– И что? – я изумился собственной догадке. Неужели Вестницы нигде не нашлось?

Елрех покачала головой.

– И там все девицы искололи ноги до крови.

Тревога сжала сердце.

– Но она пишет письма, – озвученной вслух мыслью прогнал тревогу.

Выходит, спряталась так хорошо, что не могут найти даже наемники, служащие Дароку. Я предполагал, что тем испытанием, которому подверг васоверг всех девиц, Вестницу смогут отыскать, но она сбежит. Или даст отпор. В одном я был убежден твердо: если Асфирель сама не сможет позаботиться о себе, то никто не сможет ей помочь. Она должна уметь выживать самостоятельно. И я не успел забыть, что она прекрасно умеет это делать в любых условиях. Тогда почему ее не нашли наемники? Они рыскали по самым глухим местам и угрожали отдаленным деревням пламенем дракона. Никакой староста не будет прятать пришлую девушку, рискуя остальными жителями. Пусть даже пришлая прожила с ними около двух лет.

– Пишет, – подтвердила Елрех, присаживаясь за стол. Облокотилась на край, складывая ладонь к ладони и прижимая руки к щеке. – Она жива, взволнованный человек, и здорова. Изучает лекарское дело, хвастается своими успехами. Пишет без уточнений, потому понять невозможно, где живет.

– Дарок даже искал ее на севере, – сказал Роми, устремляя задумчивый взор на полку со свитками. – Он отправлял туда своих разбойников. Они пожили под личиной изгоев какое‑то время, но о ней там ничего не выяснили.

Я покачал головой. На север она не сунется, но Дароку неизвестна предыстория ее знакомства с проклятыми регионами. Как неизвестно и многое другое…

– Сомневаюсь, что она будет помогать Вайли разбираться с Десом. Ведь так она самолично приведет Фадрагос к гибели. Снова. И наверняка она не станет помогать Десу приносить Вайли в жертву.

– Ты был близок с этой Вольной, – отметил с грустью Ромиар. – Я сожалею, Кейел.

– Не больше, чем с тобой, – отмахнулся я.

– Ты не искал ее?

– Искал. Но при первой же неудаче оставил эту затею. Не хочу ни видеть, ни знать, как она умрет снова. Это путь только Вайли.

Ромиар фыркнул, но с пониманием закивал. Елрех свесила голову на грудь, видимо, почувствовав себя лишней, когда прозвучали откровения Вольных.

– Мы получили свою награду, – тихо произнес шан’ниэрд. – Как знать, человек, может, и ее награда – не перерождение в ветвях Древа жизни.

– Мне не настолько это интересно, чтобы рисковать спокойствием.

– Было бы чем рисковать, бестолковый человек. – Елрех хмыкнула, больно задевая душу. – Чтобы что‑то потерять, нужно это что‑то обрести. Тебе ли, Вольному, этого не понимать?

– В самом деле – пока еще не обрел. – Я с трудом растянул на лице улыбку и спросил, глядя в серые глаза: – Покажешь мне ее письма?

– Покажу.

Она поднялась, расправляя складки на темных штанах. Закутавшись плотнее в теплый платок, отправилась в другую комнату. Не теряя времени зря, я обратился к Роми.

– Мне нужна твоя помощь. Надеюсь, ты не откажешь.

– В чем? – он удивился. Видимо, легкость моего вопроса, с какой я его задал, подсказывала ему, что просьба не составит для него труда.

– В строительстве дома. Регион дождливый, поэтому согласятся не все гильдии. Но, может, если попросит уважаемый исследователь, дело пойдет проще. Я расчистил территорию от деревьев, выкорчевал пни и укрепил землю песком и твердой почвой.

– Большая работа, – с изумлением оценил Ромиар. И, будто не поверил услышанному, уточнил: – Ты строишь себе дом?

– Я работаю не один. И прямо в эти мгновения, пока я распиваю с вами отвар, мой хороший друг продолжает трудиться в одиночку. – В груди шевельнулось недовольство собой, но причины, заставившие меня оставить Окрина одного, загасили его. – Мы с ним многое заготовили под строительство, и я бы хотел продолжить строить сам, своими руками, но придется заняться другими делами.

Ромиар прищурился, склоняя голову к плечу.

– Какими?

– Они тебе не понравятся, – ответил я. И посоветовал, вкладывая в голос угрозу: – Не лезь в это.

– Я могу предложить тебе и другую помощь. – Ромиар поморщился из‑за моего отказа. Но кое‑что из общения с ним и Елрех я уловил отчетливо: как бы они ни кривились от вони и грубости Дарока, все равно сблизились с ним. Ни Елрех, ни Ромиару не понравятся мои планы. Особенно, если провалится первый… Ромиар продолжал настаивать: – В конце концов, мы были Вольными. Тело вспомнило многое, и, видимо, эти навыки уже не забудутся.

Я покачал головой, отказываясь от настойчивого предложения. Оно было ценным, и услышать его – многое значило для меня. Ведь шан’ниэрд никогда не был идиотом, и теперь наверняка прекрасно связал и мой интерес к поискам Асфирель, и мое утаивание планов. Неужели он в самом деле готов пойти против Дарока и всей его армии, если я попрошу об этом? Его предложение в этом направлении звучит признанием, что он готов ринуться за мной куда угодно и пойти против тех, к кому питает добрые чувства.

– Лучше потрать все усилия на то, чтобы изменить отношение фадрагосцев к Вольным, – бесшумно стукнув ладонью о стол, произнес я. – Мы не заслуживаем того обращения, с которым сталкиваемся на своем пути.

– Вот все письма, добрый человек. – Елрех внесла в комнату тонкую связку. Отделила один лист и положила передо мной. – Это было самым первым.

Я хмыкнул, глядя на письма и не решаясь прикоснуться к ним. На спине выступила испарина, ноги потяжелели. Давно я не испытывал таких сильных чувств. Они отбирают способность дышать полной грудью, и из‑за этого вскоре начинает кружиться голова.

– Она пишет нечасто, – заметил тихо.

– Очень редко. – Елрех отставила чашку с отваром подальше от писем, словно опасаясь, что на них может пролиться жидкость. – Можно подумать, что зазнавшаяся человечка поздравляет нас только с великими праздниками. Просто немного заранее.

Я убрал волосы за уши, обдумывая слова Елрех. Чем не подсказка? Возможно, Дарок ее упустил, иначе не тратил бы столько усилий на поиск на севере и в больших городах.

– Но пишет регулярно? – уточнил с надеждой.

Надежда оправдалась.

– Перед каждым великим праздником. – Ромиар криво улыбнулся. – В одном из писем поздравляла нас и с Медовым днем, и с тем, что мы повторно обменялись ис’сиарами. А перед Луной мы клялись друг другу за полпериода до Медового дня.

Я с пониманием кивнул, принимая от шан’ниэрда очередную подсказку, но ничего не уточняя вслух. Так они смогут оправдываться перед Дароком сколько угодно, что не знают, где находится Асфи. Ведь они не могут знать об этом наверняка. Такую правду духи примут за чистую и подтвердят их слова клятвой без вреда для Ромиара и Елрех.

Погладив уголок желтого листа, я выстроил очередное предположение. Выходит, до Асфирель доходят громкие новости, но живет она в отдалении от священного кольца. Перед великими праздниками из деревни кто‑то выбирается в город за большими покупками к столу, тогда она и отправляет письма. Если бы к кольцу выбирались чаще, то и она писала бы чаще.

Я взял в руки ее первое письмо и усмехнулся. Пояснил негромко:

– Она пишет руны, словно ребенок.

– И допускает много неточностей в завитках, – подсказала Елрех и потянулась за другим письмом. – Ты, безграмотный человек, как покинул Солнечную, быстрее научился письму. А с ней я устала бороться еще тогда, когда вы с Роми были Вольными. Она постоянно жаловалась, что некоторые наши руны похожи на символы ее родного языка, поэтому она невольно пишет их.

Зацепившись взглядом за первую строку, не смог оторваться от нее.

«Здравствуй, Елрех»

В голове возник образ темноволосой девушки, склонившейся над этим листком и выводящей эти первые слова.

«Здравствуй, Елрех»…

Думала ли она обо мне, когда писала письмо? Вспоминает до сих пор или давно позабыла?

Возможно, она вернулась к Волтуару и стала одной из многочисленных любовниц правителя. Их бы не смогли проверить наемники. Эти девушки в безопасности, этих девушек берегут, как бесценные сокровища.