Вой повторился гораздо ближе, у девушки все сжалось внутри, но Максим упорно продолжал вести ее в нужную сторону. Он напряженно дышал и прислушивался, вглядываясь в туманную дымку, но ни разу не сбавил шага. Наконец из тумана вынырнул забор медпункта, и Юля облегченно выдохнула. В тот же момент грянул выстрел, и девушка от неожиданности присела на корточки, тихонько вскрикнув. Максим споткнулся и чудом не упал.

— Да не бойтесь, это дядя Леша. Он постоянно прислушивается, и как только зверь начинает выть, обязательно выходит. Не хочет, чтобы он по деревне шатался.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — шепотом проговорила Юля, поднимаясь.

Теперь зверь завывал совсем рядом, слышалось в этом звуке что-то зловеще-угрожающее и пронзительно-тоскливое одновременно. А следом послышалось злобно-устрашающее рычание, переходящее в надсадный хриплый лай. Казалось, будто одно существо пытается запугать другое, используя лишь голосовые связки.

— А это кто? — шепотом спросила Юля, чувствуя, как легкий холодок пробежал по спине.

— Это Веня! Он жив! — радостно захлопал в ладоши Максим. — Жив, как же я рад!

Они прошли еще немного, и Юля увидела бабку Авдотью, та стояла на крыльце и неодобрительно смотрела на Максима, идущего рядом с девушкой. А он вдруг весело подпрыгнул, снова прокричал, что кто-то жив и стремительно умчался в дом, помахав Юле ладошкой. Авдотья бросила еще один сердитый взгляд на девушку, опустила руку в свой громадный карман, и поползла следом за мальчиком, опираясь на палку.

На крыльце собственного дома девушка почувствовала себя нехорошо. Кое-как открыв дверь, она зашла внутрь и с трудом добежала до туалета. Ее просто вывернуло наизнанку, то ли из-за пережитых эмоций, то ли из-за слишком плотного завтрака. Желудок просто скручивало от боли. Юля со стоном добралась до дивана, сбросила на пол куртку и прилегла, свернувшись калачиком.

…Крадучись, шла она по голому осеннему лесу, аккуратно ступая по мягкому ковру из опавших листьев, впереди виднелось зеленоватое свечение. Но теперь она уверенно подошла к камню, приложила ладонь и почувствовала его живое тепло. Позади него пространство уже изменялось, и вместо деревьев виднелся дом, только сейчас в его окнах не горел свет. Но там ждали, и ждали именно ее. Оставалось лишь шагнуть вперед, открыть дверь и позвать, тогда кто-то откликнется, приоткроет завесу тайны, расскажет, объяснит…

Но неожиданно между ней и домом прошла фигура, закутанная с ног до головы в черный плащ с капюшоном. От него веяло злобой и ненавистью ко всему живому, эти эмоции расходились от него волнами и отталкивали девушку от камня все дальше и дальше. Неожиданно она споткнулась и повалилась навзничь, острая боль пронзила все тело и сковала движения. А следом пришел страх.

Вдруг сзади послышалось глухое рычание, дом мгновенно растаял, испарился, она попыталась повернуть голову и краем глаза заметила страшную оскаленную черную морду, с клыков на землю капала слюна. Зверь был необычайно громадным, казалось, он закрыл собой высоченные деревья. Его глаза горели красным огнем, и он злобно рычал, подкрадываясь все ближе и ближе. Наконец он неподвижно замер, потом оскалил зубы и взвился в воздух…

Юля проснулась и резко села, хватая ртом воздух. Вокруг царила полнейшая тьма, даже очертания окон просматривались с трудом. Но нет, не сон разбудил ее в этот раз, а какой-то посторонний звук за дверью.

По плиткам крыльца будто кто-то мелко стучал когтями. Вот он шумно втянул воздух, обнюхивая дверь, потом легонько поцарапал по ней и жалобно заскулил. На дрожащих ногах Юля подошла к окну, но разглядеть в кромешной тьме ничего не удавалось. Послышалось глухое рычание, и незваный гость принялся с удвоенной энергией рваться внутрь.

Неожиданно по соседству вспыхнул свет, зажечь его мог только вернувшийся Григорий. И Юля с облегчением выдохнула, радуясь, что она хотя бы не одна. В тот же миг на крыльце взвилась высоченная черная лохматая громада, которая с яростью набросилась на дверь Юлиного дома и принялась изо всех сил с жутким скрежетом раздирать древесину, злобно рыча. Девушка отпрянула к дивану, зацепила и опрокинула журнальный столик, упавший стакан покатился, грохоча по деревянным половицам и расплескивая воду, а затем замер, закатившись в угол.

За дверью стало тихо, а потом существо снова заскулило. В этом звуке было столько боли и страдания, что Юля сквозь панический страх испытала острую жалость к лохматому зверю. Ей казалось, что существо отчаянно просит помощи, что именно за этим пришел к ней. И словно в ответ на эту мысль, раздался резкий душераздирающий вой, от которого у девушки все сжалось внутри, захотелось заткнуть уши и спрятаться.

Теперь свет зажегся в доме бабки Авдотьи, Юля уставилась на желтый прямоугольник, наблюдая, как свет разгорается все ярче и ярче, позволяя девушке различить на темной улице самые крохотные детали. Голова закружилась, в нос ударил запах нафталина и сухой травы, которых она до этого в доме и не замечала, а стук когтей по плиткам крыльца стал совершенно отчетливым.

Громыхнула дверь медпункта, существо сердито зарычало и перескочило через низенький заборчик, разделяющий участки возле дома. Юлю снова затрясло от страха, но теперь она боялась не за себя, а за жизнь Григория. Неожиданно в ее сознании всплыли непонятные слова, лишь интуитивно она чувствовала, что этот неизвестный язык способен в одно мгновение остановить зверя.

Подхватив с пола куртку, девушка рванула входную дверь и выскочила на улицу. Словно в замедленной съемке она наблюдала за происходящим на соседнем участке — Григорий, в испуге закрывающийся руками; существо, готовое оторваться от земли и броситься на мужчину, и еще два человеческих силуэта, бегущих к калитке, у одного из них в руках ружье. Доля секунды и Юля выбросила вперед правую руку с широко разведенными пальцами и древнее слово отчетливо сорвалось с ее губ.

— Хаэрэ!…

Существо, уже находящееся в полете, испуганно взвизгнуло, совершило в воздухе невероятный кульбит, приземлилось на спину, отчаянно дергая длинными худыми лапами в попытке скорее встать, и когда ему это наконец удалось, перемахнуло через забор и опрометью бросилось в сторону леса, продолжая истошно визжать. Григорий, покачнувшись, продолжал падать назад и инстинктивно пытался ухватиться за что-нибудь, но так ничего и не нащупав, рухнул головой на кирпичный край клумбы. А двое мужчин, подобно статуям, замерли у калитки, с удивлением уставившись на нее.

Сама Юля все еще находилась в дико возбужденном состоянии и слышала свое шумное и прерывистое дыхание. Но это длилось недолго, вот уже зрение и слух вернулись к привычному восприятию, и теперь она с трудом различала силуэты людей и не слышала никаких звуков, кроме шелеста дождя и шороха ветра в листве.

Юля помотала головой, во рту неприятно пересохло, и она прошлась кончиком языка по губам, пытаясь сообразить, что же такое с ней произошло. Григорий лежал на земле не шелохнувшись, над ним склонились мужчины и тихонько перешептывались.

Девушка перешагнула заборчик и подошла ближе.

— Он жив? — с тревогой в голосе спросила она.

— Жив, но сильно ударился головой, — ответил Алексей, глядя на нее с недоумением. — А… Хотя ладно, это потом. — Он повернулся к другу. — Вань, давай за машиной, повезем в город.

Тот молча кивнул и быстро выбежал за калитку.

— Не помешало бы одеяло, чтобы его уложить, может в доме что-то найдется, — проговорил Алексей и снова бросил на Юлю удивленный взгляд.

— Да, конечно, — быстро закивала она.

Войдя в дом, она поднялась наверх и стащила одеяло с кровати, быстро вернувшись с ним обратно. Вскоре подъехал Иван, мужчины, разложив заднее сиденье, аккуратно уложили пострадавшего и тут же умчались. Постояв какое-то время на улице, Юля погасила свет, закрыла медпункт и вернулась к себе. В темноте она присела на краешек дивана, пытаясь сообразить, что же за слово всплыло в памяти, и почему оно так напугало странного зверя, кто он все-таки такой, и что теперь ей делать без Григория.