— Да ладно, — удивилась Юля. — Получается мы с тобой коллеги.

— Ага, только я знаю историю пяти миров кроме Голубого, а ты с точностью до наоборот. Так что можем в этом плане помочь друг другу.

— Здорово, мне так с подругами не повезло, — грустно улыбнулась Юля. — Значит и ты тоже, несмотря на полученную профессию, решил помогать брошенным деткам?

Иван усмехнулся и покрутил в руке бокал, чтобы ярко-розовая жидкость оставила маслянистые следы на стекле.

— В нашей жизни иногда случаются странные вещи. Мы крутимся-вертимся, к чему-то стремимся, куда-то торопимся, но одна единственная встреча с определенными людьми часто переворачивает все с ног на голову. И это свойственно для всех пространств, и для всех абсолютно людей. Ведь надо было Григорию и Ивану Михайловичу сесть в ту же кабинку на колесе обозрения, в которую залезли мы. Видно, судьба. Ну а Григорий, он и мертвого заинтересовать и уговорить сможет, так и мы решили помогать.

— Как точно про Григория! — засмеялась Юля. — Знаешь, как произошла наша с ним первая встреча?

— Знаю, Лешка рассказал. Это вполне в его авантюристском духе.

А потом он замолчал и, поглаживая гладко выбритый подбородок, тихо произнес:

— Интересно, что у них там…

— Мне бы тоже хотелось это знать. Но на такие конкретные вопросы, наверно, даже сны ответов не дадут. А жаль.

— Странно, что голубая линия исчезла. Она раньше всегда была, даже когда в том мире имелся лишь один спиральный камень. А теперь ее вообще нет, ты видела?

— Нет, я в таком состоянии даже не могу вызвать их образ. Но раз ты не видишь, то скорее всего и я ее не найду. Когда меня забросило в переход, там рванул второй генератор.

— Значит, есть вероятность, что оба камня уничтожены, — утвердительно произнес он.

Юля кивнула, разглядывая крохотного светящегося жучка, приземлившегося на кусочек хлеба.

— Елки-палки, я чувствую себя до жути виноватым, Лёшка рвался оттуда не меньше Ивана Михайловича, и именно ему судьба уготовила остаться. Честно скажу, лучше бы это произошло со мной, с нами. Я никогда не чувствовал себя там настолько плохо, мне нравилась деревня, нравился лес, даже городок казался весьма симпатичным. Тот мир, он не натворил в моей жизни столько бед, сколько пришлось пережить Алёшке. Я очень-очень-очень надеюсь, что Григорий поправится, иначе получится, что Лёшка остался там совершенно один, и он…

Иван резко встал, с грохотом уронив стул, и спустился вниз по ступенькам. Он прислонился спиной к толстой балке, удерживающей крышу, и поднял глаза к небу, где постепенно зажигались светящиеся точки звезд, а луна разливала по округе розоватый сказочный свет. Юля молчала, она чувствовала, как по щеке снова побежал обжигающий ручеек.

Оказалось, что и в этом мире погода может быть переменчивой. Целую неделю светило солнце, и Юля проводила много времени на веранде. Ваня, наконец, привез из больницы Аркашу, который тут же включился в постройку ракетодрома. Но сидел он всегда рядом со Стасиком, и если тот отходил по каким-то делам, то хвостиком следовал за ним. Вообще мальчишки разделились: Ванины весело гоняли мяч и носились на улице, Лёшины все больше сидели где-нибудь кучкой и вполголоса беседовали.

В один из вечеров резко похолодало. Буквально пару минут назад светило солнце, и тут же словно из ниоткуда на небе появилось крохотное серое облако и подул ледяной порывистый ветер. Мальчишки бросили мяч и кубики и, нарочито громко стуча зубами, рванули в дом. Тонкие бледно-зеленые листочки на деревьях приобрели металлический оттенок, и казалось, что они должны тихонько звенеть, трепеща в потоках воздуха. Но они шуршали как самые обычные березовые или дубовые листья и наполняли воздух тем же самым шорохом и гулом.

Искривлённые закрученные стволы размахивали длинными упругими ветвями и раскачивались с пронзительным скрипом, будто старались разогнать набежавшие облака, которые спрятали согревающие лучи солнца и принесли холод и промозглость.

На кухне было тепло и уютно, пахло блинами, ягодным вареньем и сушеными травами. Зинаида с Наталией уже заметно подустали от готовки, они целыми днями резали, варили, жарили и пекли, отчего в доме витал необыкновенный, практически предновогодний аромат. Юля резала салат и слушала рассказ Зинаиды, та вспоминала разные веселые истории из жизни ребят и очень заразительно смеялась. Удивительно было видеть ее такой, ведь поначалу Ванина супруга показалась Юле хмурой и нелюдимой.

Но на деле Зинаида оказалась милой и доброй, с сеткой тоненьких морщинок вокруг глаз и губ, оставленных улыбкой, с длинной косой каштановых волос, и громадными серыми глазами, которые всегда излучали теплоту и участие. За все время она ни разу не подняла голоса на ребят, все их конфликты решала тихо и мирно, в отличии от Ивана, который мог в случае чего и строго прикрикнуть. Поэтому абсолютно все мальчишки души в Зинаиде не чаяли и со всеми своими проблемами и спорами бежали сразу к ней.

— Юлия Анатольевна, как же я рад вас видеть, — в дверях неожиданно возник Максим.

Юля не успела отреагировать, а улыбающийся мальчишка уже повис у нее на шее.

— Привет, Максимка! — откладывая в сторону нож и луковицу, проговорила она и крепко прижала мальчика к себе. — Я тоже безумно рада тебя видеть.

Он отстранился и протянул ей букетик крохотных цветочков, похожих на анютины глазки.

— Хотел большущий букет собрать, вот такой, — он развел руки в стороны, — но осенью тут мало что цветет.

— Да ладно тебе Максимка, эти цветы просто чудесные. Спасибо тебе большущее.

Юля разглядывала мальчика, который успел чуточку измениться. Нет, он не подрос, и непослушный чубчик все также торчал набекрень. Просто в глазах его больше не было печали и щемящего одиночества, теперь в них светились озорные огоньки беззаботного детского счастья.

— Я пойду с мальчишками немножко поиграю, пока вы тут вкусняшки делаете, а потом мы с вами ведь поговорим? — спросил он у Юли, цепляя из миски ломтик огурца.

— Куда ты немытыми руками! — крикнула Наталия и махнула полотенцем. — Несносный мальчишка, прямо как дедушка.

— Мой дедушка — лучший человек во всех пространствах! — уворачиваясь, крикнул Максим и убежал в комнату.

— Я так за него рада, он просто светится весь, — проговорила, улыбаясь, Юля. — Для него последний год был особенно тяжелым. Интересно, переживает ли о нем Авдотья Михайловна?

— Она — тетка, ну по крайней мере, как я ее помню, с характером, — отозвалась Наталия, и Зинаида согласно закивала. — Ох, девочки, знали бы вы как она меня невзлюбила. Она тогда только-только заклинания свои начитывать научилась, мало было опыта и на мне они не срабатывали. — Наталия повела плечами. — Но неприятно было до жути.

— Зато она до сих пор дружит с первой женой Ивана Михайловича, с Верой, они с ней как соберутся, наливочки достанут и вспоминают за жизнь, — подхватила Зина. — Я однажды к Вере заглянула, она в меня что только веником не запустила, будто я их тайну нарушила. И мне кажется больше всего в жизни Авдотья переживала за сына, он для нее главным смыслом был, все остальные ее нисколечко не волновали.

Наталия вытащила с полки столовые принадлежности и ушла в комнату накрывать, а Юля задумчиво спросила.

— Интересно, с чего Авдотья взялась помогать Афанасьичу, да тем более после того, как он на Максимку нападать стал?

— А может они с Верой ее убедили, что родному внуку она просто обязана помогать, каким бы он не был? — предположила Зина.

— Хм, а я об этом даже не подумала, — Юля снова отложила нож. — Только чего она на меня взъелась так сразу. Может ей жалко стало, что я в доме Ивана Михайловича живу?

— Нет, — покачала головой Зина. — Скорее всего это Аня постаралась. Она сразу для себя решила, что раз в деревне появилась молодая привлекательная девушка, то Лёшку ей не заарканить. Глупая она, даже не понимала, что он в ней скорее мамку видел нежели женщину. — Зина грустно усмехнулась. — А Авдотье, ей все равно было, останешься ты в деревне или уедешь, вот она и взялась нашептывать.