— А один раз меня дядя Люцифер обманул. Это у них там, как у нас — Бздысыкпук, только наш — баран, а тот — козел. Я долго просила дать мне из чего-нибудь пострелять. Наконец, он согласился. Но, хитренький такой, пулю не зарядил. Выстрел получился холостой. Но все равно здорово трабабахнуло. Я ведь не из пистолетика какого-нибудь стреляла, а из корабля, «Аврора» называется…

А если совсем уж халтура? Вспомнились слова Амурероса: «Мужская любовь немного своеобразна, но имеет место быть». Представился промах иного рода. Злыгад с распростертыми объятиями двигается навстречу царевне, но вдруг, как Чёртик из табакерки, появляется Бабай, прыгает, виснет на шее короля и начинает его страстно слюнявить… Оторванная голова султаныча, и опять война…

— Меня там по всему миру шахиды ловят. Это такие сволочи, которые сами взрываются и других взрывают. Почему ловят? Потому что я придумала способ, как их бомбочки куда хочешь незаметно проносить, а им не говорю. Вам, по секрету, проболтаюсь. Надо ставить тротил-эквивалентные клизмы. Ни одна собака не учует. Не любят собаки там человеков нюхать. Друг дружку — любят, а человеков — фигушки…

Последние дни Фрюся не находила себе места. Вид счастливой сестры приводил в бешенство. Скорей бы уж свадьба, или случится что-нибудь непоправимое. Невозможно ежедневно лицезреть эти цветущие и опостылевшие рожи. Но папаша Далдон что-то тянет. Мол, негоже жениху с побитой рожей бракосочетаться. Внушил Бабаю, что это плохая примета. Будто потом всю жизнь с такой придется ходить. Может оно и так, только не при чем тут примета. Если поперек Хрюси что будет делать, то и будет бит, с какой мордой не шел бы под венец. Темнит что-то папаша Далдон. Тянет и темнит. А сам все кого-то высматривает, все ждет кого-то.

Может, ждет возвращения своих странных гостей? По дворцу все шушукаются, что девчонка та худосочная, на самом деле никакая не девчонка, а Чёрт. Она же обещала турнир и потом море мужиков. Зачем море? Одного вполне хватит. Если она на самом деле Чёрт, то легко может исполнить обещание, только станет ли? Давала честное Чёртячье слово. Ну и что? Я ей душу не закладывала, контракт кровью не подписывала. Тьфу! Из-за такой мелочи вся жизнь может пойти насмарку. Из-за пустой формальности. Вон, Хрюся аж приплясывает оттого, что скоро выйдет замуж за шайтанопоклонника, и по фигу бессмертная душа. Если Лялечка вернется, надо сразу заявить, что готова и заложить, и подписать.

А Далдон молчит и выжидает. Особенно после того, как объявились те три странные птицы. Несли какую-то ахинею про свержение Пахана, а себя назвали почтовыми пингвинами, во главе с почтмейстером. И что все желающие теперь могут слать письма куда угодно… Бред какой-то.

Да, что скрывать, Фрюся и сама ждала. Точно не знала чего, но ждала. Вот и теперь уже битых три часа сидела на крыльце и смотрела вдаль, совершенно машинально пережевывая ранее так любимые, а теперь абсолютно безвкусные ватрушки.

Но что это?! Неужели?! Обязательно надо будет разузнать, ставят ли Чёртям свечки, и где это делается. И поставить Лялечке самую толстую. Турнир!!! Другого объяснения нет. Громадные буйволы, развевающиеся штандарты, и впереди, чуть меньше своего буйвола, первый соперник. «Главное, сразу в морду бей. И победа тебе обеспечена», — всплыли в памяти слова Лялечки. Ну, за этим дело не станет. Интересно, сколько харь требуется начистить, чтобы от мужиков отбоя не было? И что такое ТНТ? Ладно, потом разберемся. Лиха беда начало. Фрюся медленно поднялась, вытерла замасленные руки о сюртук лакея и неспешно двинулась навстречу процессии.

Буйвол под Злыгадом уже давно спотыкался, но король продолжал гнать бедное животное, не обращая внимания ни на увещевания Лобадеса, ни на слезные жалобы самого буйвола. Армия давно отстала и при монархе остались лишь самые крепкие и выносливые. А когда на горизонте замаячил Далдоноград, казалось сердце вот-вот выскочит из груди. Плетка не помогала. Наверное и правда мощный боевой спутник выдохся.

Внезапный приступ неведомой ранее жалости, пугающий, но в тоже время какой-то сладостный, заставил короля не только перестать хлестать буйвола, но и сойти с него.

— Отдыхай. — Коротко бросил Злыгад и ринулся к заветной цели бегом.

Изможденная процессия остановилась. Некоторое время все тупо смотрели вслед удаляющемуся повелителю.

— Ох, и не хрена себе! — Наконец выдохнул удивленный буйвол. — Да, за такое, я не я буду, если не домчу короля куда надо, даже если сдохну на том конце!

Он бросился догонять хозяина, следом тронулись и остальные.

Когда они въехали на дворцовую площадь, буйвол честно предупредил:

— Еще метров сто, максимум двести, и сдохну.

— Терпи! Мы почти уже у цели!

У цели. Точно. И вот оно подтверждение! Белой лебедушкой, медленно и величественно, как и положено прекрасным принцессам, его ненаглядная сошла с крыльца и поплыла навстречу.

Король спешился. Ноги от внезапной и неведомой слабости подкашивались. Злыгад с трудом заставил себя идти. Неземное блаженство! Что значат звук ломаемых хребтов, по сравнению с истомой, испытываемой при одном только взгляде на любимое создание? А что будет, когда он прикоснется к ней? От этой мысли по телу Злыгада пробежала новая волна приятной слабости.

Они сблизились и остановились.

— Турнир? — Поинтересовался божественный голос.

Турнир?! Какой турнир? Турнир! Конечно же, турнир! Принцессу надо завоевать и показать, что за свою любовь он готов сразиться даже с целой армией! Разве можно считать нормальным завоевание герцогства? Он практически пальцем не пошевелил. Теперь же воображение нарисовало сотни поверженных им рыцарей на глазах любимой и ради нее!

— Да! Турнир!!!

— Ага!

Царевна смерила короля взглядом, немного присела, выставив в сторону правую руку со сжатым кулаком, и стала вначале медленно, затем, все ускоряясь, поворачиваться вокруг своей оси.

Странные здесь, в Далдонии, реверансы, — успел подумать Злыгад. Потом прыжок любимого создания, и все померкло…

Когда мы въехали в Далдоноград, я не поверил своим глазам: потеряв боевые порядки, уставшее и изможденное, растянувшись на многие километры в город входила армия, отдаленно напоминающая Злыгадову. Только этого не могло быть. По моим самым смелым расчетам, мы должны были опередить их минимум на день, это в случае если король не станет тратить время на завоевание герцогства, а будет гнать не останавливаясь.

На дворцовой площади почти у самого крыльца лежал огромный буйвол. Тяжелое дыхание со свистом прерывалось ахами, охами и жуткой матерщиной.

В Звездюлине явно что-то было от хищников, потому что она первой, не скрывая агрессии, набросилась на лежащего:

— Ты чего это тут развалился? Скотный двор с обратной стороны дворца! Даже я не позволяю себе здесь полежать!

— Все понимаю, но не могу. — Равнодушно ответил буйвол.

— Ты чей? — Я решил поскорей выяснить, кто так торопился во дворец Далдона, что загнал такую громаду, хотя уже почти не сомневался, кто это.

— Если сдохну, то и без разницы, — буйвол не торопился развеять мои сомнения.

— А если выживешь?

— Выживу? Маловероятно… Но, если, вдруг, то не знаю.

— Как это не знаешь?

— Точно не знаю. Или уже ничейный, или хозяинов, если он тоже выживет…

— Кто твой хозяин?!

— Великий король Злыгад, если выживет. Унесли его…

— Что здесь произошло?!

— Встреча с любимой…

Мы поспешили во дворец.

Все опасения оказались напрасными. Никакого любовного треугольника, в тот вечер Далдон вручил мне правильный портрет. Две счастливые пары. И Злыгад вовсе не собирался умирать, а успел не только прийти в себя, но и объясниться с возлюбленной. Об этом красноречиво свидетельствовал нежный взгляд Фрюси, который она не сводила со своего теперь короля. Тот отвечал ей тем же, только одним глазом. Второй стремительно заплывал. И хоть синяк у Злыгада занимал лишь часть физиономии, а у султаныча полрожи, создавалось впечатление, что оба удара нанесены одним и тем же предметом или, по крайней мере, аналогичным.