— …и приволокут еще живыми всех, кто хоть как-нибудь причастен…

— Заткнись, ублюдок, — мне надоело, и я был готов, — жалко, что я тебя еще дома не придушил. Но сейчас я исправлю свою оплошность и сверну твою цыплячью шею.

Я неторопливо пошел на Пахана. Он никогда не отличался проворностью, так что я не сомневался, — убежать ему не удастся. Но он и не пытался. По мере моего приближения кривая усмешка становилась все шире, пока не превратилась в самодовольный оскал. И когда до смертоубийства оставалось всего три шага и пара секунд, Пахан взвизгнул лишь одно слово:

— Нукеры!!!

Они появились ниоткуда. Словно таинственные нинзя. В долю секунды я был окружен крепкими парнями. Десятки острейших клинков застыли в миллиметре от меня. Боковым зрением я увидел, что Лялечка так же захвачена в кольцо.

— Ну, что, злодей-Андрей, думал проникнуть в святая святых Паханата достаточно для того чтобы узурпировать мою власть? Кстати, каким образом тебе это удалось, будет первым вопросом в повестке дня съезда. Именно на него ты будешь многократно отвечать, когда я поочередно вырву твои ногти. — Пахан закатил глаза, предвкушая невиданное наслаждение. — Потом будет еще много вопросов. Очень много. Придумал! Вас не убьют. Вы оба умрете от старости. И всю оставшуюся жизнь вас ожидают пытки, только пытки и ничего боле. А сейчас, прежде, чем открыть съезд, мои верные нукеры на твоих глазах при помощи твоей подружки удовлетворят свои плотские потребности. Правда, они не знают, что это такое, но я объясню…

Все. Конец. Быстрый, если броситься на острия мечей, пока есть такая возможность, или медленный, как обещано, очень медленный и мучительный.

— Ах, так! — Неожиданно сердито крикнула Лялечка. — Пеняй на себя, дядечка!

Я не поверил своим глазам. Случилось то, во что я уже давно не верил, а воспринимал как шутливую угрозу… Лялечка выполнила свое Чёртячье обещание. Она превратилась в страшнючую зверюку…

Верные нукеры забыли о своей верности. Они бросились врассыпную. Не все. Только те немногие, кто сразу не потерял сознание.

Оказалось, что мои представления о страшнючей зверюке кардинально расходятся с действительностью. Вернее, у меня-то их и не было, если не считать смутные фантазии, возникшие в перепуганной голове, в ту дебютную ночь в этом мире, когда Чёртовушка, засыпая, впервые пробормотала свою угрозу. Но они основывались в основном на ужастиках об оборотнях, и такого, что предстало перед нами, я не мог даже вообразить.

Аналогов в моей памяти не нашлось. Вернее, отдельные составляющие являлись вполне узнаваемыми, но чтобы все это было налеплено в одну кучу! Несколько пар рогов, разных, ветвистых и односложных, ровных и загнутых. Пасть, длинная, как у крокодила, и широкая, как у бегемота, переполнена клыками всяческих размеров и модификаций. Желтые, горящие недобрым огнем глаза. Четыре пары. И еще один на лбу. Туловище напоминало кентавра. Но только по форме. Кентавр — помесь человека с конем, а здесь — хрен поймешь чего с чем. Все покрыто хитиновой чешуей, шерстью и перьями одновременно. Три пары нижних конечностей, условно можно назвать их ногами, так как чудище на них стояло, толстые, как тумбы, не отличались разнообразием. А, вот, верхние (руки), те что были навесу, поражали воображение: пара огромных когтистых птичьих лап, затем две обезьяньи руки, следом вновь лапы какого-то хищника из семейства кошачьих, и довершали картину две гигантские клешни. Вместо хвоста — громадное жало скорпиона. И все это размером с большого, достойного быть занесенным в книгу рекордов, слона.

В голове Пахана что-то перемкнуло. Что это? Кара небесная, посланная за грехи? Исчадие ада, явившееся для решительного боя? Или ничего этого вовсе нет? Все происходит лишь в больном воображении. Он давно уже замечал, что в голове протекают какие-то странные процессы. Вернее, замечал не сами процессы, а их результат. Частенько оказывалось, что он отдавал такие приказания, которые могли прийти на ум только умалишенному. Но он же таковым не являлся!

Вдруг, и сейчас, этот чудовищный монстр ни что иное, как продукт очередного помутнения сознания? А если нет? Ужас стальными клещами сжал сердце, по обмякшему телу пробежала волна слабости… Или все же видение?

— Кто-нибудь, — позвал он едва слышным голосом.

— Слушаю тебя, Пахан! — В голосе, раздавшемся сзади не было и тени должного уважения.

Однако не было сил даже повернуть голову, чтобы взглянуть на наглеца. Потом, а теперь надо удостовериться в здравости собственного рассудка.

— Что ты видишь?

— Точно не знаю. Чудище огромное. А как называется не знаю. Скорей всего, это или паханячий Чёрт, или кариозный монстр, или рояль… Хотя, нет, такую громадину в кустах не спрячешь. Я бы заметил. Значит одно из двух: паханячий Чёрт или кариозный монстр.

Новая волна ужаса с еще большим расслаблением прокатилась по телу.

— И тебе не страшно? — Голос генсека дрожал.

— А чего мне бояться? Это не за мной. Я ничего не нарушал. А, вот, ты, наверное, позабыл свою страшную паханячью клятву. Сейчас он тебя на мелкие кусочки рвать будет.

— Ты кто? — Сам не понимая зачем, спросил Пахан.

— Я? Вообще-то, не велено говорить, но раз уж тебя сейчас все равно растерзают, представлюсь. Я — первый в мире единственный и неповторимый пингвинячий кардинал, в недавнем прошлом обыкновенный почтарь и добрый страус.

В глазах совсем потемнело. Пахан уже не видел ничего. Собрав последние силы, зачем-то встал. И только теперь ощутил теплую струю стекающую между ног. Страх Пахана, как личности, разделило и его туловище…

Пахану хорошо. Он уже был стебанутый, и Лялечкина метаморфоза лишь увеличила сдвиг по фазе. А мне каково? Узнать, что все это время рядом со мной находился монстр. Я уже давно вбил себе в голову, что Лялечка обыкновенная девчонка, вообразившая себя Чёртом. Даже появление Амурероса в темнице, не разубедило меня в этом. Тогда я мысленно немного подкорректировал свои представления о Чёртовушке. Пусть необыкновенная, но все равно девчонка, а ни какой не Чёрт. Кабалка, вон, колдует и ничего. А теперь…

Все эти мысли промелькнули у меня чуть позже, а сразу после превращения в мгновенно отупевшей голове пульсировала лишь одна фраза: «Так не бывает». Не знаю, сколько длилось мое полукоматозное состояние. Время не то чтобы остановилось, а как-то потеряло смысл. Как и все другое. Замутненный взгляд отметил и передал в столь же мутное сознание, что чудище исчезло, и снова появилась Лялечка. Она радостно приплясывала.

— Получилось, получилось! А ты двоечницей дразнился!

Она взглянула на посеревшего от страха Пахана.

— О-хо-хо, а ты, дядечка, оказывается, по гороскопу Водолей, — Чёртовушка укоризненно покачала головой, заметив быстро растущее темное пятно на белых брюках Его Святейшество, — а подгузники не носишь. Нехорошо. Ай-я-яй и тю-лю-лю сразу заработал. Марш штанишки менять и становись в угол. Андрюша, а дядечка знаешь кем по гороскопу оказался? Водолеем. Андрюша, Андрюша, что с тобой?

Ничего серьезного. Просто я находился на грани помешательства. И все.

— Так ты подумал, что это я? — Весело хихикнула Лялечка, догадавшись о причине моей невменяемости. На секунду задумалась, затем приняла важный, напыщенный вид. — Да, это я. Как и обещала, превратилась в страшнючую зверюку. Вот. — Но тут же, не выдержав, прыснула. — Да, не бойся ты меня. Открою тебе страшную Чёртячью тайну, только ни кому не говори: я не умею ни в кого превращаться. А это был просто Чучундрик. Представляешь, я вспомнила все. Прям как Терминатор. Только он про Марс вспоминал. А я про то, как смыться. И он все-все вспомнил, а я только чуть-чуть. Я туда, фьють, хотела кого-нибудь пострашней найти, но взрослые чудовища все на работе, по разным мирам людей пугают, а Чучундрик маленький еще, глупенький. Когда я еще не знала про Диснейленд, то игралась с ним, как с котеночком. Боится он всего, вот я его и отправила обратно. Ты мне веришь? Я сейчас совсем не по-Чёртячьи поступаю, правду говорю…