— Но, Андрей! Ты же выгоняешь нас на улицу, — плачущим голосом начала Анна. — Ты же обещал, что мы останемся тут. Крути свои дела, если тебе надо. А там и детей сразу отберут, отправят по детским домам, и мы все сядем за то, что их украли.

— А я передумал. Вон Витеньке спасибо скажите, он вчера на работу поехал и за каким-то лешим прихватил долговязого с собой. Не знаю, где они там валандались, только утром менты приезжали. Покрутились, покрутились да назад уехали. Тут такие мощности, что плевать на ментов я хотел.

— Ты ж от будки с нами приехал, домой пошел, откуда знаешь, что полиция приезжала? Помощничка, никак, заимел? — спросил Виктор.

— Не твое дело, — зло бросил Афанасьич. — Считай, что птичка на хвосте принесла, их в лесу пруд пруди.

— Андрей, ну хоть малышей пожалей, я с ними тут поживу, ну хоть какое-то время, — со слезами на глазах продолжала упрашивать Анна.

— Да плевать мне на все это отродье, родились у непутевых родителей, пускай и выживают как могут, я им в няньки не нанимался.

Сева все-таки не выдержал, огромным прыжком он выскочил из-за парты на потерявшего бдительность Афанасьича, ударил его в живот, в пах и ногой отшвырнул подальше выпавший из рук пистолет. Тот заорал что есть мочи, поливая всех отборной бранью, свалился на пол, и остальные мужчины уже приготовились кинуться на помощь юноше. Но внезапно в кабинет черным вихрем влетел зверь и со злобным рычанием кинулся Севе на спину, в мгновение ока прочертил когтистыми лапами кроваво-красные полосы и теперь тянулся разинутой пастью, стараясь достать до шеи. В кабинете началась паника, сидевшие у двери вмиг выскочили в коридор, другие сгрудились у дальней стены, третьи упорно дергали за ручки заклеенные на зиму окна. Зверь уже не рычал, он истошно скулил, но продолжал сжимать зубы на шее у Севы, а тот изо всех сил пытался дотянуться до пистолета. В этой суматохе, Юля на миг потерялась в голосах, но через секунду ее органы чувств обострились и, инстинктивно, даже не понимая, что выдает себя, она протянула ладонь вперед и выкрикнула:

— Хаэрэ! Маи ки ахау!

Как и в прошлый раз, зверь отчаянно взвизгнул, отскочил в сторону, но не бросился бежать. Пригнув голову к полу, он быстро подбежал к Юле, ткнулся мордой в протянутую ладонь и встал перед ней, высунув язык и виновато поскуливая. Зверь тяжело дышал, и Юля чувствовала, что его мозг сейчас является полем боя между ней и Женькой. Только Женя, судя по всему, находился где-то за пределами школы, вопли Афанасьича небось до самого озера разносились. Трус! Юля выкрикнула это слово мысленно, и с яростью вытолкнула юнца из головы зверя. Тот притих и теперь недовольно уставился на лесничего. Наконец девушка огляделась, взгляды всех находившихся в помещении обратились на них, все не отрываясь, — кто с неподдельным восхищением, кто с откровенным страхом, кто с нескрываемой ненавистью, — смотрели на хрупкую невысокую девушку и страшного зверя, вмиг превратившегося в верного защитника. Первым опомнился Афанасьич.

— Ах ты стерва! Зараза! — выплевывал ругательства лесничий, пытаясь на четвереньках оттолкнуть с пути все еще лежащего на полу Севу и схватить пистолет. — Так вот кто тут сует нос не в свои дела, вот откуда второй камень появился, ах ты дрянь! А я ведь на мальчишку, на этого стервеца, думал. Хотел душонку его мелкую вытрясти, да не успел.

Ему, наконец, удалось подняться. Держась за стенку, ненавидящим взглядом он уставился на Юлю. У нее кружилась голова, Женя снова пытался вторгнуться в мозг зверя, а она изо всех сил сопротивлялась нарастающему давлению. Зверь тихонько рычал и пошатывался, но не отходил от девушки. Она положила руку ему на голову и прижала к себе.

— Так вот чего Гришка тебя сюда припер, строила из себя дурочку, училку недоделанную, а сама значит помогала этим хмырям. А, знаешь, что, тебе я разрешу остаться чуть подольше, — льстивым тоном проговорил он. — Откроешь переход, покажешь, как и чего, а дальше видать будет. Денег заплачу, может немного, но заплачу. А может и насовсем останешься, тут много добрых мужиков появится, лес станут валить, а ты ничего девка, статная. Линзы-то снимешь, зеленоглазая будешь.

— Так значит, переход существует? — спросил Сева, он уселся на корточки возле стены и удивленно смотрел на Юлю, прижав ладонь к раненой шее.

Она лишь молча кивнула, состояние обостренных чувств не покидало ее, и она следила за лесничим, одной рукой поглаживая зверя, а другой сжимая в кармане пиджака парализатор.

— Переход откроется только с одной целью, чтобы ребята ушли отсюда, — словно гром среди ясного неба, прозвучал голос Алексея, и он возник в дверном проеме.

У Афанасьича глаза полезли на лоб в прямом смысле этого слова, он трясущейся рукой указывал на мужчину пальцем и никак не мог вымолвить ни слова. Наконец, заикаясь и с какими-то визгливыми нотками в голосе ему удалось выкрикнуть:

— Ты же сгорел, дотла, вместе с сараем! — Тут же лесничий повернулся к Юле. — И тут ты! Ну кто еще сумел бы отыскать его у болота! А ведь притворялась, в обморок грохалась, невинность из себя строила, ведьма паршивая!

— Андрей Афанасьич, ты полегче, — со всей учтивостью произнес Алексей. — Гад тут ты, как оказалось. И подельник твой малолетний. — С этими словами он бросил презрительный взгляд на Веру.

А она молчала, ей плевать было на все происходящее, лишь бы с сыночком ничего плохого не случилось.

Лесничий с каким-то звериным рыком бросился на Алексея, но тот мгновенно вытащил из кармана пистолет и выстрелил, попав чуть выше колена. Отчаянно ругаясь, лесничий снова повалился на пол, держась за простреленную ногу, по штанине ровной струйкой поползла алая полоса. Вера тут же выскочила и, громко причитая, кинулась на помощь Афанасьичу. А Севка, он так и сидел на полу, держась за шею, только теперь на его лице сияла счастливая улыбка.

— Леша, мы правда, мы не верили этому гаду, что ты погиб, правда не верили, — несколько раз повторил он.

— Сева, все в порядке, — Алексей подошел ближе и похлопал его по плечу. — Идти сможешь?

Тот радостно закивал, и не обращая больше внимания на боль, поднялся.

— Собирай ребят и всей толпой дружно к лесу. Юля вас догонит и проведет. Ты все понял, Сев?

Тот снова кивнул и, прихрамывая, вышел.

— Ты этого не сделаешь! — раздался громкий голос Анны. — Ты не имеешь права, они теперь и мои дети.

— Да? Именно поэтому ты попросила этого, — и он кивнул в сторону Афанасьича, вокруг которого суетилась Вера, — мальчишек в интернат пристроить и меня угробить? Чем тебе старшие не угодили, мамкой звать отказывались? Я хотел увести детей, и я их уведу.

— Это все из-за этой девки, — визгливо прокричала Анна, ее лицо исказила маска ненависти, вмиг превратив в безобразную старуху. — Если бы не появилась тут, все бы нормально было!

Но Алексей больше не удостоил ее даже взглядом, онповернулся к Юле и тихо проговорил:

— Иди, я постараюсь вас догнать. И помни, все будет хорошо, только будьте осторожнее в лесу.

Юля вышла из кабинета вслед за Севой, за ней по пятам семенил зверь, словно чувствовал в ней свою защитницу. На полдороге к выходу ее окликнула Алёна. Она сделала несколько шагов, но ближе подходить не решилась, хотя лохматый, словно собака, улегся у Юлиных ног.

— Юлечка, я так рада, что все получилось. Я буду кулаки держать, чтобы у вас с ребятами все вышло замечательно. И я рада, что Лёшенька жив, ты даже не представляешь, как я рада, — Алёна вытерла слезы рукавом блузки. — Знаешь, я бы тоже может ушла отсюда, с тех пор как умер мой муж, я совершенно одна. И я Аню понимаю, сама за эти годы к деткам привязалась.

— Пойдемте с нами, дети будут только рады, — проговорила Юля, пожав плечами.

— Я не знаю, я хочу и боюсь. Давай, я подумаю, хорошо? Я верю, вы еще сюда вернетесь.

Юля кивнула, махнула на прощанье рукой и направилась к дому. Зверь пробежал с ней часть пути, потом остановился, принюхался к чему-то и пулей рванул в сторону камней. Девушка печально посмотрела ему вслед — с ним было гораздо спокойнее, — но звать обратно не стала. Входная дверь оказалась заперта, значит Алексей уходил через кухонное окно.