Стукнула входная дверь, и Юля вздрогнула от неожиданности. На пороге возникла женщина с симпатичным темноволосым мальчуганом на руках.

— Вот Юля, знакомься, это Зинаида и Илья, — тут же представил Григорий.

Женщина едва заметно кивнула, глядя на Юлю слегка настороженно.

Мальчик тоже с легким оттенком страха и недоверия посматривал большущими карими глазами то на Юлю, то на доктора в белом халате. Григорий безо всяких лишних слов достал из кармана фонендоскоп и подсел поближе, в раскрытой ладони он держал шоколадную конфету и протягивал ее мальчишке. Тот сначала посмотрел на женщину, и только после того, как она улыбнулась и кивнула, принял гостинец.

— Ну что, Илюша, послушаем, как твое сердечко стучит. Ты же у нас вон какой герой, птенца от кошки спас. Не страшно было?

Илья молча помотал головой из стороны в сторону.

Зинаида коротко и односложно отвечала на вопросы Григория, продолжая искоса поглядывать на Юлю. А та в свою очередь разглядывала худенького мальчонку, бледного и словно уставшего. Отложив прибор, Григорий грустно покачал головой.

— Зин, надо бы свозить его в город, к кардиологу. Ну никуда шумы из сердца сами не денутся. Ему ведь семь лет скоро, учиться пора. Ты же понимаешь, что ждать бессмысленно. Не пойму я — ну чего ты боишься?

Зинаида молча помотала головой и, взяв мальчика за руку, тихонько вышла.

— Напуганная она какая-то, — проговорила вслед Юля. — И нелюдимая.

— Скорее, расстроенная. Обычно она более разговорчивая, просто за Илюшку очень переживает, да и каждый новый человек здесь поначалу вызывает недоверие, так уж повелось. Ты только не обижайся, они обязательно привыкнут к тебе. — Проговорил Григорий, глядя в окно, вслед уходящей женщине, а затем добавил. — Давай-ка я помогу тебе до дома добраться, а то мы с Алексеем хотели в город съездить.

Познакомиться со своими новыми коллегами Юля смогла только через неделю, когда Григорий наконец разрешил прогуляться дальше калитки. На семнадцать учеников в школе приходилось восемь учителей, каждый взялся вести несколько смежных предметов. Самыми молодыми, не считая Юлю, были Мария и Светлана, добродушные женщины бальзаковского возраста, с душевной теплотой встретившие девушку. Одна из них преподавала химию и биологию, другая — алгебру с геометрией. Они с удовольствием провели экскурсию по новенькой школе и показали кабинет истории и географии, который Юле предстояло делить с сухонькой веселой старушкой Елизаветой Матвеевной, учителем музыки и рисования.

Позже девушке представили Алену, главного командира начальной школы. Та сразу поделилась идеей собрать всех младших ребят вместе и давать им разные задания, которую все с энтузиазмом поддержали — какой смысл рассаживать по отдельности шестерых мальчишек. Еще трое учителей должны были появиться ближе к первому сентября. Юля в душе несказанно радовалась, в новом коллективе сразу оказалось гораздо теплее и уютнее, возможно, именно здесь работа начнет приносить удовольствие.

В одну из посиделок за чаем в учительской произошел странный разговор, начался он с вопроса, как Юля смогла решиться, оставить квартиру в городе и уехать в Богом забытую деревню. Поначалу она хотела рассказать про странный сон и фотографию с камнем, но не решилась, объяснив свой приезд желанием внести кардинальные перемены в собственную жизнь, ну и насладиться при этом красотой леса и озера, о которых узнала от Григория.

— Юленька, только я тебя прошу, ни в коем случае не выходи в темное время на улицу, — с тревогой в голосе произнесла вдруг Алена, взяв девушку за руку, словно для убедительности. — Я не шучу, у нас тут в последнее время довольно… опасно.

— Волки? — спросила Юля самым наивным тоном, чувствуя, что дело-то как раз не в них, ну или не только в них.

— Да, — с виноватой улыбкой поддержала подругу Мария. — Их тут… несколько. А один такой громадный и черный, ну просто оборотень. — И женщина нервно рассмеялась.

— Лес здесь не совсем обычный, — загадочно объяснила Алена. — Ну может ты слышала всякие истории, когда… ммм… люди странным образом пропадают, когда есть такие места…, которые лучше обходить стороной, которые вроде как… ммм…, — женщина пожала плечами.

— Ну невозможно там находиться, неприятно, — быстро подхватила Светлана.

— Прямо мистика какая-то, покачала головой Юля с самым серьезным видом. — А почему же вы поселились в такой опасной близости от подобного места?

На последний вопрос вразумительного ответа она так и не получила, и сейчас шла к Григорию с твердым намерением расспросить наконец про камень, ведь это он подсунул фото мегалита среди прочих. В кабинете вместо хлорки и лекарств пахло яблоками с корицей, а на столе красовался аккуратно расставленный чайный сервиз. Григорий хозяйничал наверху, насвистывая под нос веселенькую мелодию, он громко шуршал пакетами и бумагой, видимо разворачивал принесенные гостинцы.

В этот момент во дворе стукнула калитка, и на пороге возник Алексей с окровавленным ребенком на руках. Сначала Юле показалось, что это Илюша, но тот был темноволосый, а у этого из-под сдвинутой набекрень кепки выглядывал светлый вихор. Правая рука его была замотана грязной тряпкой, футболка на груди порвана, а на щеке, сквозь пятна запекшейся крови, проступали четыре царапины. И мальчик все время тихонько стонал.

Григорий мгновенно спустился, перепрыгивая через ступеньку, и на ходу швырнул горячий чайник на стол. Он принялся быстро освобождать заваленную коробками кушетку, на которую Алексей бережно уложил ребенка. Под окровавленными лохмотьями разорванной футболки, оказались точно такие же царапины, как на щеке, только более глубокие, они продолжали кровоточить. Увидев их, Юля непроизвольно вскрикнула.

— Надо шить, — отрывисто бросил Григорий. — Выходите.

— А может лучше в город с такими ранами? — тихо спросила Юля.

Но мужчины так на нее посмотрели, что она решила больше не лезть с вопросами.

Она вышла на улицу. Солнце по прежнему ярко светило, жужжали насекомые, за соседским забором истошно кудахтала курица. Где-то за домами шумели ребята и слышался плеск воды, скорее всего, резвились у озера. Но теперь во всей этой окружающей безмятежности ощущалась неясная тревога, казалось, будто воздух звенит от напряжения. И источник этого звона там, в лесу, поэтому хотелось выбежать за калитку и рвануть через луг, пока никто не видит. Юля уже ухватилась за щеколду, но тут из леса донесся протяжный душераздирающий вой. И девушка была готова поклясться, что это не волк, даже несмотря на то, что вой серого лесного жителя слышала только на аудионосителе.

В дверях тут же появился Алексей, он бросил тревожный взгляд в сторону леса, провел ладонью по волосам, и девушка заметила, что руки у мужчины дрожат. Он бросил на нее быстрый взгляд и тихо произнес:

— Не выходите за калитку. Вряд ли он днем подойдет ближе, но черт его знает…

— Это ведь не волк… — покачала головой Юля.

Алексей задумчиво посмотрел на нее, но ничего не ответил. Сам он спокойно вышел со двора и торопливо зашагал к дому напротив. Минут через двадцать он появился уже не один, а ведя под руку сгорбленную старушку, которую до этого дня Юля не встречала, хотя окна в доме напротив зажигались каждый вечер.

Выглядела старушка неважно, бледная, с растерянным блуждающим взглядом, с выбившимися прядями волос из-под черного платка, завязанного узлом под подбородком. Одета она была в темно-коричневую растянутую кофту с разноцветными пуговицами и длинную мешковатую юбку в пол с громадным карманом на боку, который оттягивал какой-то тяжелый предмет. Она шаркала надетыми на босу ногу калошами и смотрела исключительно под ноги, тяжело опираясь на деревянную сучковатую палку, отполированную до блеска сухими морщинистыми руками.

— Не переживай, Авдотья Михайловна, главное, что живой, — успокаивающе приговаривал Алексей. — На мальчишках все заживает как на духу.