Юля промолчала, не хотелось ей сейчас говорить о причастности Жени к смерти Ивана Михайловича.

— Что с переходом? — спросила она, меняя тему.

Наталия тихонько покачивалась в кресле и смотрела на волка, который улегся рядом с приподнятыми ушами, будто бы вникая в подробности разговора.

— Я очень боюсь тебя огорчить, но с переходом произошло что-то странное. Ваня несколько раз пытался его открыть, но он не видит голубую линию. И тахи тоже пропал.

— Кто? — Не поняла Юля.

Наталия улыбнулась и погладила волка по голове, тот сладко зевнул и вытянул вперед когтистые лапы.

— Эти звери, которые немного похожи на волков из других миров, здесь называются тахи. Они очень немногочисленны, и у каждой пары спиральных камней живет своя особь, иногда пара. Они словно взаимодействуют друг с другом, а еще тахи защищают камни и небольшую территорию вокруг них, ну и могут провести к переходу абсолютно любого человека.

— Тахи, — задумчиво повторила Юля. — Проводник. То есть к камням могут подходить абсолютно все, а не только представители древних?

Наталия улыбнулась, а тахи запрыгнул в соседнее кресло и свернулся в нем, почти как кот, положив голову на передние лапы.

— Да, только если они захотят. Но об этом известно далеко не всем, мы вообще обнаружили это случайно именно здесь с дедушкой Максима. Однажды я, прогуливаясь, вполне спокойно прошла к камням, когда Влад догнал меня вместе с тахи, то очень удивился. Обычно впереди идет зверь, а за ним уже все остальные. В общем, мы решили, что эти животные просто воздействуют на психику людей, и если не хотят пускать на свою территорию, то вызывают у человека неприятные ощущения — страх, тревогу, дискомфорт, и люди по инерции сворачивают в сторону.

— Но если они настолько чувствительны, значит людей, у которых злые, нехорошие намерения, они тоже не должны пускать на территорию.

— Ты сейчас говоришь о Жене? — тут же догадалась Наталия.

Юля кивнула, размышляя.

— А вот с потомками древних не все так однозначно, вы имеете кровное право присутствовать у камней. Тахи словно знают, что у вас есть ген, отвечающий за особенный цвет глаз, способность помнить информацию, полученную тысячи лет назад от предков и способность видеть вещие сны. Поэтому тахи не противостоят вам. Но они могут помешать открыть переход. Ты же знаешь, насколько там важна сосредоточенность, так вот они всячески будут отвлекать.

— А можно убить тахи?

Зверь в кресле тихонько заскулил и уставился на Юлю немигающим взором, будто понял смысл вопроса. Наталия снова принялась гладить его по голове, и он вроде бы успокоился, но смотрел на девушку с недоверием.

— К сожалению, да, — грустно кивнула Наталия. — Как и любое живое существо. Но это очень сложно сделать, поскольку они могут вмиг перескочить из пространства в пространство.

— Прости, зверик, — с сожалением произнесла Юля и протянула ладонь к носу тахи, он сначала недоверчиво посмотрел на нее, а потом лизнул и снова свернулся в кресле.

Наталия улыбнулась и зевнула.

— Ты не обидишься, если я еще немного вздремну? Сейчас только три часа ночи, а вся эта ватага требует по утрам вкусного завтрака.

— Ой, извини пожалуйста, — взволнованно произнесла Юля. — Конечно, иди спать. Может мне тоже удастся подремать до утра.

Наталия легонько погладила ее по руке и вышла, осторожно прикрыв дверь. А Юля разглядывала в тишине розовый полумесяц ночника до тех пор, пока веселая мордашка на нем не превратилась в темное расплывчатое пятно. Только тогда она поняла, что по щекам катятся слезы. Да, она обещала, что больше не станет реветь, потому что толку от этого никакого, но ощущение невосполнимой утраты нависло над ней тяжким грузом. Она никак не могла набрать полные легкие воздуха, казалось, будто ее придавил громадный камень.

И тут же вспомнился треск и грохот, которые послышались ей в момент падения в переход. А что, если взрыв уничтожил камни полностью и теперь не существует ни единой возможности попасть в Голубой мир? Что, если ее судьба сложится как у бабушки, и она никогда не увидится с Алексеем? И больше не в силах сдерживаться, Юля свернулась калачиком под одеялом и разрыдалась. Потом почувствовала сквозь плотное одеяло, как рядом устроился тахи, он прижался к ней своим мягким боком и тихонько заскулил.

…Камней не было. Осталось лишь возвышение с вьющимся растением, но и его крохотные листочки заметно поникли. Не было в них больше той защитной силы, которую могла победить только кровь. Веня лежал на краю опушки и не сводил глаз с мертвого пригорка. Именно так. Потому что без камней эта часть леса больше не была живой, зовущей, притягательной.

Просто опушка, просто деревья, просто пригорок…

Она села в позу лотоса, прислушиваясь к собственным ощущениям. Только не было ничего. Пустота. Будто вырвали из нее нечто важное, оставив бесплодную оболочку, которой предстояло вернуться к прежней скучной серой обыденности. Жаль, что из нее получается плохая учительница.

Веня поднял голову и посмотрел в сторону. Кто-то шел тяжелой походкой по лесу, ломая ногами хрупкие ветки. И эта тяжесть тоже не была обычной в ее понимании, там непреодолимо давило бремя, бремя несбывшихся мечтаний и тотального всепоглощающего одиночества.

На краю опушки появился Алексей, он остановился в нерешительности и, сунув руки в карманы, принялся разглядывать возвышение.

Она знала, что он ее не видит. Но все же подошла к нему близко-близко. Ей нужно было совсем немного — просто провести кончиками пальцев по небритой щеке, ощутить колючую растительность, а потом нежно дотронуться до губ, чтобы вернуть прощальный поцелуй.

Но над опушкой будто повис прозрачный колпак. Она подняла ладонь и уперлась в невидимую стену в нескольких миллиметрах от его лица. Сейчас она стояла точно перед ним, но он так и продолжал смотреть сквозь нее на злосчастный пригорок.

Она разглядывала его лицо, паутинку мелких морщинок под глазами, колючий ежик над верхней губой. Раз!.. И по щеке скатился вниз одинокий прозрачный шарик, крохотный драгоценный кристаллик, скупая слезинка утраченных надежд.

Вдруг он вытащил руку из кармана и приложил ее к прозрачной стене, точно напротив ее ладони. На одно крошечное мгновение их взгляды встретились, и все пропало…

Юля открыла глаза и прикусила нижнюю губу. Что это было — сон-надежда или сон-прощание? Черт бы побрал глупые намеки, уж если судьба уготовила видеть вещие сны, почему нельзя было сделать так, чтобы они оказались хотя бы чуточку точнее. Почему каждый раз надо размышлять, что из увиденного может случиться на самом деле, а что вряд ли произойдет?..

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вместе с Наталией проник горьковато-апельсиновый аромат чая. Она ободряюще улыбнулась Юле, хотя и заметила в глазах внучки тоскливое выражение переполняющей ее безысходности. Наталия поставила поднос на столик и опустилась в кресло.

— Знаешь, когда взорвали переход, — тяжело вздохнув, осторожно начала она, — то поначалу я продолжала жить обычной жизнью. Даже грусти особой не было, ну как будто уехала в длительную командировку. Уходят же моряки на полгода в плавание и ничего. — Она пожала плечами и смахнула набежавшую слезинку. — А потом в очередной раз поехала в долину мертвых и вот там-то меня накрыла такая волна отчаяния, что просто захотелось лечь в траву и завыть от горя. Получалось, что именно то место стало последним пристанищем трех дорогих для меня людей. Только один навечно покинул просторы всех миров, а два других застряли в одном единственном пространстве, и это несмотря на то, что границы между всеми остальными были открыты для свободного передвижения. Ты прости, что я об этом говорю, но я представляю, что у тебя сейчас на душе.

Наталия приложила к глазам салфетку, а Юля тыльной стороной ладони провела по глазам. Они замолчали, было слышно, как бьются о стекло глупые насекомые и легонько шелестят листья на деревьях.