Мальчишки выбрались из воды и нестройной кучкой, радостные и уставшие, брели к беседке. Подойдя ближе, кто-то из старших попросил разрешения у Алексея сходить за озеро в малинник, оставалось там еще в конце лета немного спелых ягод. Алексей разрешил и вмиг с ребят слетела усталость, они помчались вокруг озера наперегонки.

Иван отправился проводить домой Илюшу, тот неважно выглядел и тяжело дышал.

— Ведь его, и правда, надо лечить, — проговорила Юля, глядя им вслед.

— Им назначили какие-то препараты в больнице, но прогнозы плохие. В Алом мире ему бы быстро помогли, но вряд ли мы туда когда-нибудь попадем. — Алексей улыбнулся. — Знаешь, Ванька вроде тут неплохо адаптировался, но он до сих пор верит, что однажды переход заработает. Вот верит и все.

— А ты? — осторожно спросила Юля.

— Я… Я как и Иван Михайлович, — и Алексей помахал листком в воздухе, — все больше отношусь скептически и стараюсь придумать, как теперь узаконить жизнь этой веселой шайки, возможно ли каким-то образом оформить документы. Я ведь попросту не смогу передать их в детские дома, в местные — никогда. Не для того я столько сил вложил, чтобы дать им надежду на лучшую жизнь. Притом твердо зная, что такая жизнь не выдумка. Да и самому в тюрьму не хочется, ведь по сути детей-то мы похищали, так это называется.

Какое-то время они просто наблюдали, как за озером трещат и шевелятся кусты.

— Ну что, сумел я ответить хоть на часть вопросов? — неожиданно спросил Алексей.

— В основном да, мне стали понятны многие вещи, о которых тут говорилось весьма туманно. Правда теперь появились другие, связанные с моей персоной, — задумчиво проговорила Юля.

— Тут я тебе помочь не могу, ничего не знаю. Можешь попробовать попытать Григория, когда он вернется. — Неожиданно брови Алексея взлетели вверх и, глядя за Юлину спину, он с удивлением произнес. — Чего это Афанасьич сюда пожаловал?

Юля оглянулась и принялась с любопытством рассматривать приближающегося мужчину. Девушка видела лесничего лишь однажды, он заходил к Григорию, когда она с забинтованной ногой сидела на крыльце своего дома. Весь такой добродушный, учтиво-отзывчивый, пока скручивал папиросу, рассказывал про грибы-ягоды, про красоту здешнего леса и все ругал городскую жизнь за ее сверхцивилизованность, химические продукты и искусственную одежду, в которой телу тошно.

Выглядел он как заправский деревенский мужичок. Невысокий, щуплый, в холщовой рубахе, подвязанной широким поясом, с подшитым красной тесьмой стоячим воротником, и в таких же светлых холщовых штанах. На голове он носил бежевый картуз, лихо сдвинутый козырьком набекрень, а на ногах — черные кожаные сапоги на толстой подошве. Он будто сошел с картинок из журнала о быте славян и носил этот образ, как нечто сокровенное, для полной картины не хватало ему лишь гармони.

Вот только глаза его Юле сразу не понравились, бегающие какие-то, ей так и не удалось встретиться с ним взглядом. А еще он странно говорил, начинал предложение правильно, но буквально через фразу принимался коверкать слова, словно доказывая истинность своей деревенской натуры.

Подойдя к столу, он чуть поклонился, изобразив при этом улыбку до ушей.

— Добренького утречка, Юлия… Как по батеньке-то? — хитро прищурившись, спросил он.

— Анатольевна, — тоже с улыбкой отозвалась девушка.

— Ага, Юлия Анатольевна, значит. Запомню, запомню. — Улыбка на лице лесничего стала еще шире. — А прижились как? Все нравится? В город-то не тянет?

— Чудесно все, Андрей Афанасьевич. Воздух свежий, утром птички за окном поют, у соседей петух жуть какой голосистый, лес шумит как в сказке, — распиналась Юля, изредка поглядывая на Алексея, который выглядел весьма озадаченным и встревоженным. — В общем, я в полном восторге!

Она и сама чувствовала, как внутри нарастает тревога, казалось, будто некие флюиды раздражения исходят от этого щуплого мужичка.

— Ага, ага, — довольно закивал лесничий и повернулся к Алексею. — Дело у меня к тебе важное, Лексей. Давай-ка погутарим маленько, а даму отправим позагорать, а глядишь и искупаться. Водичка-то нынче хороша!..

— Спасибо, Андрей Афанасьевич, но я домой пойду. Всего день до первого сентября остался, подготовиться надо. Все-таки у ребят праздник.

Афанасьич поспешно кивнул, словно никак не мог дождаться, пока останется с собеседником один на один. Юля махнула Алексею рукой и пошла к тропинке, но до нее донеслись слова лесничего, вполне грамотные и прозвучавшие без язвительно-насмешливых интонаций:

— Есть у меня к тебе, Алексей, деловое предложение. Только ты хорошо подумай, прежде чем отказываться…

Очень хотелось послушать разговор, но под соснами даже кусты не росли, негде было укрыться, поэтому Юля зашагала к дому. Впереди у забора тихонько беседовали две женщины. Одной из них была Анна, полная тетка лет пятидесяти, с короткими каштановыми волосами. Поверх довольно короткой юбки она нацепила фартук с ангелочками и перебирала в руках кухонное полотенце. Другая женщина была чуть постарше, высокая, довольно стройная, с высоким начесом из волос ярко-баклажанового цвета, на лоб она сдвинула очки в большущей оправе, и легонько придерживала их одной рукой.

Они тихонько беседовали, но, заметив девушку, тут же замолчали и теперь буквально сверлили ее взглядами. Юля поздоровалась, приветливо улыбнувшись, и прибавила шагу. Но едва она прошла мимо женщин, как ее окликнули:

— Юленька, ну что же вы так торопитесь. В деревне не принято вот так мимо пробегать, здесь жителей мало и тем для разговоров, сами понимаете, немного. Расскажите нам что-нибудь интересное.

Юля обернулась, пытаясь сообразить, где она уже слышала этот голос с поучительно-участливыми нотками, он явно был ей знаком.

— Вот Анну вы знаете, а меня зовут Вера Васильевна. Я русский язык с литературой буду мальчикам преподавать. — Она тщательно проговаривала каждое слово и внимательно разглядывала девушку. — Я уже и раньше с ними занималась, так что грамотностью они во многом мне обязаны. А вы какие науки собираетесь ребятам преподносить?

— Историю и географию, — все с той же улыбкой ответила Юля, подыскивая в голове наиболее правдоподобный довод, чтобы поскорее удрать.

Анна молчала, но смотрела на Юлю насмешливо-презрительно и продолжала нервно теребить в руках полотенце.

— Но вы же так молоды, неопытны. Хватит ли вам знаний и компетентности, чтобы учить таких ребят, — она сделала ударение на слове «таких».

— А что с ребятами не так? — совершенно искренне спросила Юля.

— Ну как же, они же мальчики с характером, росли на улице. Выживать они, бесспорно, научились. Ну здесь мы сумели привить какое-то количество хороших манер и некоторые способы приемлемого поведения, но характер-то у них не сахар, баловаться и устраивать розыгрыши они могут похлеще, чем городские ребята.

— Я думаю, при желании можно ко всем найти подход.

— Ну с подходом-то у тебя все в порядке, — уперев руки в бока вставила Анна. — Мужика-то вон на раз-два охмурила, только за тобой и бегает, боится, как бы эта лесная тварь тебя не погрызла. А как по мне — коли и сожрет, в мире много не убудет. Не стыдно?

— Не понимаю, о чем вы, — Юля растерянно хлопала глазами.

— Нет, вы посмотрите, — Анна картинно всплеснула руками, — она еще и дурочкой прикидывается!

В этот миг за деревьями послышался смех и веселые крики ребят — они возвращались домой. Воспользовавшись моментом, пока обе женщины повернулись в сторону голосов, Юля торопливо ушла. Буквально на полдороге ее догнал Максим.

— Юлия Анатольевна, я вам малинки набрал! Возьмите, вы, небось, в городе такой и не пробовали. — Он с довольным видом протягивал девушке кулек, липкий от сладкого сока.

— Спасибо, Максим. Я лесной малины вообще никогда не пробовала, только садовую. — Она поднесла к носу кулек. — Ммм, какой аромат, прямо летом пахнет.