Когда я уже был готов рискнуть и попробовать темно‑зеленую выпивку, за нами наконец‑то пришли. Два васоверга от души похлопали Асфи по спине, а затем без лишних расспросов пригласили идти за собой. О месте, где я видел молодых парней, а затем полуголых, голодных детей, хотелось забыть. Я шел за Асфи, едва ли вслушиваясь в ее беседу с васовергами, и понимал, что мне еще повезло с детством.

Сам Дарок, как и его дом, уже не впечатляли. По мне этот васоверг с серыми лохмами под стальными рогами мазнул взглядом и словно забыл. Видимо, тоже не впечатлился. Поглядывая на Асфи, преобразившуюся в какую‑то осторожную, таинственную наемницу, пытался понять – она изменилась только внешне, или внутренне тоже? Заметив, что она, не думая, отправляет еду со своего блюда в рот, я и себе позволил выпить и поесть. Говорили присутствующие на общем языке, и иногда информация из звучавшей беседы цепляла, но я молчал, мысленно откладывая вопросы на потом.

– Я, как услышал, что ты вернулась и меня ищешь, успел обрадоваться, – проговорил Дарок, раскидывая по нашим блюдам крупные куски мяса. – А ты снова с просьбами.

– Оставь эти намеки, – беззлобно попросила Асфи. Но при этом в ней не осталось ничего хрупкого и ранимого, что я видел в пустыне. – Я не ищу отношений, тем более не спешу стать мамой.

Дарок довольно ухмылялся. Его шрам, рассекающий губу, то темнел, то светлел.

– Зачем ты вернулась, Асфи? Скажи, что Стрекоза посмела обмануть тебя, и весь Васгор бросится на ее поиски. За оскорбление яростных полагается особая казнь.

– Не обманула. – Она покачала головой. – Пока еще нет.

– Но ты этого ждешь. – Большие пальцы Дарока превратили крохотный кусок мяса в блин.

– Просто не исключаю никаких ситуаций. Однако я тут по другому вопросу.

– Говори. – Мясной блин полетел к отходам.

Все васоверги выжидающе уставились на Асфи. Я не чувствовал опасности, но заметил топорик на стене. Управляться топорами я умел.

Асфи цыкнула и повернулась ко мне. Я посмотрел на нее в ответ. Что?

– Я не знаю, могу ли говорить при Кейеле, – выпалила она и снова уставилась на Дарока.

Тот помрачнел. Склонился над столом.

– Ты привела ко мне в дом человека, которому не доверяешь?

– Нет! Я ему верю. Как себе верю. Просто… Откуда мне знать, могу ли я кому‑то рассказывать твои секреты? – прозвучало это упреком.

Я напрягся, снова бросая взгляд на топор, но Дарок ухмыльнулся.

– Похвально, – произнес он. И поднял свою кружку. – Говори, раз ему доверяешь.

– Ты сказал, что разведчики видели Стрекозу рядом со старым вождем, – незамедлительно произнесла Асфи, постукивая пальчиками по столешнице. – А вождь ищет любое могущество, которое сделает его сильнее. Ради этого ты согласился мне помочь и попросил разузнать о ней все, что смогу.

– Все верно, – согласился он и сделал несколько больших глотков.

– Дарок, я тебе об одном не сообщила. Я сама предложила ей найти такое могущество. За этим я сюда изначально и пришла.

Васоверги напряглись. Дарок отнял кружку ото рта, а вскоре сдавил ее – железные бока жалобно скрежетнули и прогнулись.

– Не злись, договорить дай, – казалось, бесстрашно потребовала Асфи, но я заметил, как напряглись ее ноги. Зато в карих глазах плескался гнев. – Я уверена, что со старым вождем они ищут сокровищницу Энраилл. Ни какой‑то там отдельный артефакт, брошенный непонятно где, а целую кладовую артефактов, способных покорить весь Фадрагос.

– Эта сокровищница – выдумка. – Дарок фыркнул, остальные васоверги расслабились, заулыбались. – Им никогда не найти ее, как и тебе, потому что это жалкая сказка.

– Ошибаешься. Я знаю, где она, и веду Стрекозу в нее. Но собираюсь убить разбойницу сразу, как только она станет мне ненужной.

Милость Дарока мигом сменилась гневом. Он резко подался вперед. Сердце замерло. Я подумал, что он схватит безумную девушку и ударит. И сам не сообразил, как навалился животом на край стола, со своей стороны подаваясь навстречу Дароку. Тот застыл с стиснутыми кулаками, лежащими на столе, взглянул на мои кулаки – точно такие же, напряженные, как и его. По спине пробежал озноб. И что я сделаю этому мужику?

Он вдруг ухмыльнулся, кивнул мне и снова уселся расслабленно. Я постарался вспомнить самые интересные скверные мысли, чтобы отвлечься от страха, накатившего с опозданием.

– Если все это правда, то мне проще убить тебя, – заявил Дарок, пока его дружки проделывали во мне дыру тяжелыми взглядами. – Ты рискуешь. Что заставляет тебя говорить нам все это?

На Асфи я не смотрел, но услышал в ее голосе звонкие нотки веселья, либо удовольствия. Гордость? Прикосновение к плечу привлекло внимание, и я обернулся. Девушка стиснула мое плечо, но обращалась по‑прежнему к васовергу.

– Вера в то, что ты ч… васоверг слова. У меня появилась нужда еще в четверых существах. Вас как раз четверо. Пойдем со мной, Дарок.

Он, не раздумывая, спросил:

– Когда?

Аня  

Волнение мешало создать картину будущего из прошлого. Но я гадала. Почти каждую минуту, когда мне удавалось отвлечься от ближайших планов нашего похода, от нынешнего Кейела и воспоминания о прошлом, от опасений перед Стрекозой и Дароком, я гадала о будущем Фадрагоса. До недавнего времени у меня и мысли не возникало, что я буду так часто размышлять о Десиене.

Мерзкий балкор, не умеющий даже ударить… И вдруг спаситель? Он?

Не смешно.

Часто хотелось выбросить эти мысли из головы, забыть о них, перестать сопоставлять, но не получалось. Иногда возникало желание удалиться подальше от ребят и позвать Тавирда, или Анью, или еще кого‑то из Повелителей, чтобы просто расспросить их подробнее о планах и правдивости собственных догадок. Надежда тлела, что они ответят: подтвердят или опровергнут – этого более чем достаточно. Ведь это важно для всех нас. В том числе и для Повелителей. Хотелось позвать, но я опасалась, что если мое приглашение сработает, то Разрушители не преминут попутно заглянуть в ближайшие поселения.

Оставалось лишь верить, что сценарий будущего, складывающийся из известного прошлого, – не бред моей больной фантазии. Фадрагос вот‑вот приобретет гармонию, которую утратил с появлением людей. И добьется этой гармонии Десиен – жалкий балкор, едва не умерший от меланхолии.

Или я несправедлива?

Будущий мир Фадрагоса – заслуга многих: погибших, забытых, застрявших во времени, утративших чувства и, в конце концов, утративших все. Как я или Вольные.

– Асфи, – позвал Кейел.

Порыв ветра швырнул темный, с красным отливом песок в глаза, и я отвернулась, натягивая серую косынку на нос. Парень, догоняющий меня, опустил голову ниже, удерживая капюшон на голове. Елрех и Роми тоже отвернулись от ветра. Наверное, стоило пожалеть ребят и разбить лагерь, переждать ветряную погоду в низком шатре, за тонкими покрывалами. Однако затягивать поход не хотелось настолько, что я гнала всех в путь с зари и до самого заката.

Как только ветер опустил взвесь песка к нашим коленам, Кейел взглянул на меня и улыбнулся. На эту улыбку я не могла не ответить улыбкой – еще ни разу не получилось не отвечать.

– Ты далеко ушла, – поравнявшись со мной, сказал он. – Тебе не тяжело? Я могу поднести твою сумку.

– Все хорошо.

Он предлагает это каждый день. В первые дни, как мы покинули Васгор, он даже стягивал с меня сумку насильно, напоминая то мне, то Елрех, что мы девушки. Он заставлял и Роми тащить котелок и палки, которые Кейел предусмотрительно отыскал и взял с собой, – в пустыне с их помощью мы и выстраивали низкую и очень тесную палатку из одеял, спасаясь в ней от песчаных бурь. Кейел многое знал об этой пустыне от сварливой знахарки и этими знаниями спешил поделиться с нами, уберечь нас.

Иногда мне казалось, что между этим добродушным парнем и Вольным много общего, но я моментально выбрасывала из головы все вспыхивающие сравнения. Все‑таки у нас возник уговор, благодаря которому было легче находиться рядом. И как друг, как приятель, этот парень доставлял мне удовольствие своим обществом. С Вольным было гораздо сложнее.