– Лери, три заката минуло, а ты со мной не говоришь.

– И не буду. – Она скинула мою руку с плеча.

Упрямая.

За окном завыл ветер, застучал ставнями. Через мутное стекло показался лунный свет и снова исчез за плотной завесой облаков. Наверное, в горах уже расплакалась Шиллиар. И как проводить ритуал сердец через девять рассветов, если вдруг Шиллиар продолжит землю укрывать даже от Луны? Кто‑то проливает слишком много крови…

– Лери, я уже давно ни с кем не говорил. Я обещание держу. Даже мыслить стараюсь правильно.

Она вскочила на кровати и с обвинением набросилась:

– И все равно ты слабый! – Снизив тон, продолжила выговаривать: – В обед приходил Тамнор. Сначала сватался, потом опять насмехался, а в конце грозился тебе обо мне наврать! Сказал: способ знает, как обмануть духов клятвой. – Схватила меня за руки – ладони холодные, мокрые – и перешла на шепот: – Обещал наплести тебе обо мне гадости и духами поклясться, что все правда.

Я сжал девичьи руки. Снова волнуется, а волноваться ей нельзя. Успокоить бы.

– Вздор это, – с улыбкой проговорил я. – Духи никогда не обидят невинных, а виновных…

– А если он правду говорит, что знает? – гневно перебила Лери.

Я нахмурился. Где она такое слышала, чтобы кто‑то мог подтвердить вранье клятвой духов и при этом остаться безнаказанным? Но убедительно произнес:

– Лери, я не поверю ему.

– И я ему так сказала! А он сказал, что они убьют тебя, если мы с тобой сердца свяжем.

– Тоже вздор, – отмахнулся я, но дыхание сбилось. А убить они могут… В последний раз едва отпустили. Я улыбнулся и продолжил убеждать: – Они ведь часто грозились, что убьют, но сдерживались. Лери, они первыми на меня руку подняли. Если они меня убьют, то духи…

– Да кто за тебя вступится?! – громким шепотом спросила Лери, привставая на кровати. Ухватила меня за щеки и заставила голову приподнять; в темноте я угадывал черты ее лица. – Кто в Обитель пойдет вину выяснять?! Вы давно друг друга колотите, на вас уже все рукой махнули! Тут только один способ есть.

Она склонилась ко мне, дыханием губы обдала.

– Давай убьем его.

– Убьем? – переспросил я.

Ослышался. Точно ослышался.

– Да, их всех убьем, – вопреки мыслям повторила Лери, щекоча губами за ухом. – Не будем ждать, когда они к нам придут мешать нашей жизни, сами их Солнцу отдадим.

И в голове мутнело от ее близости, и одновременно во рту пересохло. Страшные мысли не позволяли расслабиться.

Я нащупал в темноте тонкие руки и отстранился.

– Лери, я не могу.

– Кейел, – она снова за шею обхватила, щекой прижалась к моей щеке; голос ее ласкал, мягкое тело в такой близи с ума сводило, – они тебя всегда дураком называли. Хоть раз послушай меня и поступи разумно. Тамнор пришел и угрожал убить тебя. В этот раз он был настроен решительно. Ты их знаешь…

– Он не осмелится… Лери…

Она отпрянула. Я вздрогнул. В плечо стукнулся кулак – не больно, но отрезвляюще, – заставил отшатнуться. Я высматривал линии ее лица, глаз, губ, хотел понять настроение, но темнота все съедала. Я молчал, а Лери, руки на колени уронив, сидела на кровати, дышала шумно и не двигалась.

– Они давно хотели тебя убить, – прошептала едва слышно. – И все‑таки имеют право. Пусть духи и не простят их, но в деревне тоже никто не осудит. И твоих родителей в Обитель гильдий не пустят. Они не смогут пожаловаться. Смотри, Кейел, как бы их следом не убили. – Тихий всхлип душу наизнанку вывернул. Лери голос повысила: – А мне потом что делать? Хочешь, чтобы я за вашу семью вступилась?

Я мигом к ней подался. Обнял, к себе прижал, ощутил кожей слезы. Она дрожала в моих руках, а я не знал, что делать.

– Да я так… следом душу Солнцу отдам… и свою, и не рожденную еще, – сквозь плач сказала, приникая ко мне всем телом. Неосознанно защиту ищет… – Говорю тебе… надо избавиться от них, пока они тебя не убили… Тебя духи не осудят, Кейел. Они даже вину твою не покажут.

– Не говори глупостей, Лери. – Я коснулся губами ее лба – холодный. Вздохнул спокойнее. – Деревенские мне не простят.

– А никто не узнает. Даже не догадаются. – Она вытянулась и поцеловала меня в шею. Сначала осторожно, а затем так… сладко. – Мы их к нечисти отведем. Озеро помнишь, где Дева желаний поселилась?

Холодок скользнул по спине, прогнал тепло, пробужденное лаской, разлился по телу и в ногах колким льдом осел. А Лери продолжала чередовать поцелуи в мокрую от слез шею и слова, слетающие с ее губ легко, будто уже все решено.

– Ты пойдешь к ним и скажешь… что Дева ни с того ни с сего ушла с насиженного места. У меня есть гребень… с черным хрусталем; от бабки достался… Я тебе его дам, а ты его им покажешь… Скажешь, что там нашел… В ее вещах. – Губами к подбородку прильнув, надолго замолчала, затем поцеловала в губы и мое лицо обхватила. – Скажи, что там целый комод сокровищ стоит. Что ты за телегой вернулся, чтобы его в деревню привезти. Скажешь, что гребень с собой взял, чтобы мужикам показать. Как доказательство, чтобы те согласились помочь. Понял, Кейел? – Ладони надавили на щеки сильнее. – Скажешь все, как я говорю. Они жадные до богатств, им девок на танцах привлекать хочется. Но в помощники они тебе не вызовутся. Сами туда, к Деве, первыми побегут, захотят лучшее из сокровищ по карманам растолкать.

– Они мне не поверят, Лери, – прохрипел я. Кажется, будто я в кошмаре застрял. И никак не очнуться…

Комната вертелась перед глазами, ком колол горло, мешал вдохнуть. Она хоть понимает, о чем меня просит?

– Поверят, – уверенно произнесла. – Ты им, как дурак, всегда правду говорил. Они и не подумают, что ты можешь им соврать. Они тебя, скорее всего, к Валту отправят. У него телега самая крепкая и в лесу проедет, не застрянет. А они сами пойдут вперед всех. Точно пойдут. И поверят, и пойдут. И поделом им.

Я зажмурился, не зная, как ее переубедить. Нельзя делать то, что она хочет.

– Они нам жизни не дадут, Кейел.

– Уедем, – зацепился я за крохотную нить к спасению. – Давай в другое место уедем. В Обитель хочешь?

– Вот еще! – фыркнула Лери и, отстранившись, стала подушку поправлять. – Как мы жить там будем с твоими мыслями? А если и там врагов наживешь? Нет, Кейел, тут останемся. И родные близко, и жить хорошо. А вот от Танмора и остальных избавимся. Только это надо сделать вовремя.

– Вовремя? – Неужели это все взаправду происходит?

– Да, – Она пересела удобнее и взяла меня за руку, – перед Медовым днем. Они на танцы уйдут, а там еще и полнолуние скоро. Я все подготовлю к тому, чтобы ты их одних встретил. Соберу твоих обидчиков вместе и так, чтобы ты мог просто мимо проходить. – Второй рукой ко мне потянулась, щеку погладила. – Нам с тобой нужно до полнолуния успеть, чтобы никто не помешал связать наши сердца.

Тонкие пальцы надавили на затылок, и я поддался им: склонился к Лери, но не мог сосредоточиться на ней. Нужно отговорить ее от этой затеи. Жестокость ни к чему, можно найти другой выход.

– Мы с тобой так давно этого хотели, – произнесла она. – И откладывать я больше не хочу. В это полнолуние ритуал проведем. Осталось совсем немного подождать.

– Лери, одумайся. Убивать их…

– Хватит, Кейел. Это ты одумайся. Они нам жизни не дадут. Так нужно сделать, и мы сделаем. А теперь ложись рядом. – Она потянула меня к себе. – Давай. Вот так. И обними меня. Крепче обними.

Прижимаясь грудью к ее спине, я оставался мыслями в разговоре. Была ли возможность отказаться? Может, не поздно еще? Поздно… Если Лери что‑то вбила себе в голову, то отговорить ее невозможно. И надумала же… Видимо, ребенок потянул силы, скоро быстрее расти начнет, вот она и обезумела.

Но Танмор приходил…

А вдруг и впрямь решился убить? Если один придет, я сам запросто его убью. Но он один не ходит… Наверное, Лери права: он жизни нам не даст, и я перед духами душу не оскверню – именно он первым руку на меня поднял, теперь должен удар держать. Вот только деревенские не простят. Неужели только хитростью и придется со всеми справляться? Убивать… Виновные пострадают, но и невинные могут пострадать. Случится всякое может.