— Очень приятно, — улыбнулась Юля, чувствуя, как от волнения перехватило дыхание.

Они неторопливо двинулись в сторону дома. Раяна шла рядом и какое-то время молчала, словно собиралась с мыслями.

— Юленька, я давно хотела с тобой познакомиться, — наконец заговорила она глубоким певучим голосом с еле заметным акцентом, чуть растягивая слова, — ты не переживай, я не стану мучить тебя расспросами. Наталия рассказала мне о том, что пришлось пережить вам и деткам, чтобы покинуть тот негостеприимный мир. Я рада уже тому, что Алёша жив, и что он все эти годы не сидел на месте, а продолжал помогать деткам. И Ваню мне было радостно увидеть, ведь он тоже почти член нашей семьи. — Она помолчала, рассматривая скрученный ствол дерева у тропы. — Всюду жалеешь ребят, которым жизнь уготовила остаться без родительского тепла. Детство должно быть радостным и безоблачным, его не должны омрачать проблемы взрослых, а уж войны-то им лучше и не видеть вовсе. Все эти годы мы ищем кайханга, способных пересекать пространства по собственной воле, как это делают тахи. Если Ваальдис прав, и вы с Максимом действительно обладаете полным набором нужных талантов, то есть надежда прорваться в Голубой мир, соединить их не физическим переходом, через который может шагнуть абсолютно каждый, но мысленным, воображаемым, построенным на теории соединяющих нитей, но тем не менее, вполне реальным.

— Да, дедушка Максима тоже заронил в меня крохотную надежду, только я пока не понимаю, как это сделать.

— Не торопись, Юля. — Раяна взяла ее за руку. — Ты потеряла слишком много сил, пока противостояла тому юноше. Представь, сколько мощи в древних словах, если они способны протащить спираллиумы сквозь пространства. Да даже то, что переход открывается лишь с помощью слов, уже доказывает их грандиозную силу.

Они вошли в дом, Наталия сразу исчезла за кухонной дверью и уже вовсю гремела чайным сервизом.

— Раяна, а можно я спрошу про Лёшу? — спросила Юля, предлагая женщине устроиться в кресле.

— Конечно, я же вижу, насколько он тебе небезразличен. Кстати, я принесла его детские фотографии, они у Наталии. Если захочешь посмотреть — она тебе их отдаст.

— Скажите, а почему вы усыновили Лёшу? Григорий сказал, что здесь так непринято.

— Да, это было нелегко. Но ответ очень-очень простой, он безумно был похож на нашего А́риса. Наш мальчик погиб во время очередной волны нападений на кайханга. Когда я увидела Алёшу, то приняла это как подарок судьбы. — Раяна пожала плечами. — Не знаю, может я поступила не очень хорошо, потому что руководствовалась только собственными переживаниями. Но на тот момент Алёша вернул нам с мужем смысл жизни.

— Он прекрасный человек, — улыбнулась Юля. — О вас он отзывался с теплотой, и все время переживал за мальчишек, за то, что станет с ними, если не получится увести. Он всегда стоял за них горой. И в этом плане нам с Ваней удалось исполнить его мечту. — Юля вздохнула. — Он очень сильно хотел уйти оттуда, сильнее чем все остальные.

— Значит у него это получится, давай будем вместе в это верить.

— Ну что, девочки, давайте пить чай, — в комнату вошла Наталия с чайником. — Как тихо-то стало, даже грустно немного.

Следующая неделя выдалась весьма деятельной, Наталия все-таки уговорила Влада пожить в городке, хотя бы первое время, пока Максим не привыкнет. Седовласый викинг долго недовольно бурчал, сетуя на городскую суету и шум, но Максим сидел с таким несчастным видом, что ему пришлось согласиться. За ними снова приехала конка, запряженная коротконогой лошадкой, и они все вместе отправились проводить мальчика. Роща ко́ру вскоре закончилась, теперь их обступали низкорослые деревья с причудливыми резными листочками, расцвеченными в красно-оранжевые цвета. А еще чуть дальше Юля словно перенеслась домой, потому что среди тонкоствольных неизвестных деревьев стали появляться березы, липы, осины, клены, и чем дальше они ехали, тем больше становилось родных сердцу лесных красавцев и красавиц.

Городок оказался небольшим, но очень уютным и милым. Юле понравилось все: и невысокие домики, и фонтан со вставшей на дыбы лошадью на центральной площади, и небольшие электромобильчики — другого топлива здесь попросту не использовали, и прекрасный парк с детскими горками и каруселями, который очень впечатлил Максима. Остановились они у знакомых Влада и целую неделю, пока Максим привыкал к новой школе и ребятам, гуляли по вечерам все вместе. Возвращались домой Наталия и Юля уже вдвоем с целым ворохом покупок и обновок, довольные прекрасно проведенным временем.

А ночью пришла запоздалая осенняя гроза, Наталия стояла у окна и тревожно вглядывалась в ночную мглу, где вспышка за вспышкой озаряли небо бледно-розовые молнии, разрезая небосвод, и на мгновение освещая замершие в напряженном ожидании голые тонкие ветви скрученных деревьев. Неожиданно вслед за очередным ярким всполохом залпом пушечных выстрелов раскатился гром. Он начал свою барабанную дробь где-то далеко за лесом, постепенно с нарастающим гулом приблизился к дому, и только спустя пару минут приглушенно замолк вдали, будто у самого городка.

Юля, завернувшись в плед, тихонько покачивалась в кресле-качалке и вспоминала, как именно в такую грозовую ночь к ней пришел первый сон о камнях. Как же давно, и как далеко это было, интересно, можно ли высчитать расстояние до ее городской квартирки хоть в каких-нибудь известных единицах измерения.

Наталия села в соседнее кресло, и также завернувшись в плед, сердито прошептала:

— Не люблю грозы, здесь они какие-то особенно тревожные. Небо может вот так полыхать всю ночь и грохотать жутко, и не принести ни капли дождя, ни чуточки свежести.

— А я люблю грозу, есть в этой тревожности какая-то надежда на перемены, — с улыбкой отозвалась Юля и в который уже раз потянулась за шкатулкой с фотографиями.

Раяна, видимо, специально отобрала самые радостные моменты из жизни Алексея. Вот он в новом доме, удивленный и восторженный, вот на пороге школы, только не с букетом цветов, а с крохотной моделью кораблика и сзади надпись «Алёша отправляет в плавание свой кораблик знаний». Дальше фото с друзьями, с Ваней, с Григорием и группой детишек, и радостное фото с золотистым дипломом в длинной зеленой мантии. Юля закрыла глаза и, мерно покачиваясь под грохот громовых раскатов, принялась вспоминать свои радостные моменты из детства. И у нее они, конечно же, были, в детском возрасте они есть всегда…

…Лес расступился и яркий свет огромной полной луны залил пространство, укрытое снегом. Взору открылась ужасающая картина — деревни не было, жалкие развороченные остовы с торчащими печными трубами, покрытыми черным нагаром — пожар не оставляет после себя других цветов и оттенков. Она осторожно ступала по нехоженному снегу среди развалин, ощущая жуткий страх и леденящий холод. Ее охватила паника: раз нет жилищ, значит и людей нет, никого, ни единой живой души. Остановившись возле поворота к озеру, она несколько раз огляделась по сторонам, вот там раньше возвышалась школа, а здесь, прямо на углу, стоял дом Алексея, а вон там, чуть правее, играли в песочнице дети у дома Ивана.

И над всем этим повисла зловещая тишина: ни крика ночной птицы, ни порыва холодного ветра, только ледяной воздух, который, казалось, замораживал легкие при каждом вдохе. Куда идти, кого искать? Сердце громко стучало в груди, хотелось крикнуть, позвать, хоть как-то нарушить и разорвать эту давящую тишину, но так страшно было ничего не услышать в ответ.

…Непреодолимо тянуло к озеру, что-то ждало ее там, что-то тягостное, зловещее, но она обязательно должна это увидеть. И она кинулась со всех ног, вперед, за деревья, за поворот и неожиданно быстро выскочила на берег. Все пространство вокруг искрилось и сверкало, укрытые пушистыми шапками снега, деревья замерли до следующей весны в ожидании возрождения жизни. Поверхность озера затянуло прозрачным льдом, он еще ненадежен, но ноги сами несли вперед к противоположному берегу, где под торчащими останками засохшего камыша, виднелась темная неподвижная груда. С чувством разрывающего душу ужаса, все ближе и ближе подходила она, ощущая, как ноги становятся ватными. Каждый шаг давался с невероятным трудом.