Ужин был сложным для меня. Постоянный обмен комплиментами. Не сказать ничего плохого. Мне казалось, что я снова в Драмоне, а не в том месте, которое должно было стать домом. Хотя я улыбалась, внутри все кричало от отчаяния. Фрундор молча успокаивал меня, и я была благодарна ему за компанию. Всякий раз, когда мне казалось, что я больше не могу справиться, он окутывал меня своим спокойствием, и я снова находила в себе силы улыбнуться еще одной фальшивой улыбкой.

Единственное, что меня радовало, так это то, что герцогу Брангану понравилось общество Бьяртмара, и они долго вели спор, который, вероятно, начали еще во время прогулки. Казалось, что эти двое ладят друг с другом. Казалось, они не замечали окружающую их компанию. Маргарита, Грег и Тривет вели беседы на тему охоты. Даже если бы мне было интересно присоединиться к ним, я абсолютно ничего не понимала в охоте. К тому же, кто-то должен был развлекать Северина Транта.

Однако даже он был не в настроении для вежливой беседы. Когда я спросила о его семье, он на некоторое время расслабился. Начал рассказывать мне о своих троих детях. Старший сын, Сава, недавно отпраздновал свой девятый день рождения. Среднего, на три года младше, звали Август. Северин признался, что король был недоволен, когда узнал об этом. Я могла понять, почему. Даже спустя столько лет это было нежелательным напоминанием о наследном принце Августе Клеменсе и первоначальной семье, которая правила Алдормой. В тот момент, когда Северин начал рассказывать о младшей дочери Агате, которой было всего два года, я перестала видеть в нем герцога. В тот момент он был обычным мужчиной, который счастлив, что у него родилась девочка его мечты. В его глазах появилась улыбка, и я поняла, чем он пленил свою жену.

— Скажите мне, Северин, почему Вы приняли мое предложение и приехали в гости? На Вашем месте я бы гнала лошадь, чтобы как можно скорее оказаться дома с семьей, — спросила я, надеясь не обидеть его как обращением, так и личным вопросом.

— Прежде всего, я герцог, у которого есть определенные обязанности, — ответил он спокойным голосом.

— Это благородно, но разве семья не должна быть на первом месте? — Я осмелилась задать еще один вопрос. Краем глаза я заметила, что Маргарите не понравилось направление, в котором я веду разговор.

— Это Вы мне скажите, — загадочно ответил он и через мгновение добавил. — Разве не Вы оставили свою семью и отправились навстречу неизвестности? Что сказала семья?

Я застыла с вилкой на полпути ко рту. Понятия не имела, что мне ответить. Кроме того, в этот момент перед глазами возник образ моих родителей и брата. Я не понимала, почему Фрундор показывает мне это именно сейчас, и мне было трудно сохранить серьезное лицо, не разрыдавшись.

— Туше*, - ответила я с вымученной улыбкой, поднимая бокал, чтобы выпить за его воображаемую победу. Герцог выглядел удивленным, и мне пришло в голову, что я снова употребила выражение, которое здесь никому ничего не говорит. Однако по поднятому бокалу он понял смысл и закончил разговор легким поклоном. После ужина мы перешли в гостиную, о которой я до этого не знала. Мужчины сели за столы и начали играть в шахматы. Однако, поскольку их было нечетное количество, один игрок остался не у дел. Поэтому Тривет извинился и решил посвятить себя чтению. Маргарита вытащила вышивку, и я задумалась, чем бы мне развлечься. Но я продолжала видеть лицо моего брата — коротко стриженые каштановые волосы, шоколадно-карие глаза и теплую улыбку. Притворяться становилось все труднее и труднее, пока я, наконец, не извинилась. Маргарита бросила на меня строгий взгляд, но в тот момент мне было все равно. Я старалась всю дорогу идти спокойно, а не бежать. Всегда существовала опасность, что герцог Силони покинет свои покои, и я могу столкнуться с ним.

___

* Туше — дословно «прикосновение», от французского touchér, означающего «трогать» или «касаться». Восклицание «туше!» в споре означает, что один из участников потерпел поражение. Спорщик признает, что в переносном смысле его «уложили на лопатки».

___

Наконец-то я была в своих покоях. В спешке сорвала с себя одежду, мне было все равно, порву я ее или нет. Мне нужно было избавиться от этой маски. Распустила сложную прическу, схватила одеяло и пошла на балкон, где свернулась калачиком в своем любимом кресле. Я закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

— Так что ты опять натворила? — Веселый голос моего брата разнесся по воздуху.

— Ты все равно не поверишь, — тихо ответила я, хотя знала, что он меня не слышит.

— С тобой я поверю во что угодно, — усмехнулся мой брат. Я вспомнила, как он играл со своей любимой мягкой игрушкой — собакой, которая была у него с годовалого возраста.

— Спасибо. Но ты не можете помочь мне с этим. Я должна сама, — прошептала я, закрывая глаза и позволяя слезам течь.

— Ну, давай же. У тебя всегда есть старший брат, — голос моего брата прозвучал в последний раз, вызвав легкую улыбку на лице.

Было странно, что я вспомнила эти три предложения. Фрундор, возможно, сознательно высвободил воспоминания о брате в тот момент, но не знал, какие выбрать. И все же я услышала именно те, которые мне были нужны больше всего.

Я оставалась на балконе до прихода Грега. Была глубокая ночь, когда он решился войти. Это были наши покои, и все же ему пришлось пробраться внутрь, как вору.

— Я знаю, что уже давно не вечер. Но ты можешь бежать. — Он старался выглядеть серьезным, но уголки его рта подергивались.

— Я не в настроении спорить, — тихо ответила. — Более того, ты был прав. Но не привыкай к этому, я не собираюсь признаваться в этом очень часто.

Грег только рассмеялся, помог мне встать с кресла и повел в спальню. Мы оба устали, поэтому через несколько минут заснули.

Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что нахожусь в комнате одна. Грегу пришлось вставать на рассвете и незаметно покидать покои, чтобы не вызвать подозрений. Я мысленно отругала себя. Я так сильно рисковала только ради шанса заснуть в его объятиях. Однако, несмотря на то, что знала о возможности разоблачения, не собиралась ничего менять.

Я быстро встала, оделась и, не обращая внимания на прическу, отправилась на завтрак. На мгновение я подумала, что мы могли бы немного отдохнуть хотя бы утром. Я вспомнил слова Лаутуса о том, что герцоги не любят покидать свои покои до полудня. Открыла дверь и постаралась не выдать своего разочарования по поводу присутствия герцога Силони.

— Доброе утро, герцог. Надеюсь, Вы достаточно отдохнули после вчерашнего тяжелого дня, — постаралась я быть дружелюбной. Мне даже удалось улыбнуться, что в данный момент можно было считать чудом.

— Спасибо, я сам не ожидал, что простое ожидание так утомляет. Еще раз прошу прощения, что не присутствовал на ужине вчера вечером, — ответил он, вставая, чтобы помочь мне сесть за стол. Мы позавтракали в тишине, а потом я предложила герцогу показать ему окрестности Вильдарана.

Я была удивлена, насколько он был приятен в общении. Он не явился на совет, и мне пришлось задуматься. Внезапно я смогла увидеть всю глубину его интеллекта. Пока шли, мы обсуждали все — от его семьи до богатства его герцогства. Я также поняла причину, по которой герцог старался не выделяться. Его отец был человеком, который не боялся открыто демонстрировать свое неодобрение королю. За такое отношение он был приговорен к смертной казни. Герцог признался, что не ожидал, что Лаутус оставит герцогство семье. И все же он это сделал. Можно полностью понять, почему Карл Силони вел себя так, как вел. Я надеялась, что со временем смогу найти в нем союзника, ведь он не был похож на человека, жаждущего власти.

Мы не заметили, как пролетело время. Если бы не столкнулись с Бьяртмаром, компанию которому снова составлял Адамар, я бы и не знала, что уже наступило время обеда. Извинившись, я пошла переодеваться. Мне пришла в голову мысль, что если все пойдет так же, то весь визит может пройти без проблем.