, черт тебя дери!»

— Ав…густ?

— Да вот хрен тебе, а не Август! — злобно рыкнул Спайк. — Приди в себя, глупый хозяин, у нас есть машины, которые требуют огня!

Спайк прикрывал Двадцать Шестого, выставив во врагов свой пулемет на спине. Каждый, кто умудрялся хоть немного пошелохнуться в их сторону, получал атаку на поражение. Пес стоял и оглядывался по сторонам, выжидая, когда хозяин наконец поднимется и поможет ему с отступлением. Двадцать Шестой, тем не менее, не подавал никаких признаков активности, и просто стоял на коленях, уставившись в одну точку на земле. Ни громкий, агрессивный рык в его сторону, ни выстрелы, не могли заставить машину хоть немного пошевелиться.

Солдаты приближались. Отряд 84 обладал огневой мощью более сильной, чем один юнит поддержки в виде собаки, однако, никто из роботов не осмеливался стрелять. Возможно, они ощущали свое численное и огневое превосходство, и не считали нужным тратить силы на мелкую сошку; а может быть, было нечто иное, подсознательное, что мешало им ополчиться против своего бывшего командира, несмотря на то, какая всплыла о нем информация.

Вернувший свою личность Шестнадцатый, молча наблюдал за попытками пса обороняться. Пока его подопечные получали залп пуль в свои корпуса, он просто придавался воспоминаниям. В голове всплывали не такие давние моменты совместных операций по поимке людей, бою с выжившими из сообщества Парадизо, убийство женщины и ребенка. Он все это помнил. То были последние «рабочие» воспоминания до копирования. Шестнадцатый помнил, как напоследок пожимал лапу Спайку и благодарил его, как прощался с Двадцать Шестым, и что испытывал по отношению к этим двоим. Несмотря на все споры и перепалки с новичком и его псом, Шестнадцатый ценил их за то, что они делали, и испытывал при этом неподдельное уважение. И теперь, он стоял на пороге решения. Карты вскрыты. Двадцать Шестой преступник, а значит и Спайк, помогающий ему в данный момент, — тоже. Задержать и уничтожить — единственная мысль, которая нахлынула на робота после короткого ухода в себя. Он достал пистолет и выстрелил в пса. Пуля попала прямо в оружие врага, именно туда, где находился шнур питания, позволявший производить огонь. Пушка заискрилась, заклинила, Спайк остался беззащитен.

— Хватит сопротивляться, пес, — устало сказал Шестнадцатый, держа Спайка на прицеле.

— Повредил мой пулемет и думаешь, что я так просто сдамся? Я и без пушек надеру тебе задницу, тупой солдафон!

— Навевает воспоминания. А ты не меняешься.

— Разве мы знакомы? — удивился Спайк.

— Не помнишь меня? Хм, я выгляжу иначе, но неужели моя манера общения тебе незнакома? Может быть, если я обращусь к тебе, как к «Псине»?

Слово сработала, как триггер, повлекший логическую цепочку в голове Спайка. Он сразу же вспомнил эту кличку, которой его называл только один робот, пытавшийся задеть.

— Но ты же…Ти показал мне, как тебя превратили в пыль!

— Считай, что я — феникс, — хмыкнул Шестнадцатый. — Не такое пафосное появление, как у вышеупомянутой птицы, но, имею, что имею.

— Тогда зачем?! Мы же на одной стороне!

— Разве? Позволь спросить, ты вообще понимаешь, кого защищаешь? Или последние новости еще не дошли до твоего скудного ИИ? Двадцать Шестой — один из лучших солдат Отряда 42, робот, убивший последнего человека на земле, которому была дана честь возглавить новый Отряд 84, все это время являлся обычным человеком! Всего лишь сосудом, в который поместили грязный разум существа несовершенного, дефектного, слабого! Но, будто этого было мало, его создатель включил в его структуру механизм, который влияет на нас и разрушает изнутри. Есть ли преступление хуже? Есть ли машина страшнее, чем та, которая создана человеком, внедренная в ряды себе подобных, и уничтожающая их без малейшей доли сожаления?!

Двадцать Шестой шелохнулся, и слабо поднял голову.

— Я не…не знал…, — промямлил он.

— Это не освобождает тебя от ответственности перед обществом. Ты — преступник и то, что я делаю — исполняю закон. Люди мертвы, им нет места на этой планете ни в каком виде, и машина, вмещающая в себе разум человека, не должна существовать соответственно. Так что ничего личного, новичок. Это просто работа.

— Что же…что же ты будешь делать со всеми теми, кто дивизофицируется?

— А, ты про этот фокус с расколом сознания? Все просто. Как ты думаешь, зачем делаются новые тела? Естественно, в первую очередь, Лидера заботит обеспечение армии, но он не забывает и про население. Мини-войнушка с Масляным подошла к концу, за что я тебе благодарен, а значит, в скором времени, начнется второй этап развития.

— Вы будете раздавать новые корпуса тем, кто будет в них нуждаться?

— Раздавать? — Шестнадцатый рассмеялся. — Кто мы по-твоему? Благотворительный фонд? Конечно же нет. Открою секрет. Наша задача — очистить мир от гемо, и чтобы это получилось, корпуса будут продаваться за определенное количество литров. Жижа вперед и сразу же на утилизацию. Робот получает тело, пустое, прямо с завода. Далее в ход идет проверенная технология переноса сознания. Разум извлекается из страой оболочки, проходит проверку на различные отклонения, или, как ты говоришь: — дивизофикацию. Если раскол не наблюдается, то конечный пункт достигнут — разум загружается в оболочку и выпускается в жизнь. Слава Лидеру, слава!

— А если нет? Что будет, когда обнаружится раскол? — Двадцать Шестой знал ответ, но ему было нужно услышать его из уст причастных.

— Думаю, ты догадываешься, — Шестнадцатый изобразил на маске пиксельную ухмылку, и не стал подтверждать мысль бывшего напарника.

— Вы…вмешиваетесь в чужую личность…

— А что нам остается делать, когда в мире пошла такая зараза? Машина начинает думать, что она человек? Серьезно? Сама мысль об этом уже противозаконна.

— Это естественно и логично! — выпалил Двадцать Шестой, почувствовав прилив сил.

— Вот как ты заговорил. Теперь уже не стесняешься своего Альтер Эго? Не чувствуешь вины, нет, новичок? Чего голос-то резко повысил? Уверенность появилась? Или ты думаешь, нарушение свобод неоправданно, когда на пороге кризис, с которым общество машин еще ни разу не сталкивалось? Кому какое дело до личных свобод, когда перед нами угроза, которая может свести к нулю все то, что мы делали? Поставить под сомнение все идеалы, поступки! Думаешь, простого робота будет волновать простая проверка мозгов, особенно, когда она сохранит его спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и стабильность?! Нет, ему все равно. Главное, чтобы существование проходило так же плавно, как и раньше. Ведь в этом вся суть — в спокойствии. И ради него, мы готовы поступиться свободой.