— Все, спим. — Сдался я.

Рано утром, с первыми лучами солнца, в город засобирался Тусопих, разведать обстановку. Сказал, что он, как аббат, сможет разузнать гораздо больше.

— Так, я же кардинал, значит мне и идти. — Попробовал я возразить.

— Твой номер прошел в Далдонии и в Бявлыдском княжестве, но, боюсь, здесь мало предъявить мандат и сообщить о своей секретной и тайной миссии. Вмиг расколют. Лучше не рисковать. Да и я на рожон лезть не буду. Посмотрю, послушаю. А тогда и решим, как дальше действовать.

В принципе, он был прав, и я согласился с его решением.

Перед тем как тронуться, Звездюлина не выдержала:

— Мы же в тыл врага отправляемся. Всяко может произойти. Мало ли что. Лялечка, расскажи, кто такие депутаты? Тоже папики?

Выходит, корова подслушивала наш ночной разговор, хотя громче всех храпела.

— Депутаты? Да, почти что и папики.

— Только в фуражках?

— Нет. Эти со значками, неприкосновенностью, помощниками-бандитами и на машинах с мигалками.

— А что такое апокалис…, - оказалось, что Тусопих тоже не спал.

— Апокалипсис? Это такой кирдык, всеобщий. Так и называется — кирдык света.

— А таможенники?

— Транспортер?

— Лаборатория?

Вопросы посыпались хором. Ночью подслушивали все.

Вернулся Тусопих сразу после полудня. Никаких сенсационных вестей он не принес. Ни кто не готовился ни к какой войне, ни где не произошли ни какие перевороты. Никаких повальных обысков, с целью обнаружения государственных преступников, например, мнимых кардиналов. В общем, ничего особенного. Кроме того, что вскоре должен состояться Всемирный съезд папиков.

Что же касается атмосферы и настроений, царящих в городе и Паханате, аббат толком сообщить ничего не мог. Может, все как обычно, а, может, и наоборот. Не с чем было сравнивать. Тусопих сам попал в столицу Злыгандии впервые. Так что он делился своими первыми впечатлениями.

— Я раньше по-другому все представлял. Думал, кругом все вместе и папики, и простые люди. Молятся и радуются. Ведь находятся в непосредственной близости от священного Паханата и самого Пахана. А на самом деле, город словно разделен надвое. В части прилегающей к резиденции генсека в основном папики. От ирокезов в глазах рябит. Только редкие простолюдины, занятые трудом. Священнослужителям ведь самим работать не полагается. В сам Паханат пройти удалось, но только за первую линию. Покрутился у ворот второй, но не рискнул попытаться проникнуть внутрь. Каждого входящего останавливают и о чем-то расспрашивают. Краем уха услышал, как упоминалась пятая линия. За ней как раз и находится Дворец Съездов. Потом вернулся в город. Хотел взглянуть на дворец Злыгада. Куда там! Чем дальше отходил от Паханата, тем меньше папиков попадалось на пути. А когда забрел чуть поглубже, то народ уже и не скрывал своей враждебности. Я поспешил вернуться, от греха подальше. Что делать, ума не приложу. Конечно, можно попробовать при помощи мандатов на съезд проникнуть, а потом где-нибудь спрятаться и дождаться окончания этого сборища. Только никто не знает, когда он начнется. Может, через месяц, а может, уже идет. Так что этот вариант лучше оставить на крайний случай…

— Теперь я пойду. Потолкусь среди простого народа. Может мне удастся узнать что-либо новенькое. Не может такого быть, чтобы невозможно было добраться до Пахана. Вдруг получится завести знакомство с кем-нибудь из обслуги Паханата. А работяги всегда все ходы и выходы знают.

— Я с тобой! — Тут же заявила Лялечка.

— Нет. Там опасно. Мне спокойней будет, если буду знать, что тебе ничего не грозит. Не волнуйся, я быстро. Туда и обратно.

— Тебе никак нельзя оставлять меня без присмотра. Мы всегда должны быть вместе. Помнишь, что случилось, когда ты ушел к кардиналу без меня? Украли бедную Чёртовушку и бросили к медведю на съедение. Хорошо, попался Вини Пух добрый. А если бы злой, который Машу с пирожками воровал? Что тогда? Аукал бы меня до сих пор по лесам. А когда оставил меня одну переночевать запертую под замком? Фьють, и сволокли несчастную Лялечку на костер, как распоследнюю Буратину! Вернешься, а меня тут или утопят, или повесят. Этого добиваешься? Да?

— Но ты же не одна здесь останешься…

— Хватит отговорки придумывать! Так и скажи, что решил от меня избавиться! Надоела ему Лялечка, и давай сразу пургу мести про опасности всякие разные. Хорошо, хоть не додумался в комиссионку снести или, того хуже, на барахолку. Стоял бы там, орал на весь базар: «Кому Чёрти симпатичные, рубль — килограмм!»

Лялечка распылялась все больше и больше. Перед таким натиском Чёртовушки я не мог устоять. Воистину говорят, что лучший способ защиты — это нападение. Даже если защищаться ни от кого и не надо. Тяжело вздохнув, я согласился:

— Все, хватит! Хорошо, идем вместе.

— Сразу бы так, — мгновенно успокоилась Лялечка, — а то раскапризничался, невесть из-за чего. Буратиной дразнился, в комиссионку снести хотел. Насилу угомонили.

Как и рассказал Тусопих, Злыгадбург делился на две части, прилегающую к Паханату, наводненную папиками, и мирскую, где практически невозможно было заметить ирокез. В эту сторону мы и направились. Когда мы достигли главной улицы столицы, ведущей прямиком к дворцу-крепости Злыгада, внезапно, ни с того ни с сего, Лялечка повисла у меня на шее и прильнула своими губами к моим. От неожиданности я растерялся и не оказал должного сопротивления. Поцелуй длился около минуты. Наконец он закончился, как и все хорошее.

— Ты это что? — Спросил я свою спутницу, с трудом переводя дыхание.

— Так надо. Для конспирации. — Невозмутимо сообщила Лялечка. — Я сама видела в кино, что все разведчики так поступают, когда за ними шпики следят. Мол, не разведчики вовсе, а просто парочка, каких пруд пруди.

— Ты здесь когда-либо видела целующиеся парочки?

— Вообще-то, нет. Но это не значит, что не бывает.

— А разве за нами кто-нибудь следит?

— Ну, мне показалось…

— Не показалось. — Словно из-под земли перед нами вырос незнакомец.

Я и Лялечка вздрогнули одновременно.

— Я действительно давно за вами наблюдаю. И, пожалуйста, без глупостей. Кругом мои люди. И поверьте, вам гораздо лучше попасть к нам, чем в руки Пахану.

— К вам, это к кому?

— Я Лобадес — начальник тайной службы короля Злыгада.

— А я кардинал. Могу мандат предъявить.

— Знаю, что можешь. Только еще я знаю, что вас обоих в Паханате дожидается пыточная камера с самыми изощренными палачами. Так что следуйте за мной.

— А разве не одно и тоже, попасть в лапы к Злыгаду или Пахану?

— Гм… Это, как сказать. Пойдемте, там все узнаете.

— А если мы откажемся?

— Не откажетесь. Служба у меня такая, чтобы не допускать подобные отказы, которые могут огорчить моего короля.

Лобадес кивком головы показал нам около десятка таких же неприметных, как и он сам, своих подчиненных, которые ненавязчиво оттеснили из пространства вокруг нас других прохожих, тем самым взяв нас в кольцо.

— Так, значит, дядечка, мы окружены?

— Правильно, девочка.

— Так не честно. Во-первых, мы же не знали, что вы будете нас ловить. Давай сделаем так, что это не считается, и все начнем сначала. Мы целоваться не будем, а сразу кинемся тикать. А вы за нами в погоню. Хорошо?

— Нет. — Отрезал Лобадес.

— А, во-вторых, так не честно, потому что еще не известно, кто от кого убегать должен. Давай прежде с этим определимся. Я верный способ знаю. Без обмана. На золотом крыльце сидели: царь, царевич…, - произнося каждое слово детской считалочки, Лялечка попеременно указывала рукой то на себя, то на приближенного Злыгада.

— Прекрати! — Строго прервал Чёртовушку начальник тайной службы.

— А потом, тот, кому достанется водить, должен досчитать до ста и сказать: «Кто не схоронился, я не виноват».

Лобадес повернулся ко мне: