— Да в том-то и дело, что ничего мне неизвестно. Два дня назад поздно вечером Лёша прибежал нервный и злой, схватился за ружье. Он с чего-то решил, что в лесу чужие. Остальным сказал сидеть дома и на улицу не высовываться, пока не вернется. А минут через десять завел машину и уехал. Я бы может и внимания не обратил, только он с вырубленными фарами уехал по темноте. — Сева нервно провел ладонью по волосам. — Выбежать я не успел, налетела Аня, как начала на меня орать, что один дурак на ночь глядя уперся, и я туда же.

— Так, — кивнула Юля, — а дальше?

— А дальше еще интереснее. Утром приперся Афанасьич. — Юля нервно хмыкнула, потому что относительно лесничего дети другого глагола не использовали. — Он принес, типа, письмо от Ивана Михайловича. Там написано, что перехода не существует, и он об этом знал всегда, просто говорить не хотел. И жить нам тут до самого конца. И Аня ему поддакивала на каждое слово. Вот только Максим сказал, что письмо поддельное, другим почерком написано.

— Подожди, выходит, что Анна помогает Афанасьичу? — удивленно спросила Юля.

— Блин, я об этом даже не подумал, — помотал головой Сева. — А ведь получается, что так. Тогда может ей известно, что с Лёшей?

Юля на это лишь пожала плечами. Даже если и известно, не факт, что она поделится информацией с остальными.

— А, вот еще что. Когда мы в лес пошли, Афанасьич нас будто ждал, он, похоже, ночевал в будке с генератором. И мне вот непонятно: он же почти каждый день на работу уезжает, и то ли он оставляет деревню без защиты, то ли кто-то генератор обратно включает по времени.

— Значит все-таки кто-то посторонний у нас тут есть, — подвела итог Юля.

Теперь Сева пожал плечами и замолчал, обхватив руками голову. У него был такой расстроенный и растерянный вид, что Юле изо всех сил захотелось как-то помочь. Она встала и прошлась вдоль доски, пытаясь зацепиться хоть за какой-то кусочек известной информации, чтобы наметить план действий. Потом остановилась и задумчиво потерла подбородок: а может стоит пробраться к генераторной будке и подслушать. Если Афанасьич там кого-то скрывает, то будет шанс это разузнать. А что — идея. Она еще и дурочкой сможет прикинуться в случае чего, мол, гуляла, там и оказалась. Опасно, но остальным туда соваться еще опаснее. Правда, вначале все же стоит отправить Максима, пусть хотя бы он окажется в безопасности.

— А Аркашка знаете почему такой зареванный сегодня? — Спросил неожиданно Сева, глядя на Юлю. Она помотала головой. — Ему от Ани досталось. Она всегда такая милая и добрая, он же единственный ее мамкой звал, а с утра, блин, как с цепи сорвалась. Он ревел, Лёшу звал, так Аня его отлупила тапком. А его с тех пор, как привезли сюда маленького, и пальцем никто не трогал. — Сева снова опустил взгляд. — Он и Лёшу папкой звал.

Юля достала бутылку воды из сумки и протянула юноше, тот сделал несколько глотков и тяжело вздохнул.

— Лёша с Ваней всегда говорили, что как бы не вышло с переходом, мы всегда будем вместе, станем помогать друг другу. Они обещали найти способ, чтобы те, кто пожелает, смогли уехать из деревни и устроить свою жизнь где угодно. И что бы не произошло, у нас будет место, куда можно вернуться.

Он порывисто провел тыльной стороной ладони по глазам и пальцем принялся обводить древесный узор на парте. Всю мебель для школы мужчины сделали своими руками, может она и не соответствовала каким-то стандартам, зато напрямую доказывала желание дать мальчишкам самое лучшее. Именно этим Алексей и остальные давали понять, насколько важны для них ребята, что они готовы тратить время на их обучение и воспитание. А теперь один мерзкий человечишка старается разрушить целую систему лишь только потому, что ему нужно зарабатывать деньги. Юлю вдруг накрыла волна злости и на секунду она услышала, как за соседней стеной объясняет урок Мария.

— Вы даже не представляете, что такое для меня, да и для остальных, семья. — Продолжил Сева вполголоса. — Я ведь жил как самый обычный мальчишка, пока не умерла мама. Отец сначала держался, а потом стал напиваться и зарезал кого-то в пьяной драке. Мне восемь лет было, и я во второй класс должен был перейти. Отца забрали, а мне сказали, что отправят в детский дом. И я сбежал. Мои родители оба вышли оттуда, после него и поженились, и мама всегда обещала, что будет рядом. Что я никогда не узнаю, как это — жить в детском доме.

Он отвернулся к окну и несколько минут молчал.

— Прибился к бомжам, ел с ними на помойке, немытый и никому не нужный, спали мы в кустах или в недостроенных зданиях, чего я только не видел. Юлия Анатольевна, вы не представляете, как это страшно. — Он покачал головой и вдруг улыбнулся. — А однажды днем в парке я встретил Ваню и Лёшу, почти перед взрывом. Они как будто меня и ждали, про переход рассказали сразу, а я поверил, вот сразу поверил. И знаете, даже мысль тогда не пришла, что два взрослых дядьки позвали меня покинуть этот мир и уйти в другой, где лучше. А ведь мама учила, что чужим доверять нельзя, и эти двое могли попросту оказаться маньяками или убийцами, или на органы продать — этим бомжи пугали постоянно и советовали прятаться получше. Ну я маленький был, верил еще в хороших людей и очень устал от уличной жизни. У нас была всего одна цель: раздобыть поесть и не замерзнуть. Я сразу с ними ушел и очень привязался к Лёше, он на папку немного похож, и глаза у него красивыми показались тогда, необычными, я таких до него не встречал.

Юлю неожиданно накрыло чувством вины перед бабушкой, как она обижалась на нее, но ведь не так уж плохо прошло ее детство. Пусть и с приемной мамой, но она всегда была одета и сыта и знала, что есть родной дом, в котором ее ждут и стены которого защищают от опасностей. А мальчишки испытали на себе всю жестокость этого мира, и произошло это в самом лучшем периоде жизни: в детстве.

— Юлия Анатольевна, ну ведь не мог Лёша н… малышню бросить и хозяйство все, правда?

Юля замотала головой, уловив во фразе не законченное «нас».

— Нет, Сева, — уверенно ответила она. — Я тоже в это не верю. Он просто не захотел помогать Афанасьичу, и лесничему это не понравилось.

Сева вдруг вскочил.

— Слушайте, да давайте мы его с ребятами повяжем, — он звонко стукнул кулаком по ладони. — Ну что мы с ним, не справимся что ли?

Юля быстро приложила палец к губам и бросила взгляд на дверь.

— Нет, вот этого делать не нужно. Так мы, возможно, только навредим Алексею. Давай будем разузнавать осторожно и очень аккуратно. Договорились?

Сева кивнул и пошел к выходу, но у самой двери обернулся и с грустной улыбкой добавил:

— Я честно вам скажу, я уже тоже не верю, что переход заработает. Все эти истории о других мирах кажутся сказкой из детских книжек. По-моему, нам и тут неплохо. Вот только жить бы как раньше: без ругани, без ссор, без подозрений. Как большая и дружная семья.

И, попрощавшись, Сева ушел.

Юля пальцами сжала виски, пытаясь ухватиться за какую-то мысль, которая не давала ей покоя. И вдруг ее осенило, а сердце учащенно забилось — ведь у Жени зеленые глаза, а значит есть какие-то способности. Когда она пыталась проникнуть в сознание черного зверя, ее кто-то нахально вытолкал оттуда. И если это был именно Женя, тогда получается, что он знает древний язык и может управлять лохматым. Значит по его приказу он нападает? И пока все в страхе обсуждают невиданную агрессивность зверя, они с Афанасьичем спокойно делают то, что им нужно. А что им нужно? Заниматься контрабандой? А если Женя знает древний язык, может ли он открыть переход и шагнуть в любое из пространств? А вдруг он попадет в Бордовый мир и тогда окажется, что жизнь бабушки в опасности. Но если он до сих пор этого не сделал, то, возможно, каких-то знаний ему не хватает. Каких?

Не сразу Юля поняла, что кто-то упорно зовет ее. Когда она отвлеклась от собственных мыслей, то увидела четверых ребят. Они сидели за партами и с тревогой смотрели на нее.